Психолингвистика - P. Фрумкина

Когда–то Станиславский советовал своим актерам: играя злодея, ищите, где он добрый. Этот тезис удачно отражает то, что человеческий х., как правило, весьма противоречив. Человек, проявляющий твердость на работе, может быть уступчивым в семье; решительность в критических ситуациях нередко соседствует с колебаниями в ситуациях малозначительных. Опытный лектор, остающийся спокойным перед аудиторией в несколько сот человек, теряется, оказавшись в купе поезда в обществе двух–трех незнакомых людей.

Как правило, описывая х., имеют в виду прежде всего сферу воли и способ проявления чувств, а не интеллект или моральные качества личности. Это в немалой степени отражается в языке: мы говорим "он умный (честный и т. д.) человек", но не "у него умный (честный) х.". Умный человек может обладать тяжелым х., другое дело, что такой человек в большей мере способен к самоотчету и потому старается не причинять другим людям незаслуженных огорчений и обид. X. не связан напрямую и с нравственными качествами человека: проходимец Остап Бендер у Ильфа и Петрова наделен легким, неунывающим х., как то и подобает герою плутовского романа.

В какой мере х. врожден и в какой он может быть сформирован? Наследуется ли х.? По современным представлениям, наследуется не х., а определенные черты темперамента (см.), такие, как склонность к быстрым или замедленным реакциям; выносливость к психическим и физическим нагрузкам или быстрая истощаемость; возбудимость или уравновешенность. Тем самым наследуется как бы психофизиологическая "база" х., которая опосредованно влияет на формирование х. как такового.

Опосредованно потому, что х. складывается как результирующая огромного числа разнообразных воздействий. Это внимание или, наоборот, равнодушие родителей, отношения с братьями, сестрами и другими детьми в раннем детстве. Это требования, предъявляемые ребенку теми, кто выступает в роли авторитетов — воспитательница в детском саду, строгий отец или любимый учитель. Это и объективные обстоятельства, сопутствующие жизни данного человека: доступность элементарных благ — таких, как еда и тепло, градус социальной жизни, которая может быть источником постоянного напряжения или, наоборот, создавать спокойный фон.

Ясно, что человек, жизнь которого с детства протекает в обстановке социальных катаклизмов, вырабатывает в себе некие способы защиты. Он либо учится тому, что называется "постоять за себя", причем в формах иногда весьма конфликтных, либо отгораживается от социума доступными ему средствами, уходит в себя, достигает независимости ценой одиночества.

Известно, как парадоксально формируется х. детей, которые вынужденно провели несколько лет в условиях больницы–интерната: они нередко внезапно взрослеют, как бы минуя этап отрочества и юности, и в 14–15 лет обнаруживают вполне сложившийся х.

Разные эпохи выдвигали на передний план как образцовые и типические разные х. Известна легенда о маленьком спартанце, укравшем лисенка и спрятавшем его под плащом. Лисенок прогрыз мальчику живот, но, как истинный спартанец (обладатель исторически типичного х.) мальчик себя не выдал: он предпочел смерть позору.

Еще в начале XX в. в России была возможна дуэль: тем самым предполагалось, что человек чести заведомо не может бояться смерти. Понимание логики поступков персонажей истории и литературы требует от нас понимания особенностей исторических х.

Мы не так часто можем повлиять на окружающую нас жизнь. Это не значит, что мы имеем право идти у обстоятельств на поводу, позволяя себе плыть по течению. Никого не украшает упрямство в мелочах, склонность поддаваться каждому соблазну и готовность всегда свалить вину на другого, как это делал в сказке Малыш, придумавший безобразника Карлсона, который живет на крыше. В той мере, в какой подросток начинает осознавать, что он живет в сложном взаимодействии с другими людьми, он может и должен отдавать себе отчет в том, что руководит теми или иными его поступками: требования реальности или каприз, нежелание подчиниться или представление о скверных последствиях своего поступка. Природное упрямство может остаться всего лишь не лучшей чертой х., но может быть преобразовано в целеустремленность и настойчивость в достижении целей.

Харизма

Это слово греческого происхождения первоначально было богословским термином: х. обладали пророки, законоучители и те, кому сила и влияние были дарованы Богом. В современный обиход это слово вошло в более широком смысле: когда мы говорим о х. таких исторических личностей как Суворов или Наполеон, мы имеем в виду их способность воздействовать не столько на умы, сколько на души и чувства людей, которые готовы были безоговорочно верить им и подчиняться их воле.

Аналогично таким понятиям, как авторитет, репутация или популярность, х. предполагает наличие у некоей личности определенной "аудитории". Так, нельзя стать авторитетным автором или актером, не получив соответствующих оценок со стороны читателя или зрителя. Даже человек с репутацией затворника предлагает публике какие–то видимые плоды своих трудов — будь то спроектированный им дом или написанная им песня. Затворником же его считают именно по контрасту — он предпочитает показывать свою работу, но не себя самого.

В отличие от авторитетности или влиятельности, х. требует непременной публичности: прежде всего потому, что человек обретает х., обращаясь не к разуму, а к чувствам тех, в чьих глазах он из простого смертного превращается в пророка, властителя умов, обладателя истины. Для этого люди должны видеть и слышать этого человека, ощущать как магические исходящие от этой личности силы. Эта "магия", оцененная как бы беспристрастным наблюдателем, и описывается как х.

До нас дошли слова Наполеона, который, обращаясь к французским солдатам во время военной кампании в Египте, сказал: "Помните, что сорок веков смотрят на вас с этих пирамид". Этими словами Наполеон как бы наделил солдат частью своего величия, придал тяготам военного труда смысл великой миссии. Это и есть способ воздействия х. личности на массы.

X. складывается из сплава фактов и легенд, она формируется ожиданиями и верой людей, чтобы впоследствии подпитываться этой верой.

Эдипов комплекс

Одно из центральных понятий психоанализа, как его понимал его основатель Зигмунд Фрейд (см. психоанализ). Имеются в виду конфликтные отношения, которые, по Фрейду, неизбежно и достаточно рано возникают в треугольнике отец–мать–ребенок (прежде всего — мальчик). Суть конфликта состоит в следующем: любящий сын ревнует отца к своей матери и, видя в нем сильного соперника, испытывает к отцу враждебные чувства и борется с ним за то, чтобы оставаться для матери единственным объектом ее сексуального влечения. Поскольку отца "полагается" любить, а чувства к матери должны быть свободны от всякой сексуальности, все эти влечения вытесняются в бессознательное и становятся источником психических травм.

Само название Э. к. отсылает нас к греческому мифу об Эдипе, сыне Лая и Иокасты, который, будучи подкидышем, убил в случайной драке путника, не зная, что это был его отец Лай, а позже по неведению женился на собственной матери. Когда Эдип узнал, чей он сын и с кем находился в браке, он выколол себе глаза, а Иокаста повесилась. Миф об Эдипе отражает абсолютный запрет инцеста, т. е. кровнородственных сексуальных связей. Такой запрет существует в человеческом обществе с древнейших времен.

Фрейд усматривал в себе самом сочетание любви к матери и ревности к отцу. На основании своего клинического опыта Фрейд считал этот конфликт универсальным: по его словам, "всякое человеческое дитя сталкивается с задачей преодоления Э. к.". Фрейд, однако, использовал механизм Э. к. главным образом применительно к объяснению судьбы мальчика. Ученик и оппонент Фрейда Юнг ввел понятие "комплекс Электры" для описания аналогичного конфликта, свойственного девочке, отсылая нас к мифу об Электре, посвятившей свою жизнь отмщению убийцам ее отца Агамемнона.

В теории Фрейда понятие Э. к. носит характер аксиомы и используется в качестве универсального объяснительного механизма для описания и объяснения источника душевных конфликтов. Выдающийся этнограф Бронислав Малиновский, основатель британской школы культурной антропологии, еще в 20–х годах XX в. предположил, что Э. к. в том виде, как он был описан Фрейдом, возможен только в обществе, где именно отцу отводится роль безоговорочного авторитета. Так организована семья при патриархате, т. е. во всех развитых культурах. Но при матриархате ребенок воспитывается в семье матери и авторитетом является вовсе не отец, а брат матери, т. е. дядя по материнской линии. Соответственно, Э. к. в сугубо фрейдистском смысле в культуре, где имеет место матриархат, существовать не должен.

С целью проверить свою гипотезу в полевых условиях Малиновский отправился в экспедицию на Тробрианские острова, где у некоторых индейских племен еще сохранялся матриархат. Сомнения Малиновского подтвердились: суть конфликта не в фигуре отца как такового, а в том, кто в данной культуре является носителем "закона" и от кого исходят непререкаемые запреты.