Иная. Песнь Хаоса - Мария Токарева

class="p1">Больно, очень больно обжег, как отлетевшая искра из-под кузнечного молота. Котя осталась одна со свернутым кафтаном в руках. Вещи еще хранили его травянистый запах, но не оставалось времени, чтобы прижать их к лицу и заплакать от страшного расставания.

Она вышла из бани и утонула в мелькании лиц. Мимо нее строем пронеслись подмастерья кузнецов, покинувшие свои места у печей. Они сменили молоты на клинки. Но среди них уже не мелькнули золотые кудри любимого. Он унесся быстрее, чем облако Хаоса. То ли по указанию князя, то ли по своей воле. Иначе сломался бы, не сумел оставить, бросить один на один с взвивавшимся вокруг ужасом.

Котя метнулась к избе, ожидая приказаний от бабки Юрены или хоть кого-то. В сером помещении уже оказалось пусто. Слишком пусто и тихо для поднявшейся суматохи. Видимо, все женщины поднялись на стены помогать ополчению. Но кто-то неуверенно зашевелился подле стола, силясь подняться, протягивая слабую руку. Кто-то слабо простонал:

– Ой, Котя… Котенька, что-то… что-то случилось со мной.

– Желя! – ахнула Котя, подбегая к подруге, с трудом почти волоком перенося ее на лавку, на их общее лоскутное одеяло.

Желя упала в отсутствие подруги, и не нашлось никого, кто сумел бы помочь ей. Котя корила себя, почти ненавидела за проведенную в бане ночь. Слабая юная женщина мучилась, вздрагивала всем телом. Ее лоб покрывал холодный пот, а бескровные губы едва уловимо шептали:

– Битва… Когда началась битва, что-то как оборвалось во мне, а теперь…

По ее рубахе расплывалось кровавое пятно, и Котя вмиг сообразила, что случилось. Тут же она испуганно кинулась на поиски старухи. Та сновала вперед-назад, помогая тащить на стену котлы, наверху в нескольких уже кипела смола. Но все это не имело значения.

– Бабка Юрена! Желе плохо! Очень плохо! – не своим голосом возопила Котя.

– Да что ж такое! Подождать не могла! – прорычала старуха, бросая все дела. – Прежде срока-то… Ой, беда…

– Помогите ей! Помогите! – причитала Котя, но сжимала кулаки, давя в себе подкатывающую панику. Она уже не знала, что страшит ее больше: битва или то, что происходит с Желей, ее милой доброй Желей.

– Иди! Нечего тебе здесь быть! Сама справлюсь! На стену иди! – рявкнула Юрена, с силой толкнув за плечо к двери.

Все мелькало перед глазами, непокорная суровая Котена никак не желала брать верх над перепуганной девочкой Котей. Она уже запуталась, где происходит настоящая битва: в избе или на стенах.

– Они пробились к детинцу! – донесся истошный вопль кого-то со стены.

И тогда белокаменный кремль окрасился в черный цвет опрокинутой с него смолы. Войска Молниесвета пошли на прорыв, ведь им тоже не оставили иного выбора.

Котена взбежала на стены, таща вместе с двумя вдовами новый чан, уже с кипятком. Потом она схватилась за увесистый камень, едва не надорвавшись. Кто-то помог ей, и вместе они сбросили булыжник со стены. Но в тот же миг над головой просвистела стрела. Котя ахнула и пригнулась. Ее обожгло внезапное осознание, как вокруг опасно, как близко бродит лютая смерть. Она выглянула из бойницы: то, что раньше называлось городом, обратилось в море пламени, копий и мечей. Целый лес клинков в считаные минуты вырос на каждой улице. Огонь пожирал деревянные избы, а по обугленному, почерневшему дереву неслись толпы вооруженных людей. Или не людей? Наступали красные чудовища Аларгата, а в другой стороне копошилась серая свора вражьей рати.

– За Молниесвета! – кричали одни знаменосцы.

– За Дождьзова! – доносились возгласы других.

И стяг с русалкой на фоне дождевых капель поплыл вперед. Дружина шла в наступление, но вскоре конные и пешие смешались. А на детинец посыпались огненные шары вперемешку с острыми жалами подожженных стрел.

«Там же Желя!» – ужаснулась Котя и кинулась тушить первый из горящих снарядов. Она не помнила, как спрыгнула со стены. То ли по лестнице, то ли прямо так, сразу на землю. Лишь бы побыстрее погасить, закидать землей. Лишь бы огонь не добрался до серой длинной избы. Вен Аур сражался за Котю, защищая детинец на передовой, Котя же внутри крепости теперь сражалась за Желю.

Она потушила еще один огненный шар, разметав и затоптав сено, подпалила подол сарафана и рукав. Ткань мешала! Лучше бы оделась мужчиной, да не успела. Тем временем на защитников детинца обрушился черный рой. Котя не сразу вспомнила название этой напасти. Небо застлали стальные наконечники с древком и оперением. Их слаженный гул болезненно напомнил стрекот крыльев Генерала Моля. Хотя бы он не появлялся в такой момент, хотя бы он не мешал.

– Котя… Берегись! – окликнула одна из знакомых вдов.

Но тут же ее голос превратился в булькающий хрип: из ее груди торчала стрела. Котя пригнулась и кинулась к несчастной женщине. Но та лишь устало охнула:

– Ничего. Скоро буду с ними…

В следующий миг глаза ее остекленели, и почудилось, что в последний миг на губах запечатлелась измученная улыбка. Рядом взвыла вторая вдова, из Омутов, но Котена с остервенением подняла ее за плечи:

– На стену! Живо!

Там из бойниц лучники отвечали таким же роем стрел, и в промежутках между залпами наравне с воинами женщины и старики рогатинами отталкивали осадные лестницы и выплескивали чаны с кипятком, потому что смола слишком скоро иссякла. Детинец атаковали с трех сторон. Но Котя не сходила с места, она четко знала, что обязана до последнего оставаться на своей восточной стене.

– Лестница! – закричал кто-то.

Команды и слова сократились до нескольких звуков. Но каждый понимал их значение. Одну из осадных лестниц не успели оттолкнуть. И вот по ней уже взобрался с бравым воплем один из ратников.

Он оказался совсем рядом, Котя вскрикнула и развернулась, выхватывая короткий меч у убитого старого стража. Тут же встала перед глазами ночь похищения разбойниками. О, все это случилось бесконечно давно. Или длилось до сих пор? Не имело значения! Вновь перед ней маячило грязное озверевшее лицо, вновь чужой клинок грозился оборвать ее жизнь. Невольно задержав дыхание, Котя кинулась вперед, стремительно, как испуганный олень, яростно, как дикая волчица. Похоже, ратник не ожидал этого, да еще со спины его ударила камнем вдова из Омутов, проклиная убийц подруги. Пока он хотел повернуться, чтобы зарубить ее, Котя нанесла решительный удар.

Меч вошел прямо в левый глаз противника и въелся в череп, пробуравив его насквозь. Враг даже не успел выругаться или вскрикнуть. Смерть настигла его мгновенно.

– Я «иная»? Я смерть несу! Значит, смерть! Смерть врагам! – прокричала Котя, вместе с престарелым кузнецом отправляя в полет очередную осадную лестницу.

– Терем горит!