Овертайм - Вячеслав Фетисов

Мне хотелось сыграть за Россию еще и потому, что за нее я не играл ни разу. Россия для меня — новая страна, меня знают как игрока советской сборной. Я горжусь этим, потому что мои болельщики жили и в Армении, и в Грузии, и в Эстонии, и в Литве. Я играл для той страны, в которой жил.

К моим наградам Кубок мира ничего уже нового добавить не мог. Оставался шанс только потерять, причем самое для меня дорогое — собственное имя. Поэтому все разговоры о том, что я стремился завоевать какой-то контроль над финансами — чушь! Я давно уже знаю, что лучше потерять с умным, чем найти с дураком. Бессмысленно бывшим советским начальникам объяснять, что у меня и мыслей не было что-то делать для себя. Я деньги на билет в Москву потратил собственные, и сделал это сознательно, чтобы никто не мог сказать, что я хоть где-то взял доллар.

Мне кажется, что если за моими плечами все же оставалась память о великой по-своему, но великой стране, то мальчишки, которые уезжали в начале 90-х из голодной и разорившейся державы, попав сразу в богатейшую страну мира, вряд ли имели за душой и десятую часть моего патриотизма. И это касается не только хоккея, любого командного вида спорта. Наверное, придется подождать то поколение, которое вырастет уже в новой России.

Но пока я еще считал, что если собрать всех лучших российских игроков НХЛ вместе, то мы можем удачно выступить в Кубке мира. Я готовился все лето и чувствовал себя на редкость хорошо. Но случилась травма: полетел мениск. Может быть, полагалось найти повод и уехать в Детройт. Сделал бы спокойно операцию, готовился к сезону. А как сборная России сыграет, уже не важно. Но я остался.

Первый звоночек прозвучал для меня в день приезда в Америку Майорова и Васильева — генерального менеджера и старшего тренера сборной России. Они рассказали о своих планах, что соберут нас на месяц пораньше, отвезут на сбор в Ялту или в Сочи. «А потом приедете в Москву, мы вас раскидаем по клубам, вы там будете вроде бы как на отдыхе, а на самом деле будете тренироваться, чтобы хорошо подготовиться». Я вижу, люди приехали из другого мира. В НХЛ есть игроки, которые заканчивают сезон в июне, а тут с первого июля им хотят устроить сбор. Это после почти ста труднейших матчей. И есть еще такой немаловажный факт — он в договоре записан, — что перед Кубком мира команды могут собраться не раньше чем за три или четыре недели до начала. У всех должны быть равные условия. Мы живем в нормальном мире, и не надо готовиться к встрече с врагами, когда все средства хороши. Не надо втихаря тренировать команду три месяца, когда другие соберутся только за три недели. То есть все у них остается по-советски. Опять надуть, опять обмануть. И делать это, как всегда, за счет ребят. Мы снова в особых условиях. Финны, американцы, канадцы пускай собираются за три недели до Кубка, а мы — за три месяца. Но в отличие от Майорова, мы с ними в одной Лиге работаем, как потом им в глаза смотреть? Финны, правда, насколько мне известно, съехались раньше, но это понятно, у них не так уж много игроков из НХЛ. Им пришлось собрать объединенную команду, но это их проблемы. Российская же сборная полностью состояла из профессионалов. Каждый из них должен был прийти на сбор хорошо уже подготовленным, как он это делает в НХЛ. Это твоя репутация, если ты придешь разобранным, то ты ее подрываешь, подрываешь и свои будущие контракты. Я не сомневался, что любой из игроков это понимает. Иначе он должен сразу отказаться, как сделали многие в канадской и американской сборных, сделали по каким-то своим причинам, значит, не считали возможным прийти в команду в нормальной форме. Тот, кто в НХЛ уже не первый год, знает, как себя готовить и во время сезона, как — во время перерыва. У меня вообще вопросов на эту тему не возникало. В конце концов команда в Нагано играла после нескольких дней совместных тренировок, а не двухмесячных сборов.

Другое мнение было у приехавших. По правилам мы, допустим, 13 августа должны первый раз собраться, а они уже запланировали на 14-е игру с финнами. Майоров еще сказал, что финны слишком выступать стали, они нас обыграли на последнем чемпионате мира, надо их на место поставить, что и сделаем — закатим им такую игру.

Я спрашиваю: «Борис Александрович, как закатим игру, когда мы только за день до нее должны собраться, а на следующий уже играть? Ну, а если травмы люди получат?» Но меня слушать не хотят, они уже решили: все приедут сначала в Сочи или в Ялту, потом будут по клубам тренироваться. Такой разговор состоялся в Детройте. Мы впятером все это выслушали (во всех командах НХЛ по одному-два игрока из России и только в Детройте — пятеро), потом нам объявили, какие вознаграждения предлагаются… Но я сказал, что нам надо обсудить ваши предложения, а подумав, мы скажем, что на наш взгляд правильно, а что неправильно. Может быть, что-то нужно будет поменять в ваших планах.

А приехав в Москву, Майоров дает интервью и смысл его таков: с какой стати мы должны слушать игроков? Их дело гонять шайбу. Они только здесь, в России, вякают, а там сидят язык в одно место засунули. Кто они такие, почему я, генеральный менеджер, должен с ними считаться?

И получается: от чего я сбежал семь лет назад, к тому же и вернулся. Можно было «встать и уйти», пусть молодые суперзвезды разбираются с ним сами, если он о них такого мнения. Но я посчитал своим долгом высказаться по этому поводу, объяснить, что игроки — не пешки, подобное должно быть хорошо известно Борису Александровичу, который и сам был далеко не последним игроком в сборной. А нынешние, профессионалы, они пережили и забастовки, и локауты и видели, как не приходят в кемп, пока денег не дают столько, сколько требуют. Они знают, что игрок защищен профсоюзом, защищен законом и имеет свой совсем не слабый голос. Естественно, что игрока в НХЛ без ведома меняют, но нередко это на пользу игроку, если он не подходит команде, то ему лучше ее сменить.

После высказываний Майорова в Москве в Америке сразу сложилось мнение, что человек, который так думает о профессионалах, просто не имеет права работать с ними.

Нас потом успокаивали, объясняли, что Борис Александрович — человек горячий и непростой, но если он, генеральный менеджер, считает возможным так высказываться, то каким-то образом должен отвечать за свои слова. Возможно, та заваруха пошла на пользу Майорову, может быть, учтя ее, он стал самым лучшим генеральным менеджером в мире, но в той ситуации мы посчитали его слова оскорблением в адрес игроков, к тому же еще и необоснованным. Так начало развиваться непонимание.

Следом за Майоровым и Васильевым нас посетил председатель Федерации Валентин Лукич Сыч. Произошла, как мы ее называем, «встреча в Виндзоре». Виндзор — это город в Канаде. У Сыча почему-то не стояла в паспорте американская виза, и покинуть Канаду он не мог. Но Виндзор от нас буквально за речкой, туда приехали представители Лиги и наш профсоюзный босс Боб Гуденоу со всеми своими помощниками, прибыли и три помощника главного комиссионера Лиги — то есть самые важные люди НХЛ, а на прямом проводе постоянно находился президент Международной федерации Фазель. И всех этих людей волновал вопрос формирования сборной России.