Тайны пустоты (СИ) - Елисеева Валентина

– Мы собирались пожениться? – спросил, как отрубил, Стейз, не дождавшись ответа на свои вопросы.

– Вопрос нашего брака никогда не поднимался, – честно ответила Таша, обратив внимание, что он машинально говорит об их романе исключительно в прошедшем времени.

– То есть, мы находились на стадии предварительного знакомства? – настойчиво повторил Стейз, и оказалось на удивление легко кивнуть и откликнуться эхом:

– Да, предварительное знакомство. Никаких обязательств.

В некоторых ситуациях поразительно легко солгать, не замечали? На миг Таша испугалась, что пристально наблюдающий за её лицом Стейз распознает ложь, но тут же сообразила: стратег никак не сможет сделать это. Он никогда не сталкивался с ложью, его никто не учил распознавать её, гражданина Альянса обмануть проще, чем малого ребёнка. Почувствовав, как к горлу подступает истеричный смешок, Таша попятилась к двери. О, эмоциональное перенапряжение в самом деле не изменило стратега по Науке, он остался таким, как запомнился ей по самой первой встрече: невозмутимым, до кончиков ногтей логичным, посвятившим себя работе на благо галактик. Вспомнился страстный шёпот в темноте слепого и глухого Стейза: «Я обрёл больше, чем потерял!» Теперь, утратив неудобные для наурианца эмоции, но вернув способность видеть и слышать, он явно готов повторить эту фразу снова, вложив в неё прямо противоположный смысл. В строго распланированной жизни стратега не осталось места для девушки, волей случая ненадолго взволновавшей его размеренное существование.

– Ты согласна продолжать сотрудничество с нуль-физиками? – замедлил её продвижение к двери голос Стейза. – Ты видишь в пустоте больше, чем все наши приборы, а сейчас важен малейший нюанс: возможно, именно пропущенная раньше малость даст нам шанс разгадать загадку катаклизмов и всё исправить.

Ах нет, одна вакансия рядом со стратегом всё-таки осталась: должность штатного консультанта и гида по подпространству.

– Помогу, чем смогу, – сбившимся шёпотом пообещала Таша. – Пустота и впрямь ведёт себя странно в последнее время: какими-то слоистыми облаками высвечивается, вспышки выдаёт...

Стратег по Науке чуть до потолка не подскочил! Вопросы: «Почему?», «Что именно?», «Каким образом?» – посыпались как из рога изобилия. Таша ещё чуток сдвинулась назад и нащупала за спиной спасительную упругость энергетической двери.

– Мне легче изобразить это на бумаге, чем объяснить. К утру нарисую всё, что вижу, – выпалила она и вывалилась в коридор, прижимая руку к груди, где бешено стучало сердце.

Психотерапевт оказался прав: подготовиться к шоку невозможно.

Глава 33. Завещание Брилса

День за днём она сталкивалась с ним в коридорах Центра, лабораториях нуль-физиков и зале совещаний. День за днём чувствовала, как всё быстрее и надёжней он внутренне отгораживается от неё стеной отчуждения при случайной встрече, будто эмоционального выгорания недостаточно, будто опасается, что какие-то эмоции в нём опять проснутся! Пропуская её мимо себя в узком переходе, стратег чуть ли не распластывался по стене, словно боясь прикоснуться к ней хоть пальцем – и это против воли задевало её и задевало сильно! Таша запрятала в папку все его портреты и выкинула цветные мелки и карандаши: отныне она рисовала лишь пустоту, а для этого хватало чёрного цвета и оттенков серого. Беспросветного чёрно-серого цвета, в тон её жизни, и также озаряемого редкими всполохами ярких искр безнадёжной любви, столь же безнадёжной тяги к отдалившемуся мужчине и злости на обстоятельства.

Он никогда не звонил ей, здоровался кратко и сухо, и таким безразличным тоном спрашивал, как дела, что не удавалось ответить чем-то кроме ослепительной улыбки и наигранно беспечного: «Всё отлично!». Порой ей казалось, за стеной льда, выстроенной Стейзом, кипят какие-то страсти, но то было, конечно же, лишь неосознанное стремление выдать желаемое за действительное. Частенько мелькала мысль, не переехать ли из башни Стратегического центра в обещанную Оррином квартиру в городе, но информация в галактической интернет-сети уверяла, что при резком изменении личных обстоятельств – измены, развода, гибели близкого человека – крайне не рекомендуется менять в своей жизни что-то ещё. Все виртуальные советчики хором советовали не переходить на другое место жительства и работы, не пытаться заводить новых друзей, а по возможности чаще встречаться со старыми: дескать, так подсознанию легче пережить стресс. Таша следовала этим указаниям, стараясь не оценивать, насколько удачно они совпадают с её желанием хоть изредка и мельком видеть Стейза в коридорах и залах Центра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Укладываясь в постель, она каждый вечер выпивала крепкого снотворного, чтобы никакие картины прошлого не тревожили её в сновидениях. Ей хватало воспоминаний в долгие часы бодрствования, когда горячие губы Стейза, крепкие объятья его рук, жар прижавшегося к ней тела начинали грезиться в самые неподходящие моменты. Например, когда он суровым голосом распределял задачи нуль-физикам на текущий день или резко критиковал сделанные ими расчёты, а потом, не глядя на Ташу, присоединял её к одной из групп, укрепляющих действующие туннели – опасность катастроф при движении в подпространстве медленно, но верно нарастала. Бассит время от времени выдёргивал Ташу из логова некромантов, вывозя на широкие природные просторы, но основным видом её деятельности стала работа профессиональной покойницы и духа-защитника нуль-физиков.

Об этом и зашла речь на большом совещании у Верховного стратега, когда вновь был поднят вопрос о целесообразности исследований на границе изученного космоса.

– Раньше я бы сказал, что бессмысленно физически перемещаться в глубины вселенной, чтобы заглянуть чуть дальше в её изнанку, но сейчас, когда теория пустоты выстраивается заново, я меня нет возможности что-либо утверждать с абсолютной убеждённостью. В отсутствие надёжных теорий приходится нащупывать верный путь, блуждая в темноте, и признавать вероятность верности самых иррациональных идей. – Таким стал ответ Стейза на повторный вопрос о построении новых туннелей, уводящих к неведомым звёздам.

– Таша, как думаешь, тебе удастся обеспечить безопасное возвращение стратега обратно из немаркированной приборами пустоты? Ты сможешь отыскать его там, где спасует аппаратура? – взволнованно обратился в ней Верховный.

– Почему нет? Раньше же получалось, – пожала плечами Таша, внутренне сжимаясь в ожидании закономерного следующего вопроса.

– Раньше обстоятельства были иными – между вами существовала крепкая связка, родившаяся благодаря усилиям Брилса, – корректно напомнил Верховный и не озвучил очевидное продолжение фразы: остались ли между ними достаточно сильные чувства, чтобы можно было «дёрнуть за верёвку» ещё раз?

– Не переживайте: то, что однажды создано на совесть, не так-то легко разрушить, – с лёгкой улыбкой выдала Таша заранее подготовленный ответ. Пусть понимают так, что ей хватит старой привязанности к стратегу. – Я найду главу нуль-физиков... при небольшой его помощи.

– Что я должен сделать? – Стейз даже поднял на неё глаза при этом вопросе.

– О, здесь два варианта: либо начать погибать в пустоте и тогда меня перенесёт к тебе в принудительном порядке, либо просто пожелать меня увидеть, – не удержалась от иронии Таша. Ей даже стало интересно, что именно он предпочтёт: иногда казалось, стратег действительно готов выбрать смерть вместо лишней встречи с ней. Если где-нибудь отыщется ещё один уникум, как она, то ему она расскажет, насколько безумно сильной должна быть «старая привязанность». Расскажет, что её хватит на перенос к любимому, даже если тот не позовёт и не пожелает видеть... Ну а если второй уникум не отыщется – напишет обо всём в своих предсмертных мемуарах для будущих «профессиональных покойниц».

Её иронию заметили: Стейз замер, захолодел и величаво склонил голову в знак согласия.

Чёртов наурианец! Он заверял, что стал бы ухаживать за ней даже без пробуждения чувств – так отчего не ухаживает теперь?! Чувств нет, но она-то есть, она-то никак не изменилась, что ему мешает, спрашивается? Она же совершенно свободна (оптимистичная замена сочетанию «бесконечно одинока»)! Приходилось признать, что стратега останавливает лишь отсутствие желания быть с ней рядом, быть вместе с ней. В жизни каждого человека однажды наступает момент, когда нужно понять, что старого больше нет. Оно осталось там, в прошлом и в твоей памяти, где тщетно стараешься засыпать его пеплом забвения. В настоящем этого старого нет, а прежние признания недействительны. Наверное, если бы не накрепко позабытое им общее прошлое, у неё было бы больше шансов на совместное будущее...