История Рай-авеню - Дороти Уннак

Его дети разъехались по всему миру. Никто из них не подавал никаких надежд. Иногда он давал им какие-то деньги, но не слишком часто. Ему было плевать на них. Да, мы живем в суровом мире.

Дэнни Уильямс наконец прибыл. Путешествие измотало его. Уилли послал за ним в аэропорт свой лимузин. Он зашел к нему в комнату только для того, чтобы убедиться, что тот ни в чем не нуждается. Ему принесли ужин. На следующее утро они встретились за завтраком на террасе, с которой открывался вид на Средиземное море.

Уилли смотрел на Дэнни глазами режиссера. Из него получился бы неплохой герой кинофильма — выходец из рабочего класса, крутой, но и нежный, сообразительный, загадочный, знающий жизнь, чувственный. Он был хорошо одет — легкий костюм темного цвета, белая рубашка и шелковый галстук. Его черные волосы и глаза контрастировали со светлой кожей. Сломанный нос делал его несколько агрессивным и плохо сочетался с чувственным ртом. У него был твердый подбородок.

Держался он спокойно и достойно. Этакий цивилизованный панк. Дэнни вытащил из пачки сигарету и прикурил от изящной золоченой зажигалки. Он вел себя как кинозвезда. Уилли завидовал ему.

Уилли кивнул на блюдо с фруктами и пирожными, на кофейник с горячим кофе и мороженое. Дэнни выпил чашку черного кофе, потом с любопытством стал разглядывать Уилли. Он улыбался и говорил в несколько насмешливом тоне:

— Что ж, папа Уилли. Похоже, тебе приходит конец. Зачем ты позвал меня сюда?

Уилли подавился персиком и закашлялся. По его подбородку тек сок. Он вытер его салфеткой и слегка подался вперед, сгорбившись.

— Ты здесь для того, Дэнни, чтобы узнать правду. Я должен многое тебе рассказать.

* * *

Около шести месяцев Дэнни слушал то, что Уилли записал на свой магнитофон, обсуждая услышанное с режиссером. Он задавал вопросы и записывал ответы.

— Данте Данжело известно о моем рождении?

— Он должен знать. Из-за этого они и послали Мариану на Западное побережье со мной в качестве ее мужа.

Он увидел, что взгляд Дэнни стал жестким, и спросил:

— Твоя мать говорила тебе… о Данте, и о наших с ней отношениях?

Дэнни отвечал тихим голосом:

— Мать много чего мне рассказывала. Да, кстати, Уилли, моя младшая сестра, Долорес, приедет сюда и будет печатать на машинке.

— Что? Я думал, что ты…

— Слушай, я плохо печатаю, Уилли. Не беспокойся, Долорес часто помогает мне в моей работе. Я ей полностью доверяю. Ей только что исполнилось двадцать, и, я думаю, мне не надо предупреждать тебя…

Уилли пожал плечами:

— Пару лет назад стоило бы предупредить. А теперь…

Он все же получил удовольствие от красоты этой девушки. Она была высокой, стройной, с красивым телом. О, как же Уилли не хотел умирать!

Когда все было наконец напечатано, Дэнни отправил сестру в Париж, где та работала в знаменитом Доме мод. Она хотела стать модельером. Уилли прочитал рукопись. Это была месть ребятам с Рай-авеню.

К тому времени, когда вернулся Дэнни, Уилли уже умирал. Он кутался в свитера и теплые вещи, несмотря на жару. Он страшно похудел и осунулся. Лицо его посерело. Дэнни был потрясен той переменой, которая произошла с Уилли всего за несколько недель.

Уилли нужно было встретиться со своим адвокатом, и он уехал с виллы, оставив Мишу под присмотром Дэнни. После его смерти вилла переходила к Дэнни.

— Он не намного переживет меня, — сказал Уилли. — Погаснет, как падающая звезда.

Он засмеялся и тут же начал задыхаться.

— Миша — маленькая звезда. Дэнни, ты и Миша — мои наследники. Ты имеешь все права на публикацию моей автобиографии. Тебе не следует обращаться в престижные издательства. Пусть все печатается в «желтой прессе». Потом об этом узнают во всем мире. Как бы там ни было, этим ребятам придется оправдываться до конца своих дней.

— Как много из всего этого является правдой?

Лицо Уилли исказила гримаса. Он сжал зубы, чтобы не вскрикнуть от боли.

— Тут много правды. Ты чем-то удивлен?

— Я не могу понять, Уилли, зачем тебе это нужно.

Хриплым шепотом Уилли ответил ему:

— У меня есть на это свои причины. Слушай, возьми с собой Мишу на прогулку сегодня вечером. Своди его в ресторан. В парк, в кино или еще куда-нибудь. Я не хочу, чтобы он был здесь, когда я…

Дэнни покачал головой:

— Нет, ты не можешь умереть сегодня вечером.

— Слушай, парень, я покончил со всеми своими делами. Пришло мое время. Не переживай, Дэнни.

Дэнни Уильямс встал, повернулся спиной к Уилли, потом сел напротив умирающего:

— Уилли, я не переживаю, по мне нужно поговорить с тобой. А потом можешь и умирать.

— Я не понимаю тебя, Дэнни. Что…

— Я слушал тебя все эти месяцы и работал над рукописью. Теперь, Уилли, моя очередь.

— Что ты имеешь в виду?

Уилли Пейсек весь дрожал, пытаясь понять по выражению лица Дэнни и его улыбке то, что он хочет сказать ему.

— У меня есть что сказать тебе, Уилли. А после того, как я скажу тебе это, делай свой укол.

Он пододвинул свой стул поближе к шезлонгу, на котором сидел Уилли. Тот знал, что сейчас должно произойти нечто ужасное.

— Помнишь, как ты рассказал своему старику о том, что действительно случилось тем вечером на Змей-горе? Боже, ты даже воспроизвел этот эпизод в одном из своих фильмов. Так ты отомстил ему за все обиды. Ну что ж, Уилли, у всех должна быть такая возможность.

После того как, через несколько часов, Дэнни закончил свой рассказ, стало ясно, что укола уже не понадобится.

Уилли умер, выслушав всю историю до конца. Он сидел, закутанный в свои одежды, которые уже не могли согреть его. Ветерок шевелил белокурые, седеющие волосы.

Дэнни некоторое время смотрел на него, потом прошел в дом и сказал одному из слуг, чтобы тот вызвал священника и гробовщика. Затем он помог Мише умыться и переодеться. Он отвел его в тихий и уютный ресторанчик, где никто не мог помешать им хорошо провести время.

Глава 2

Данте смертельно устал. У него был обычный день, сплошная кутерьма. Сначала завтрак с представителями профсоюза государственных служащих. Потом небольшое выступление перед евреями Бруклина. Затем из своего офиса на Манхэттене он разговаривал по телефону с Вашингтоном.

Он принимал просителей, беседовал со своими помощниками, нуждающимися в его советах. Встречался с представителями демократической партии.

Стал разбирать свою почту, нетерпеливо бросая письма в корзину с надписью «ответить лично». Открыл календарь и увидел, что сегодня вечером предстоит посетить обед в ресторане «Вальдорф» и приветствовать там делегатов ООН. На листке календаря было также написано: позвонить Бену Херскелю, договориться с ним о встрече после обеда.

В восемь часов утра Данте улетал в Вашингтон. Он должен был дать интервью Дэнни Уильямсу. Ему не хотелось делать этого, но у журналиста хорошая репутация. Его статьи печатали самые престижные журналы.

Будь осторожен, Данте, этот парень очень умен. Но ведь он знает, как вести себя с этими писаками. Он страшно устал и хотел вздремнуть.

Его помощник, маленький, кругленький лысый человек по имени Джерри Малдонато, трижды постучал в дверь, а потом приоткрыл ее и просунул голову:

— Он здесь, босс. Выглядит ничего, на мой взгляд.

Данте посмотрел на него поверх очков:

— Пусть подождет пять минут. Я просматриваю текст выступления в «Вальдорфе». Что, туда обязательно надо идти во фраке?

— Иначе вы будете белой вороной, босс. Я уже приготовил ваш костюм. Он здесь на всякий случай, если вы решите не ехать к себе на квартиру.

— Я, конечно же, поеду туда, как только закончу беседу с этим журналистом. Мне нужно принять горячий душ. Отправь фрак туда.

— Хорошо, босс.

Когда-то давно Меган посоветовала Данте найти себе верного помощника, и таким человеком стал Джерри Малдонато. Он был только на пять лет старше Данте, но относился к нему по-отечески. В свое время был боксером, барменом и тайным агентом. Они знали друг друга еще с тех пор, когда Данте впервые стал конгрессменом. Джерри оказал Данте ряд услуг. В основном он занимался сбором нужной информации. Он был чрезвычайно предан своему боссу.

Данте немного исправил текст своего выступления. Это была обычная речь, которая произносится во время обедов. Они просто хотели, чтобы он присутствовал там, одетый во фрак.

Раздалось три стука в дверь, и в кабинет вошел Джерри в сопровождении хорошо одетого молодого человека. Джерри поставил на чайный столик поднос и спросил: «Что-нибудь еще?». Данте покачал головой. Джерри еще раз взглянул на журналиста и вышел.

Данте снял очки, протянул молодому человеку руку и был удивлен тем, как крепко тот ее пожал и как долго не выпускал из своей руки.

Данте жестом предложил ему сесть на кожаный диван и спросил, не хочет ли он кофе.