Мифы и легенды Греции и Рима - Эдит Гамильтон

Из других великих богов Тор был богом-громовержцем, самым сильным среди асов. Его именем назван четверг (Thursday). Хеймдалль был стражем радужного моста Биврест, ведущего в Асгард, а Тюр – богом войны. В его честь назван вторник (Tuesday), бывший когда-то днем Тора.

В Асгарде богини не имели такого значения, как на Олимпе. Ни одну из скандинавских богинь нельзя сравнить, например, с Афиной, и внимания, в сущности, заслуживают только две из них. Фригг, супруга Одина, по имени которой, согласно одной из версий, названа пятница (Friday), считалась весьма мудрой богиней. Вместе с тем она отличалась молчаливостью, и о том, что было ей известно, она не рассказывала даже Одину. Она – не вполне ясная фигура, чаще всего изображаемая за прялкой. Нити, которые она прядет, – из золота, но для чего она их прядет, остается секретом.

Фрейя – богиня любви и красоты, но, как это нам ни странно, половина павших в битвах переходит в ее распоряжение. Валькирии Одина могут доставить в Вальхаллу только другую их половину. Фрейя сама скакала к полю битвы и требовала свою половину душ. Норвежским поэтам это занятие казалось вполне естественным и приемлемым для богини любви и красоты. Согласно общепринятой версии, пятница названа все-таки в ее честь.

Тем не менее существовала одна область, целиком и полностью переданная в ведение богини. Царство смерти принадлежало богине Хель. Ни один бог, даже сам Один, не мог там распоряжаться. Золотой Асгард принадлежал богам; знаменитая Вальхалла – героям; Мидгард был ареной битв для мужчин и вовсе не сферой деятельности женщин. В Старшей Эдде Гудрун жалуется, что в ее мире

Жены покорствуют мужам жестоким.

Таким образом, в скандинавской мифологии сферой деятельности женщины был холодный и тусклый загробный мир.

Сотворение мира

В Старшей Эдде вельва (прорицательница) рассказывает о первозданном мире в следующих выражениях.

В начале времен,Когда жил Имир,Не было в миреНи песка, ни моря,Земли еще не былоИ небосвода,Бездна зияла,Трава не росла.

Солнце, друг месяца,Правую рукуДо края небесПростирало с юга;Солнце не ведало,Где его дом,Звезды не ведали,Где им сиять,Месяц не ведалМощи своей.

Но бездна, какой бы глубокой она ни была, не простиралась бесконечно. Далеко на севере находился Нифльхейм, холодное царство смерти, и далеко на юге – Муспелльсхейм, страна огня. Из Нифльхейма вытекало двенадцать рек, низвергавшихся в бездну, замерзавших там и постепенно заполнявших ее льдом. Из Муспелльсхейма приходили огненные тучи, превращавшие лед в туман. Из скоплений тумана выпадали капли воды, а из них, в свою очередь, сформировались инеистые девы и Имир, первый великан. Его сын стал отцом Одина, матерью и женой которого были инеистые девы.

Один и два его брата убили Имира. Из его плоти они сделали землю и небо, из его крови – море, из его черепа – небо. Из искр, взятых из Муспелльсхейма, они сделали солнце, месяц и звезды и поместили их на небо. Земля была круглой и со всех сторон была окружена морем. Из бровей Имира боги выстроили стену, окружавшую пространство, предназначенное для жизни человечества. Оно было названо Мидгардом. Здесь из деревьев были созданы первые люди – мужчина из ясеня, женщина – из вяза. Они и породили человечество. В мире жили также карлики Цверги – уродливые создания, но искусные мастера-ремесленники, жившие под землей, а также Альвы, милые, приветливые существа, заботящиеся о красоте цветов и чистоте источников.

Вселенную поддерживал чудесный ясень Иггдрасиль. Свои корни он пустил по всему миру.

Три корня растутНа три стороныУ ясеня Иггдрасиль;Хель под одним,Под другим исполиныИ люди под третьим.

Известно, что «один из корней ясеня прорастает до Асгарда». Рядом с этим корнем находится источник с очень прозрачной водой, Источник Урд. Эта вода считается настолько священной, что пить ее не смеет никто. Ее охраняли три Норны, которые

Судьбы судили,Жизнь выбиралиДетям людей…

Их зовут Урд (Прошлое), Верданди (Настоящее) и Скульд (Будущее). Сюда каждый день, переходя через трепетный мост-радугу, приходят боги, чтобы обсудить дела людей. Еще один источник, расположенный у другого корня, называется Источником знания и мудрости. Его охраняет мудрец Мимир.

Над Иггдрасилем, как и над всем Асгардом, нависла угроза гибели. Он обречен смерти, как и боги. Со стороны Нифльхейма, обители Хель, его подгрызает страшный змей со своим выводком. Когда-нибудь им удастся погубить дерево, и тогда рухнет вся вселенная.

Инеистые великаны и горные исполины, живущие в Етунхейме, – враги добра во всех его проявлениях. Они – брутальные силы земли, и в неизбежной схватке между ними и божественными силами небес победа будет за ними.

Обречены ведь боги, и конец им – смерть!

Но это противоречит глубочайшей убежденности человеческого духа, что добро сильнее зла. Даже обитающие в безнадежных условиях скандинавы, повседневная жизнь которых в их ледяной стране с черными зимними ночами – это непрерывный вызов идее героизма, видели перед собой через тьму далекий свет. В одном из пророчеств Старшей Эдды, совсем как в Апокалипсисе, говорится, что после поражения богов, когда

Солнце померкло,Земля тонет в море,Срываются с небаСветлые звезды,Пламя бушуетПитателя жизни,Жар неистерпимыйДо неба доходит.

Все-таки появятся новая земля и новое небо.

…вздымается сноваИз моря земля,Зеленея как прежде;Падают воды,Орел пролетает,Рыбу из волнХочет он выловить.

ЗаколосятсяХлеба без посева,Зло станет благом.

Прорицательница-вельва сообщает, что

Чертог она видитСолнца чудесней,…стоит он,Сияя золотом;Там будут житьДружины верных,Вечное счастьеТам суждено им.

И тогда начнется правление Того, кто выше О дина и до которого не дотянутся никакие злые силы.

Нисходит тогдаМира владыка,Правящий всемВластелин могучий.

И тех мало,Кто видеть можетДальше мгновенияГибели Одина.

Это видение бесконечного далекого счастья дает маленькую поддержку, защиту от отчаяния, но это единственная надежда, о которой говорится в Эддах.

Мудрость Скандинава

В Старшей Эдде значительное внимание уделено еще одному аспекту скандинавского мировоззрения, странным образом отличающегося от его героического аспекта. Существует целый ряд подборок или даже коллекций «мудрых изречений», пришедших из Скандинавии, которые не только отражают присущий этому народу героизм вообще, но и дают представление о связанных с ним взглядах на жизнь. Конечно, такого рода литература не отличается глубиной и проникновенностью Апокалипсиса; строго говоря, она даже едва ли заслуживает применения к ней слова «мудрый». Однако создававшие эти изречения скальды во всяком случае располагали изрядной толикой здравого смысла, что составляет разительный контраст с бескомпромиссностью духа скандинавских героев. Как и составители Книги притчей Соломоновых, это – немолодые люди; они располагают солидным жизненным опытом, немало поразмышляв о делах человеческих. Несомненно, когда-то они были героическими воинами; теперь же они уже не бьются на полях битв и смотрят на вещи с несколько иной точки зрения. Иногда они даже смотрят на жизнь не без тени юмора, и вот тому примеры:

Меньше от пиваПользы бывает,Чем думают многие.Чем больше ты пьешь,Тем меньше покоренРазум тебе.

Добра не жалей,Что нажито было,Не скорби о потере,Что другу обещано,Недруг возьмет —Выйдет хуже,Чем думалось.

Глупый надеетсяСмерти не встретить,Коль битв избегает;Но старость настанет —Никто от нееНе сыщет защиты.

Вопросит и ответитУмный всегда,Коль слыть хочет сведущим.Должен один знать, а не двое —У трех все проведают.

Глупый не спитВсю ночь напролетВ думах докучных;Утро настанет —Где же усталомуМудро размыслить.

Некоторые стихи свидетельствуют о глубоком знании человеческой природы:

Кто нравом тяжел,Тот всех осуждает,Смеется над всем;Ему невдомек,А должен бы знать,Что сам он с изъяном.

Щедрые, смелыеСчастливы в жизни,Заботы не знают.А трус, тот всегдаСпасаться готов,Как скупец – от подарка.

Иногда стихи бывают и веселыми, почти игривыми:

Молод я был,Странствовал многоИ сбился с пути;Счел себя богачом,Спутника встретив, —Друг – радость для друга.

Надобно в дружбеВерным быть другу,Одарять за подарки;Смехом за смехПристойно ответить…

Путь не близокК другу плохому,Хоть двор его рядом;А к доброму другуДорога пряма,Хоть далек его двор.

Иногда в стихах прорывается удивительный дух терпимости: