Годы войны - Василий Гроссман

Донбассовский пролетарий Ляхов, красноармеец мотострелкового батальона танковой бригады, написал перед наступлением командованию: «Третий раз получен приказ о наступлении на разъезд, сегодня разъезд возьмем или умрем. Враг многочисленнее нас, но будь он сильней хоть в пять, даже десять раз разъезд будет наш. Если умру, считайте меня коммунистом. Передайте товарищу Сталину, что я жизнь отдам за Родину, за него и ничуть не пожалею. Если б я имел пять жизней, то все бы без колебаний отдал бы за него, так Дорог для меня этот человек».

Боец застрелил другого, который выносил раненого и поднял руки перед врагом. Боец после этого сам вытащил брошенного раненого. Отец дал ему, прощаясь, полотенце, которое мать вышивала невестой, и свои четыре креста за германскую войну.

Район Тракторного.

Подполковник Герман — командир зенитного артполка, стоял на северной окраине Сталинграда. 23-го вечером к Тракторному подошли около 80 немецких танков, двумя колоннами, и много машин с пехотой. У Германа много девушек прибористы, дальномерщицы, стереоскописты, разведчицы. Одновременно массированный налет авиации. Часть батарей била по танкам, часть по самолетам. Когда танки подошли к батарее Скакуна вплотную, то Скакун, командир батареи, старший лейтенант, стал бить по танкам. Его атаковали самолеты. Он приказал двум пушкам бить по танкам, двум — по самолетам. Связи с батареей не было. «Ну, накрылись», — думает Герман. Грохот. Снова молчание. «Ну, накрылись!» Опять огонь. Лишь 24-го вечером вернулись четыре человека, вытащившие на плащ-палатке раненного тяжело Скакуна. Девушки погибли у орудий.

Батарея Гольфмана дралась двое суток немецким оружием. «Кто вы, пехота или артиллерия?» — «И то и другое».

Раненого Гольфмана заменил младший лейтенант Левченко, командир взвода управления.

Истребительная танковая бригада подполковника Горелика стояла на отдыхе в районе Тракторного. Внезапно ворвались танки. «Немцы!» — «Немцы?» Разведка. Головной танк в немецкой колонне был наш КВ.

Зенитчики получили приказ отойти, но пушек не смогли отвести. Тогда многие остались. Командир огневого взвода Труханов, лейтенант, остался, выстрелил в упор, работая за номера, подбил танк и погиб.

Прорыв танковой дивизии, мотопехота.

Станция Варапоново — большие бои.

Станция Гумрак — большие бои.

Родимцев говорит: «По всей реке ездили, собирали Теперь имеем целый флот: 27 лодок рыбацких, моторки, подняли со дна Волги катер, но он погиб от прямого попадания. Дивизия обеспечена полностью — горячая пища, смена белья, шоколад, сгущенное молоко. Раненые эвакуируются образцово. Трехдневные запасы. Людское пополнение „черненькие“ (узбеки). В составе дивизии четыреста человек фундаторов, десантников, вы их легко узнаете по орденам. Возраст от 25 до 30 лет. Бойцы имеют сухой паек НЗ на трое суток…» (далее запись утеряна).

Генерал Родимцев: «Красноармеец Чехов убил 35 фашистов, я ему хотел дать отпуск, так как он жизнь свою окупил».

За бои — 60 танков, 2000 убитых.

Наступательные операции сменялись снайперским огнем. Гибкая война.

Захват дома. Группа захвата в 10 человек, бутылки. Группа закрепления, боеприпасы, продовольствие на шесть дней, окопы на случай окружения.

Дивизия расселилась по домам в шахматном порядке с немцами. Четверо держались четырнадцать дней, два пришли за продуктами, два остались сторожить дом.

Разведка очень затруднена.

Настроение — усталость, но хорошее.

Вши — достали примуса, утюги и выбивают.

Живут в подвалах, квартирах и окопах.

Во время танковой атаки подбили 42 танка.

Наступало 2 полка пехоты и 70 танков на полк подполковника Панихина.

Выбыли все расчеты ПТО, до последнего человека.

Люди, люди, люди — золото.

Первый этап — перешли в наступление на вышедшего к реке немца.

Взяли Мамаев курган, в день по 10–15 атак.

«Тов. Ортенберг. Одиннадцатого утром приехал с Высокоостровским, а ночью переправился в Сталинград. Подробно говорил с бойцами, командирами, генералом Родимцевым».[10]

8. Записная книжка

Северо-западнее Сталинграда

Сентябрь 1942 года

(Начало книжки утеряно).

«…А он прощался, говорил: „Ребята, только будьте дружней, не тушуйтесь“. Так у нас слезы и покатились. Он с 1923 года».

«Мы, молодые, о доме не думаем, это больше пожилые».

«Большинство погибли из-за кухонь».

«Старшины загорают около кухонь, пока еду получишь, уже прокисшая. Я так мучился из-за обуви, шел — мозоли кровяные. Снял с убитого — целы, но малы».

«Старшина 4-й роты Романов нас подводил на поле боя. Это значение имеет для настроения. Мы молодые, воспитанные, сознаем, терпим, а у пожилых совсем плохое настроение».

Романов рассказывает о немце с лукавством: «Э, думаю, это нехорошо, он ходит во весь рост».

Командир полка Савинов — чудесное русское лицо. Синие глаза, красный загар. На каске выбоина от пули. Савинов: «От удара пули стал я пьяным, 15 минут пролежал без памяти. Напоил меня немец пьяным».

ПТР.

Игнатьев, командир роты, старший сержант. Громов с 1904 года, первый номер. Валькин — второй номер. Чигарев — командир отделения.

Рассказ Громова: «Когда попадаешь, сильный огонь на броне, выстрел глушит страшно, рот открывай. Я лежал; кричат: „Идут“, я со второго выстрела попал. Немцы закричали страшно, слышали мы хорошо. Даже дух возрадовался. Сперва дымок, потом трескотня и пламя. Евтихов одну машину подбил. Попал в кузов, как закричат фрицы… (У Громова светло-зеленые глаза, страдающее, злое лицо.)

Первый номер несет ружье, второй номер несет тридцать патронов ПТР, сто винтовочных, две противотанковых гранаты и винтовку.

У него звук, земля дрожит.

И у нас главные потери от того, что завтрак и обед самим носить приходится. Самим ходить только ночью надо. Посуда не позволяет, надо ведра достать.

Ночь лежали, а днем наступать. Что это такое, не поймем? А поле ровное, как стол».

Полковник Сабуров. Четыре раза отразили танковую атаку, подорвали склад с боеприпасами, уничтожили 4 станковых пулемета, 48 солдат, 5 орудий.

«Меня, — говорит командир дивизии, — доктор по телефону лечит: пробраться ко мне не может, а я потом за порошками посылаю к нему».

Наводчик, красноармеец Харин.

Радость. «Вчера эта „рама“ сама себя запалила, бросила ракету, зацепился за нее парашют».

Аэродром: Князев.

Салдин — комиссар у Михалева, ходил в перчатках.

Фролов — комиссар у Савкина, погиб с полком.

Савкин погиб под Котлубанью, а в Ст-де погиб Маркелов.

Охитович Лев Алекс. ППС 1852 часть 6G. Ст. л-т Рубен Ибарурри.

Донесение

Вр. 11–30

20.9.42 г.

Гв. ст. лейтенанту Федосееву (ком. 1 батальона)

Доношу, обстановка следующая: противник старается окружить мою роту, заслать в тыл моей роты автоматчиков, но все его попытки не увенчались успехом, несмотря на превосходящие силы пр-ка, наши бойцы и командиры проявляют мужество и геройство над фашистскими шакалами.

Пока через мой труп не перейдут — не будет успехов у фрицев. Гвардейцы не отступают, пусть падут смертью храбрых бойцы-командиры, но пр-к не должен пройти нашу оборону. Пусть узнает вся страна 13 гв. дивизию, 3-ю стр. роту. Пока командир роты жив, ни одна блядь не пройдет. Тогда может пройти, когда командир роты будет убит или тяжело ранен. Командир 3 р. находится в напряженной обстановке и сам лично физически нездоров, на слух оглушен и слаб. Происходит головокружение, и падает с ног, происходит кровотечение с носа, несмотря на все трудности, гвардейцы — именно 5-я рота и 2-я не отступят назад, погибнем героями за город Сталина, да будет им могилою советская земля. К-р 3-ей р. Колаганов лично убил двух пулеметчиков-фрицев и забрал пулемет и документы, которые представил в штаб б-на.

Надеюсь на своих бойцов и командиров, пока через мой труп ни одна фаш. гадина не пройдет. Гвардейцы не жалеют, до полной победы будем героями освобождения Сталинграда.

19.9.42 Колаганов.

9. Сталинградская записная книжка

Начали переправу в 17. 00 14-го сентября, поспешно на ходу вооружаясь.

При переправе был разбит один паром, погиб 41 чел., спаслось 20. Борьба за высоту 102, красноармеец Кентя уничтожил 5 автоматч., захватил пулемет, 3 винтовки, ракетницу, флаг.

К-ц Муркин уничтожил офицера и 2-х солдат.

Расчет ПТР гвардии красноармейца Бирюкова уничтожил фашист, танк, расчет погиб от взрыва снаряда.

Лейтенант-сапер Чумаков, сержанты Дубовой и Бугаев, кр-цы Клименко, Шухов, Мессерешвили, выполняя задачу по взрыву блокированного здания Госбанка под сильным огнем противника, неся каждый по 25 кг взрывчатки, подобрались к дому и произвели взрыв.