Мифы и легенды Греции и Рима - Эдит Гамильтон

За предательство Данай заключил ее в темницу. Согласно одной из версий, позже она и Линкей воссоединились и, наконец, зажили счастливо. Их сын Абант стал прадедом Персея. Прочие версии завершаются брачной ночью и наказанием Гипермнестры.

Все они, однако, говорят об одном и том же, о тщетности той бесконечно длящейся задачи, которую должны были выполнять Данаиды в подземном мире в наказание за убийство мужей. Придя на берег реки, они должны были наполнять дырявые кувшины, вода из которых на обратном пути выливалась, и Данаиды возвращались к реке, чтобы наполнить их снова, а потом опять обнаруживать, что они пусты{56}.

Главк и Скилла

Рыбак Главк однажды ловил рыбу. Раскинув на зеленом лугу, плавно спускающемся к морю, свою сеть и принявшись пересчитывать пойманную им рыбу, он вдруг заметил, что рыбы начинают шевелиться, а затем переползают к воде, бросаются в нее и уплывают. Это его чрезвычайно удивило. Совершает ли это какой-то неведомый бог или какая-то таинственная сила присуща самой траве? Он сорвал пучок травы и прожевал его. И тотчас же его охватило непреодолимое желание устремиться к морю, сопротивляться которому он не мог. Он помчался к морю и бросился в волны. Морские божества радушно встретили его и тотчас же повели к Океану и Тефис, чтобы те измерили его земную натуру и превратили в одного из них. Сто рек были позваны облить Главка своими водами. Под потоками воды он потерял сознание. Когда же пришел в себя, он был уже морским богом с зелеными волосами под цвет моря и телом, заканчивающимся рыбьим хвостом – столь милым для сердца обитателей моря и столь же отталкивающим для жителей суши. Таким и увидела его прелестная нимфа Скилла, купавшаяся в маленькой бухточке и заметившая его поднимающимся из моря. Она убежала от него и мчалась до тех пор, пока не добежала до мыса, откуда, чувствуя себя в безопасности, могла наблюдать за Главком, дивясь на этого получеловека-полурыбу. Главк окликнул ее:

– Девушка, не бойся! Я – вовсе не чудовище. Я бог, повелевающий водами, и я тебя люблю!

Но Скилла уже не смотрела на него и, заспешив от моря, скрылась из виду.

Главк пришел в отчаяние, поскольку уже успел до безумия в нее влюбиться. Он решил обратиться к волшебнице Кирке и просить у нее приворотное зелье, чтобы растопить суровое сердце Скиллы. Но пока он рассказывал Кирке свою историю и умолял о помощи, она сама влюбилась в него. Она пыталась завлечь его самыми обворожительными взглядами, самыми сладкими словами, но Главк совершенно не обращал на них внимания.

– Скорее деревья вырастут на дне морском, а водоросли – на вершинах гор, чем я разлюблю эту девушку, – заявил он ей. Кирка, естественно, разгневалась, но не на Главка, а на Скиллу. Она приготовила фиал сильнодействующего яда и, придя к бухте, в которой имела обыкновение купаться Скилла, вылила в ее воды эту смертоносную жидкость. Как только Скилла, придя сюда купаться в следующий раз, вошла в воду, она превратилась в ужасное чудовище. Прямо из ее тела начали вырастать змеиные и собачьи головы. Эти головы стали неотъемлемыми частями ее тела – она не могла ни вырваться из тех оков, которыми они опоясали ее, ни оторвать их. И она, словно сросшаяся со скалой, стояла в своем неизъяснимом горе, ненавидя и уничтожая все, до чего только могла дотянуться. И горе тем мореходам, кораблям которых доводилось проплывать мимо нее, как это испытали на себе Ясон, Одиссей и Эней.

Главк и Скилла

Эрисихтон

Некая женщина, как и Протей, была наделена огромной способностью принимать облик различных существ и вещей. Но как нередко это случается, она использовала эту свою способность с единственной целью – добывать пищу для своего вечно страдающего от голода отца. Сказание о ней – единственное, в котором добрая богиня Деметра обрисована жестокой и мстительной. Однажды Эрисихтон возымел дерзостное желание срубить самый высокий дуб в посвященной Деметре роще. Когда он приказал сделать это своим слугам, те в ужасе содрогнулись и отказались выполнять это приказание. Тогда он схватился за топор и принялся рубить могучее дерево, вокруг которого дриады привыкли водить свои хороводы. Когда он нанес первый удар по стволу, из него потекла кровь, и из дуба раздался голос, предупреждающий, что Деметра непременно накажет его за преступление. Но эти чудеса не испугали пришедшего в ярость Эрисихтона; он рубил и рубил, пока огромный дуб не грянулся оземь. Дриады тотчас же поспешили к Деметре, чтобы сообщить о случившемся, и глубоко оскорбленная богиня заявила им, что накажет преступника доселе еще не виданным способом. Затем она посадила одну из дриад в свою колесницу с приказом ехать в ту сумеречную страну, где обитает Голод, и приказать ему войти в Эрисихтона.

– И прикажи ему сделать так, – напутствовала Деметра дриаду, – чтобы никакое количество еды не было бы для Эрисихтона достаточным. И пусть страдает от голодных мук даже тогда, когда ест.

Голод выполнил приказание Деметры. Он тихо вошел в спальню Эрисихтона и обнял его своими костлявыми руками. Держа Эрисихтона в своих смертоносных объятиях, он наполнил его собою – ощущением постоянного голода. Тот проснулся со страстным желанием набить себе чем-нибудь желудок и потребовал еды. Но чем больше он поглощал, тем сильнее ему хотелось есть. Он голодал даже тогда, когда засовывал куски мяса себе в глотку. Он истратил все свои богатства на гигантские количества пищи, которая, однако, не удовлетворяла его ни на мгновение. В конце концов в доме у него не осталось ничего и никого, кроме дочери. Он продал и ее. На берегу моря, где стояла лодка купившего ее человека, она помолилась Посейдону, прося его избавить ее от рабства, и бог внял ее молитве. Он превратил ее в рыбака. Ее хозяин, который в это время находился совсем неподалеку, теперь мог увидеть на длинной полоске берега только мужчину, разбирающего свои рыболовные снасти. Он окликнул рыбака и спросил:

– А куда делась девушка, которая была здесь всего минуту назад? Вот идут ее следы, но дальше их не видно!

Рыбак отвечал:

– Клянусь Посейдоном, сейчас кроме меня на берег не приходили ни мужчина, ни женщина.

Когда хозяин девушки, совершенно озадаченный происшедшим, отплыл, к ней вернулся ее прежний облик. Она пришла к отцу и своим рассказом о происшедшем привела его в совершенное восхищение. Он увидел невероятные возможности получать сумасшедшие деньги от ее продажи. Он продавал ее снова и снова, и каждый раз Посейдон превращал ее то в кобылицу, то в птичку и т. д. И всякий раз она убегала от своего нового хозяина и являлась к отцу. Но однажды, когда принесенных ею денег не хватило, он принялся грызть собственное тело до тех пор, пока сам себя не умертвил.

Помона и Вертумн

Помона и Вертумн – не греческие, а римские божества. Помона была единственной нимфой, не испытывавшей любви к лесным чащобам. В круг ее интересов входили исключительно плоды и фруктовые сады. Она с восторгом подрезала и прививала деревья и исполняла все обязанности садовника. Она старалась держаться подальше от мужчин, почаще оставаться со своими любимыми деревьями и не подпускала к себе ни одного поклонника. Из всех тех, кто старался заслужить ее расположение, самым настойчивым и ревностным был Вертумн, но добиться успеха он никак не мог. Правда, ему нередко удавалось прийти к ней переодетым: иногда в обличье грубоватого жнеца с корзиной ячменных колосьев, иногда – неуклюжего пастуха или работника, подрезающего виноградные лозы. В такие моменты он испытывал и радость оттого, что видел любимую, и горечь от осознания того, что на такого, каким он сейчас ей представляется, она никогда и не взглянет. Но наконец в голову ему пришел лучший план. Он обратился в древнюю старуху, так что Помоне не показалось странным, что, восторженно похвалив ее плоды, он сказал:

– Но ты гораздо прекраснее их! – и поцеловал. Помона пришла в изумление, когда он поцеловал ее еще и еще раз. Он отпустил ее и уселся напротив вяза, который обвивала виноградная лоза, усыпанная пурпурными кистями. А потом тихо произнес: – Смотри, как им хорошо вместе и как плохо им было бы порознь: дереву, не приносящему никакой пользы, и лозе, стелющейся по земле и не способной породить виноград. Разве ты – не такая же лоза? Ты отворачиваешься от всех, кто желает с тобой быть. Ты хочешь выстоять одна. И все-таки (послушай старую женщину, которая любит тебя больше, чем ты думаешь) есть один мужчина, которому отказывать бы не следовало. Его зовут Вертумн. А ты – его первая и последняя любовь. И он, как и ты, ухаживает за садами и огородами и будет трудиться с тобой бок о бок.

А потом он очень серьезно напомнил ей, сколько раз Венера демонстрировала, как ненавидит жестокосердых девушек. Он рассказал ей печальную историю Анаксареты, отвергшей ухаживания ее поклонника Ифиса, который в отчаянии повесился у нее на воротах, после чего Венера превратила бессердечную деву в каменное изваяние.