Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды - Александр Архангельский

Время для двусмысленности вышло; придется все-таки определяться.

Давай, станичники!

На неделе между 14 и 20 апреля. – Случилось множество событий, которые по праву претендуют на то, чтобы войти в энциклопедии.

Владимир Путин возглавил партию «Единая Россия», так и не вступив в ее состав. Жириновский злобно пошутил: теперь надо распустить все партии, оставить одну «ЕР»; доля правды в этой шутке есть. Будущие энциклопедии холодно зафиксируют: 15 апреля 2008 года партийный процесс в России надолго прекратился; начался процесс внутрипартийного управления. Не в том смысле, что «ЕР» достигла сияющих вершин и остановится в развитии; наоборот: Путин будет постоянно донастраивать мощную машину для голосования; он недоволен «Единой Россией», хочет заменить мотор и, как выразился на днях один водитель столичного такси, «перешить машинке мозги». А в том смысле, что остальные легальные партии, и без того почти бесплотные, до конца превратились в бледные тени, стали партиями сопровождения, политической подтанцовкой.

Если провести их дружественное поглощение, превратить в единороссовские фракции, ничего не изменится; никто не заметит. Будет зам. вождя по народности – В. В. Жириновский. Зам. вождя по справедливости – Г. А. Зюганов. Зам. вождя по оргработе – С. М. Миронов. Зам. вождя по леволиберальной экономике – Г. А. Явлинский. И скамейка запасных заместителей во главе с Н. Ю. Белыхом. Вокруг может смело бегать оппозиция, искусно маргинализованная, от Новодворской до Лимонова и Каспарова; их даже, пожалуй что, позволят показывать по телевизору. Теперь ведь всем явлениям в политике задан необходимый масштаб, и чего опасаться малюток?

На этой же неделе мы почти признали Южную Осетию с Абхазией. Уровень российских отношений с соседними сепаратистами был поднят на недосягаемую высоту; Грузия утратила последнюю возможность для переговоров; предложить мятежникам ей просто нечего. Даже самая широкая автономия даст абхазам и осетинам несравнимо меньше, чем легализованные отношения с Россией. Правильно будет сказать, что де-факто именно сейчас Абхазия с Осетией ушли от Грузии непоправимо; исторически – навсегда. Даже если официального признания обретенного статуса им придется ждать десятилетиями и, значит, полностью зависеть от России. Что до Грузии, то она как-нибудь сама разберется со своими проблемами; вольно ей было так тянуть со сколько-нибудь серьезными предложениями, в надежде на американцев; в истории действует простой закон: кто не успел, тот опоздал. Но вот вопрос – какую цену мы заплатим за это решение? с кем еще придется нам рассориться ради того, чтобы иметь кавказские опоры? и что мы с этими опорами будем делать? За поиском ответов – или безответностью – мы будем наблюдать все ближайшие годы. И хронологическая точка долгосрочных перемен обозначена с энциклопедической четкостью: понедельник, 14 апреля 2008 года. Когда Путин сделал свое роковое заявление.

Наконец, впервые с 1975-го российский лидер побывал в гостях у полковника Каддафи. Причем обставил дело символически: встречи с мировыми лидерами у него еще будут, а вот официальный визит был последний. И вовсе не случайный. Прагматика газпромовского интереса демонстративно поставлена выше общемирового идеала; не потому что мировой идеал решительно отвергнут, а потому что давно уже ясно: окружающий мир поворчит, но поддержит. И полноценно поучаствует в полученной выгоде, воспользовавшись газовой трубой, которая пойдет из Триполи в Италию. Что и засвидетельствовала частная поездка В. В. Путина к новоизбранному итальянскому премьеру Берлускони. Во время которой он отверг волнующий нацию слух о своем разводе с Людмилой Александровной и женитьбе на Алине Кабаевой.

Будущая энциклопедия обязательно отметит: в течение трех дней уходящий лидер решительно, жестко и по-своему смело достроил систему, которая так медленно и аккуратно создавалась после декабря 2000 года, когда был возвращен советский гимн. У нас теперь те же враги, те же друзья, те же всесоюзные здравницы и та же модель партийного руководства. С одним существенным отличием: внешняя советская форма управления возвращена без внутреннего советского содержания; никто не занимался гальванизацией трупа, просто был внимательно изучен скелет большевистской власти: вот предплечье, вот позвоночник, вот тазобедренный сустав, а вот и точки их соединения. Никакой идеологической плоти. Только остов. Только схема.

Но, как нас учили в той же советской школе (учили, разумеется, по Гегелю, хотя и говорили, что по Марксу): форма есть переход содержания в форму, содержание есть переход формы в содержание.

P. S. По поводу этого текста в моем ЖЖ состоялась полемика; привожу одно интересное возражение, которое перенаправляет смысл моего высказывания в новое русло.

– alicebrown:

Кхм! О Ливии. Если бы Россия была тут первой… До нас дорожку проторили, причем европейцы, и не только на нас публично рычали, а за кулисами обнимали. Что до реинкарнации СССР, то и тут не очень получается. Скорее уж надо посмотреть в другую сторону, в сторону Южной Америки, той, что совсем на юге… На то, что там было не так уж давно, все это похоже.

– arkhangelsky:

Вы правы. Но соус под это латинское блюдо – советский, столовский. Как сейчас помню, на улице Правды, меню: «Рассольник Ленин.» (имелся в виду «Ленинградский»).

– alicebrown:

Боюсь, что соус будет а la Juan Domingo Peroґn или что-то в этом роде.

Даю маячок

На неделе между 21 и 27 апреля. – В Кремле растерянность; всем предложено определяться, с кем они: с прежним или с новым президентом. – В Алма-Ате, напротив, полное успокоение; папа Назарбаев примирился с дочкой; при этом казахское экономическое чудо откладывается на неопределенный срок.

В Алма-Ате (по-современному Алматы) проходил очередной евразийский медиафорум. «Очередной» – отдает застойной скукой. «Форум» – припахивает официозом. И все-таки прошу: не торопитесь перелистывать страницу – надеюсь, дальше будет интересней. И поближе к нашим северным равнинам.

Форум открылся торжественно. На сцену вместе вышли Президент и Дочь. Нурсултан Абишевич, как положено, был одет в строгий европейский костюм; Дарига Нурсултановна оделась не по протоколу: яркая кофточка модных салатово-лилово-белых расцветок, широкие брюки цвета морской волны. Зал наблюдал заинтересованно; в политике случайности редки, «говорящие» сменные броши г-жи Олбрайт у всех на памяти, а тут еще Восток, культура утонченного подтекста. Что-то все это значит; остается узнать, что же именно.

Назарбаев говорил мрачновато и жестко – о мире, где из-за цен на хлеб бунтуют, а из-за финансового кризиса страдают; о предстоящем испытании на климатическую прочность и о воде как факторе политики; в подтексте считывалось, что Казахстан проходит между исламом и христианством, между традицией и постмодерном, между Западом и Россией, как между Сциллой и Харибдой. В какой-то момент дочь привстала и подала отцу стакан с этой самой водой; он ответил как-то по-домашнему: угу, спасибо. И продолжил упрямый рассказ о мировой истории. После чего настала очередь Дариги; тут разъяснилось, что призван был символизировать ее весенний стиль одежды.

Речь родителя была тверда, дочерние интонации звучали подчеркнуто мягко; чем прагматичнее и рациональнее был язык мужского доклада, тем метафоричнее – образы женской речи. В апреле в Казахстане все расцветает; но вот проблема – нынешний апрель не задался, зима оказалась суровой, до последних дней лежал глубокий и высокий снег; организаторы боялись, что гостей придется встречать в холодной зимней атмосфере. Однако же природа взяла свое; сегодня яркое жаркое солнце, все зелено, а значит, опасения были напрасны, весна оказалась сильнее…

Назарбаев слушал строго и внушительно. Но в конце выступления дочери тихо кивнул, будто бы сказал: ну ладно, одобряю. И зал почувствовал, что его призвали в свидетели: может наступить какой-то сдвиг во внутренней политике; оттепель, оттепель – зашелестело по залу.

Тут необходимо кое-что напомнить. Медиафорум, эта колоссальная тусовка политиков, политологов и журналистов, от вице-президента Ирана до Примакова, Бжезинского и Михаила Леонтьева, затевался в одну эпоху казахской истории – продолжился в другую. Когда он только зарождался, его основательница Дарига Нурсултановна Назарбаева была восходящей преемницей; казалось, что история ей поручила, а монаршее происхождение позволило соединить несовместимые задачи. Номенклатурный покой и оппозиционное обновление, стабильность и модернизацию; считалось, что назарбаевская элита движется по намеченному жесткому курсу, как по прямому хайвею, но заранее строит развязку, чтобы страна смогла, когда дозреет, повернуть. Мягко. Либерально. Осторожно. Потому что есть кому поворачивать.