Богачи - Юна-Мари Паркер

— Oui? — тяжело вздохнула женщина, будто сошедшая с рисунка Тулуза Лотрека.

— Une chambre… s'il vous plait… — запинаясь вымолвил Закери, не в силах оторвать взгляда от кукол.

Женщина пробормотала что-то невразумительное и достала из ящика конторки огромный старинный ключ, после чего протянула руку за деньгами.

— Сколько… э-э… combien? — Закери вытащил из кармана пачку денег.

Женщина презрительно хмыкнула и на пальцах объяснила ему, сколько франков он должен.

Его комната оказалась на втором этаже и выходила на фасад соседнего дома. В самом углу ютилась кровать, застланная красным бархатным покрывалом, напротив — допотопный умывальник, у окна красовались дубовый стол на толстых ножках и громоздкий стул.

Закери не раздеваясь бросился на постель и тут же уснул. Среди ночи он несколько раз просыпался от стука ставней на ветру и скрипа лестничных ступенек, ведущих на второй этаж. Только спустя четыре дня Закери понял, что этот отель является негласным пристанищем проституток, приводящих сюда клиентов.

Тем не менее жил Закери в свое удовольствие. Ему никто не досаждал, не запрещал приходить и уходить когда вздумается, хоть среди ночи. Больше всего ему нравилось бродить по городу и наслаждаться бездельем. И только по ночам его иногда мучили кошмары: страшные куклы старухи пробирались тайком в комнату и таращили на него свои круглые стеклянные глаза.

Проснувшись однажды на рассвете, Закери вдруг почувствовал, что ему ужасно скучно. Он вспомнил, что Морган теперь живет в Лондоне, и решил преподнести ей сюрприз — нагрянуть без предупреждения.

Тиффани мучили сильнейшие приступы боли в пояснице. Первый случился рано утром, когда она только поднялась, второй — час спустя. Она собрала сумку для больницы, позвонила Морган и вдруг задумалась, не напрасно ли бьет тревогу. Может, это в порядке вещей? Тиффани успокоилась и решила спросить совета у своей соседки Бетти, матери двоих детей.

— Прими лучше аспирин, дорогая, — сказала ей Бетти. — Если это не ложная тревога и после таблетки тебя снова скрутит, быть тебе к утру матерью.

Тиффани обуял смертельный ужас, особенно поразило то, что к ней впервые всерьез отнеслись как к матери. Какая она, к черту, мать! Просто паршивый инкубатор!

— Хочешь, я приготовлю кофе. Тебе надо расслабиться, — сказала Бетти. — Знаешь, а я тебе немного завидую. Носить ребенка — это ни с чем не сравнимое блаженство. Уверяю тебя, когда начнутся роды, ты будешь так счастлива, что не почувствуешь боли. — Она с нежностью посмотрела на своих малышей, видимо, вспоминая, как они появились на свет.

Тиффани понуро опустилась в кресло. Она не могла загореться воодушевлением Бетти и молила Бога только об одном — скорее бы приехала Морган.

— Ты плохо выглядишь, дорогая. Выпей-ка вот это.

— Спасибо, Бетти, — ответила Тиффани и взяла у нее из рук чашку. — Мне будет очень недоставать тебя, когда я вернусь в Нью-Йорк. Может, ты как-нибудь выберешься ко мне в гости вместе с ребятами?

— Прекрасная идея! Я никогда не была в Нью-Йорке. Представляю, как малышам понравится на вершине Эмпайр стейт билдинга! Эй, дети, вы слышите, Таша приглашает нас в Нью-Йорк!

— Когда? — хором вскричали они.

— Когда я смогу себе это позволить, — ответила та с улыбкой.

Что ж, придется открыть Бетти свое настоящее имя, но больше она не скажет ей ничего. Пусть Бетти думает, что она отдала ребенка на воспитание.

Днем боли в пояснице усилились, а интервалы между приступами сократились.

К пяти часам вечера Морган так и не появилась.

В шесть Тиффани вызвала такси и поехала в больницу.

Когда она вышла из машины у дверей здания, следом подкатил шикарный лимузин, из которого выскочила Морган.

— Привет, Тифф! — весело воскликнула она и велела шоферу отвезти свои чемоданы в отель, где сняла номер.

Тиффани с недоумением смотрела на сестру, отказываясь верить собственным глазам. Морган выглядела свежо и молодо, как никогда. На ней был лимонный шелковый костюм, туфли на высоких каблуках, жемчужное ожерелье, стоимость которого исчислялась несколькими десятками тысяч долларов. Ее щеки пылали здоровым, восторженным румянцем, а в руках она держала гору свертков, перевязанных праздничными ленточками.

— Я думала, ты уже рожаешь! — с легкой досадой в голосе сказала Морган. — Мой Бог, что ты здесь делаешь?

— Много ты понимаешь в том, как рождаются дети! — неприязненно усмехнулась Тиффани. — Если это и случится, то не раньше завтрашнего утра. Ты не представляешь себе, как я устала. И какого черта ты притащила сюда эти свертки?

Морган не могла скрыть своего разочарования. Она специально сделала крюк по пути в Вайнленд, чтобы заехать в Блюмингдейл и купить кое-что для сестры и ребенка. Кружевная ночная рубашка, махровый халат, тапочки, флакон Джоя, косметический набор для Тиффани и дюжина распашонок для младенца были красиво упакованы в разноцветную бумагу.

— Это подарки, — уныло отозвалась Морган. — Я подумала, что тебе будет приятно, Тифф… а вот плюшевый медвежонок для малыша. — Она протянула игрушку Тиффани, но сестра вдруг согнулась пополам от сильнейшей боли. — О Господи! Что с тобой? Почему ты не позвонила мне раньше? Я думала, это не так опасно…

Морган бросилась к стеклянным дверям и побежала по коридору, громко зовя на помощь. Ее фигура, увешанная свертками, выглядела нелепо на фоне белых больничных стен.

Через десять минут Тиффани лежала на узкой кушетке, и ее осматривал доктор. Она страдала от нечеловеческой боли и пыталась вспомнить, что по этому поводу читала в книжках для беременных. Прежде всего расслабиться. Глубоко и по возможности ровно дышать. Не сопротивляться боли, постараться отвлечься от нее. Следовать этим инструкциям оказалось гораздо труднее, чем изучать их.

Тиффани предстояло пережить самую длинную и мучительную ночь в своей жизни. В холле Морган без остановки пила кофе и нервно листала журналы, которые привезла для сестры. Она думала о суровой доле женщин и в эти минуты ненавидела мужчин. С того места, где она сидела, ей была хорошо видна дверь под номером «Е05», за которой лежала Тиффани. Что там происходит? Скоро ли родится ребенок? Когда она сможет обрадовать Гарри известием о его состоявшемся отцовстве? Морган оставила за собой номер в «Алгонкине» и велела на все телефонные звонки отвечать, что она отсутствует, но скоро вернется.

Не обращая внимания на табличку «Не курить», Морган достала из портсигара сигарету и всласть затянулась. Ее блистательный план не дал ни единой осечки. Скоро все будет позади. Она вернется к Гарри с ребенком, и счастливое течение их супружеской жизни, нарушенное нелепой «беременностью» и смертью старого графа, возобновится.