Сиротка. Нежная душа - Мари-Бернадетт Дюпюи

Лора осмотрела большой чугунный котелок, потом взяла прихватку и приподняла крышку. Ее взору предстал золотистый купол пирога, который сквозь прорезанные в тесте крохотные отверстия распространял ужасно аппетитный, богатый нюансами аромат.

— Может, я и сожгла один пирог, но мое фондю с краснокочанной капустой просто великолепно, мадам, — заявила Мирей. — И мои паштеты тоже выйдут превкусными! В лавке, где мсье Жослин обычно покупает мясо, прекрасная свинина! И вообще, не знаю, как вы съедите все, что я приготовила! За столом вас будет всего пятеро, и у маленькой Шарлотты плохой аппетит… И кексов слишком много — я испекла целых четыре!

— Перестань жаловаться, моя дорогая Мирей! — воскликнула Лора. — Ты ужинаешь с нами, я уже сто раз тебе это говорила. Ты — член семьи, перестань жеманничать! И ничего не пропадет, если мы поставим остатки в прохладную кладовку в подвале. Зато на праздник, первого января, у тебя будет меньше работы!

С этими словами Лора вышла из кухни. Она услышала, что на втором этаже проснулся и залепетал Мукки. Когда родились двойняшки, она почти все свое внимание сосредоточила на мальчике. И он с каждым днем все сильнее привязывался к своей очаровательной бабушке, которая души в нем не чаяла.

Стоило хозяйке подняться по лестнице, как Мирей аккуратно прикрыла дверь. Она выпила немного своего карибу и, довольная, прищелкнула языком. Уперев руки в бока, она запела себе под нос одну из самых популярных песен Ла Болдюк — «Первое января». «Первого января мы протягиваем друг другу руки, мы обнимаем друг друга, и нужно этим пользоваться, потому что это происходит только один раз в году…»

В это самое время Жослин, надев на ноги снегоступы, поскольку глубина снега достигала восьмидесяти сантиметров, шел по лугу за мельницей Уэлле. Это место ему очень нравилось, несмотря на связанные с ним неприятные воспоминания. Собаки Тошана, которые наизусть знали маршрут прогулки, весело носились вокруг него, по временам припадая животом к земле, возились и лаяли. Из четырех собак Дюк был самым быстрым и ловким. Этот серый пес с раскосыми, золотистого цвета глазами напоминал Жослину его верного Бали, погибшего от волчьих зубов.

Он улыбнулся при мысли о подарке, который они с женой купили зятю еще неделю назад. Лора сразу же согласилась с его предложением. Они приобрели щенка породы хаски, маленького самца с черной шерсткой. Белая маска на морде подчеркивала его лазурные глаза. Они с Лорой решили, что прежде, чем получить свой подарок, зятю придется отгадать загадку, которую сочинила теща.

«У него глаза голубые, как у нашей Эрмин, но ходит он на четырех лапах. Кто это может быть? — повторил про себя Жослин и усмехнулся. — Моя Лора — тонкая штучка, но Тошан быстро догадается!»

Он уже собирался свистом позвать собак, когда от мельницы, темная масса которой высилась на расстоянии какого-нибудь десятка метров, донеслись крики. Голосок был тоненький, детский.

— Нет! Нет! Я не хочу! — кричал кто-то.

Дюк замер, навострив уши. Шерсть у него на загривке поднялась дыбом. Через мгновение он бросился вперед. Жослину было нелегко за ним угнаться, но он старался, как мог. Вскоре он увидел два силуэта и узнал красный анорак Шарлотты. Его совсем недавно купила для девочки Лора, поэтому ошибки быть не могло. Рядом с малышкой стоял высокий мужчина в коричневой куртке.

— Шарлотта! Что происходит? — крикнул Жослин.

Пес уже подбежал к девочке и теперь скалил зубы на ее спутника. Жослин никогда раньше не встречал Жюля Лапуанта, но по словам испуганной Шарлотты понял, кто перед ним.

— Нет, папа, я с тобой не пойду! Отпусти меня!

— Вы слышали, что говорит вам ребенок, мсье? — повышая голос, спросил Жослин. Он знал, что в свое время этот человек повел себя с родной дочкой недостойно. — Отпустите ее!

— А вы кто такой? — крикнул ему Лапуант. — И заберите собаку, или я ей шею сломаю!

Шарлотта была просто счастлива видеть Жослина. Она бросилась к нему с выражением ужаса на лице.

— Мой отец говорит, что я должна отмечать Рождество с семьей, — выпалила девочка, повисая у него на руке. — Но я не хочу, я ведь теперь живу у вас, у мадам Лоры!

И она разрыдалась, сгорбившись, задыхаясь от слез и страха.

— Мсье, оставьте девочку в покое, — начал Жослин. — Может, это и ваш ребенок, но, как я слышал, вы не имеете права к ней приближаться.

— Суд мне этого не запрещал, — с трудом подбирая слова, хриплым голосом проговорил Жюль Лапуант. — Табарнак, я только хотел забрать девчонку домой. Онезим с Иветтой пригласили меня на ужин. Я увидел Шарлотту возле почты и забрал с собой.

— И куда вы ее вели? Ведь дом вашего сына в другой стороне, — холодно возразил Жослин. — В любом случае вам следовало предупредить мою супругу, Лору Шарден. Драться в рождественский вечер мы не станем, и если Шарлотта захочет, она придет к вам в гости завтра, со мной или моим зятем.

На Жюля Лапуанта было больно смотреть. Лицо у него опухло, сосуды на носу и щеках полопались. Губы прятались в желтых с проседью усах. От него несло алкоголем. После смерти супруги, угасшей после долгой болезни, он совершенно опустился. Однако его намерения по отношению к Шарлотте оставались двусмысленными, и Жослин это почувствовал. Дюк, без сомнения, тоже, потому что он продолжал рычать, показывая свои крепкие белые зубы.

— Отстаньте от меня! — крикнул Лапуант. — Вы ходите такие гордые, но на деле ничем не лучше меня! Ваша дочка, Эрмин, дорого мне заплатит за то, что украла у меня Шарлотту! Она будет иметь дело со мной, я вам обещаю…

— Только троньте мою дочь, и я вас в порошок сотру! — пригрозил Жослин. — Вам должно быть стыдно за то, что вы так напугали девочку!

И он повернул обратно, прижимая к себе свою подопечную. Жюль Лапуант хотел было последовать за ними с кулаками наготове, но споткнулся и упал в снег. Шарлотта вырвалась из рук Жослина и побежала вперед. Она двигалась с трудом, снегоступы ей мешали. Жослин догнал ее и подал ей руку. Собаки трусили за ними следом.

— Что случилось с моим отцом? — спросила девочка, плача. — Нужно сказать Онезиму, чтобы пришел и забрал его, иначе он умрет от холода.

— Не беспокойся, я обо всем позабочусь!

— И я так и не отправила письмо Эрмин! — пожаловалась девочка.

— Ну, сегодня воскресенье, я отправлю его во вторник, ведь завтра праздничный день.

Шарлотта, все еще дрожащая от страха, вынула из кармана помятый, промокший от снега конверт. Жослин прочел имя адресата, потом спрятал письмо в карман своей куртки.

— Смотри, мы уже почти пришли, — сказал он. — Помоги мне завести собак в сарай, а потом вместе пойдем в дом. Мирей нальет тебе теплого молока.

— Вы очень добрый, мсье Жослин! — отозвалась девочка. — Я пойду спать, а вечером все будет так, как обещала мадам Лора? Меня разбудят в полночь и будет ужин и подарки под елкой?

— Ну конечно! — пообещал он ворчливым голосом, в котором, однако, слышались ласковые нотки. — Скажи, а кто это такой — Октав Дюплесси? Никогда о нем не слышал.

Это была правда. Лора никогда не затрагивала эту тему, а Эрмин, даже если говорила о своих мечтах и о страсти к пению, ни разу не упомянула имени импресарио.

— Это господин из Квебека, — сказала Шарлотта. — Когда мы с Мимин сели на поезд, мы ехали к нему на встречу, чтобы Мимин прошла прослушивание. Он даже приезжал сюда, в Валь-Жальбер, потому что у Мимин исключительный талант, так он сказал.

— В этом я с ним согласен, — признал он. — И этот господин руководит театром?

— Не знаю, — вздохнула девочка. Она едва держалась на ногах от пережитого волнения.

Шарлотта глаз не сводила с красивого дома Лоры. Из трубы на крыше валил дым, весело мерцал свет в окнах, особенно в окне гостиной, за которым виднелась украшенная елка. Жослин правильно истолковал написанное на детском личике отчаяние. Ему стало очень жалко девочку. Должно быть, ей показалось, будто ее похитили из рая и поволокли в ад, и все это в тот день, который обещал стать самым радостным в году.

— Это письмо — секрет, мсье Жослин, — добавила она, ни на секунду не отпуская его руки.

— Я сохраню секрет, Эрмин на тебя не рассердится, — твердо сказал он. — Шарлотта, давай договоримся: ты будешь звать меня по имени и говорить мне «ты». В первые дни я был с тобой не слишком добр, но это потому, что я — старый ворчун, на самом же деле я тебя очень люблю. Беги в дом!

Жослин проводил девочку в кухню. Там он рассказал о происшествии Мирей, которая тут же прониклась к бедной Шарлотте горячим сочувствием.

— Моя Лолотта, мой бедный цыпленочек! — запричитала она. — Господь не оставил тебя, он послал мсье Жослина тебе на выручку! Сейчас уложу тебя в кровать и сама приду разбудить вечером! И не думай ни о чем плохом! В новогодние праздники дети — главные в доме!