Богачи - Юна-Мари Паркер

— Да, временами и вправду тоскливо — с грустной улыбкой согласился он. — Я никогда не умел развлекаться в одиночку.

— Я знаю, — в ответ улыбнулась Элизабет.

Они сидели и разговаривали, пока на площадь Монпелье не опустились сумерки, и за окнами стало тихо, как в деревенской глуши. Лампы под оранжевыми абажурами мягко освещали кабинет, и тлеющие угли в камине щедро отдавали свое тепло.

Гарри сидел в удобном кожаном кресле, потягивал джин с тоником и, наслаждаясь медленно текущей беседой, впервые за долгое время чувствовал себя абсолютно счастливым и умиротворенным.

Гарри повел Элизабет в ресторан, который часто посещала принцесса Уэльская, когда отправлялась со своими подругами за покупками. Они заказали роскошный ужин: икру, копченую осетрину, утку с грибами и бутылку дорогого французского вина.

Несколько порций джина, выпитых еще до ужина, развязали Гарри язык, и он поделился с Элизабет своими проблемами в общении с матерью. Она выразила удивление по поводу того, что Лавиния хочет приблизить к себе Эндрю.

— Откровенно говоря, меня больше поражает то, что этого хочет он сам! — заявил Гарри настолько громко, что сидящие за соседними столиками люди обернулись на его голос, решив, что рядом происходит разговор куда более интересный, чем их собственные. — Он потеряет свою свободу, независимость. Он будет привязан к ней как собачонка. По-моему, это безумие!

— Я согласна с тобой, Гарри. — Она ласково коснулась его руки. — Впрочем, как всегда!

В полночь они вышли из ресторана.

— Я понятия не имел, что уже так поздно! Сейчас я отвезу тебя домой, — говорил Гарри, пока они шли к стоянке, где он оставил свою машину. — Я рад, что Дункан может отдохнуть в эти выходные. Последнее время бедняга работает на износ.

По дороге к дому Элизабет на Кливден-плейс они молчали и лишь изредка обменивались ничего не значащими фразами.

— Спасибо за чудесный вечер, Гарри. Мне было очень хорошо с тобой, — сказала Элизабет, когда машина затормозила у дверей ее дома.

— Мне с тобой тоже.

Гарри наклонился, чтобы по-братски поцеловать ее в щеку, но в последнюю секунду Элизабет повернула голову, и он прикоснулся к ее губам. Они были нежными и ароматными, а робость Элизабет казалась невероятно трогательной. Она обвила рукой его шею, и Гарри полной грудью вдохнул сладкий, пьянящий запах ее духов. В первый миг бедняга не мог прийти в себя от неожиданности, но вскоре его охватил огонь желания, и он прижал ее к груди, жадно впиваясь в податливые губы. Гарри чувствовал, как она приникла к нему и в ее сердце зародилась ответная страсть. О Господи! Как долго, оказывается, он ждал этого момента, запрещая себе даже думать о нем! Как искусно скрывала она тайное пламя, долгие годы иссушающее ее душу при мысли о возлюбленном!

Элизабет оказалась сильнее его.

— Давай войдем в дом, Гарри, — просто сказала она.

На площади Монпелье остановилось такси, из него вышел высокий молодой человек и протянул шоферу пригоршню мятых мелких купюр.

На нем топорщился сильно помятый костюм, а подбородок покрывала густая щетина. Прищурившись, он рассматривал роскошный особняк и в нерешительности топтался на месте. Шофер такси выключил счетчик, и на крыше машины загорелся желтый флажок. Шины мягко зашуршали по асфальту, и через миг на площади воцарилась мертвая тишина. Было три часа ночи.

Он подошел к дверям дома и позвонил. Через пять минут, когда на звонок никто не откликнулся, он позвонил снова и принялся барабанить в дверь медным молотком. Выбившись из сил, он опустился на мраморные ступени и стал копаться в своей дорожной сумке. У него тряслись руки, и, несмотря на то что вечер был прохладным, испарина покрывала его лоб.

За его спиной вдруг тихо отворилась дверь, и на пороге показался Перкинс в голубом халате. Он посмотрел на фигуру, скрючившуюся у его ног, и собрался уже закрыть дверь, как вдруг молодой человек заговорил.

— Морган… я приехал повидаться с Морган.

— Прошу прощения?..

— Морган моя сестра. Разве она не здесь живет? Я приехал к ней в гости. — Закери поднялся и теперь смотрел на дворецкого сверху вниз с высоты своего роста.

— Боюсь, что… — Перкинс был в полном замешательстве и не знал, как реагировать на слова пьяного бродяги.

В этот момент у дома остановился «роллс-ройс» графа, и слуга с облегчением вздохнул.

— Морган дома или нет? — уже раздраженно спрашивал Закери.

— Подождите одну минуту, сэр.

Гарри медленно и слегка пошатываясь подходил к крыльцу.

— Ваша светлость…

— В чем дело, Перкинс?

— Гарри, я только что прилетел из Парижа и хотел бы повидать Морган.

Гарри вдруг узнал своего родственника, и хмель мигом улетучился из его головы. Недоумение, а затем и страх отразились на его лице.

— Но… — начал было он, однако вовремя спохватился.

— Может быть, пригласишь войти? Я чертовски вымотался! — сказал Закери и шагнул в дверь.

— Но Морган в Америке! Вы же виделись… она же… Как ты здесь оказался? — бормотал Гарри, следуя за ним.

— Я не видел Морган с тех пор… — он задумался, но тут же просиял, радуясь, что вспомнил, — …с вашей помолвки! Помнишь, тогда мы и познакомились!

Гарри с силой растер лоб ладонью, проклиная себя за то, что перебрал и теперь плохо соображает. Никогда еще ему не доводилось переживать такую странную ночь, которая началась как волшебная сказка и теперь кончается как дьявольский кошмар. Сначала он переспал со своей бывшей невестой, а теперь неведомо откуда взявшийся у него в доме Закери утверждает, что не встречался с сестрой больше полутора лет.

— Давай-ка лучше войдем в кабинет, — предложил он, стараясь избежать пытливого взгляда Перкинса.

Тиффани явственно ощущала, как огромный топор вонзается ей в живот и силится разрубить пополам. Пот заливал ей глаза, сердце колотилось от страха. Она не понимала, где находится, и молила Бога, чтобы он прекратил ее мучения либо поскорее послал смерть. Впрочем, почему она должна умирать? Ведь это даже не ее ребенок!

Тиффани оглушил страшный вопль, и она не сразу поняла, что он исторгся из ее глотки. Вокруг себя она чувствовала присутствие человеческих рук, которые ощупывали ей живот, ноги, спину. Какие-то голоса назойливо жужжали над ухом — «толчок, вдох, толчок».

И вдруг Тиффани решила, что с нее хватит. Довольно этой бессмысленной борьбы. Она сдается. Никто не вправе заставлять ее так страдать! Очередной удар ненавистного топора… Тиффани глубоко вдохнула и закрыла глаза. Ее поглотила темнота. Наконец-то долгожданная смерть!