Первая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев

миссия потерпела неудачу, поскольку руководители восстания предложили римлянам принять их со всеми захваченными городами в подданство (App. VIII, 5). Но в сенате заседали люди, реально смотревшие на мир и не испытывающие никакого желания ввязываться в различные сомнительные авантюры. Особую принципиальность квириты проявили в тот момент, когда граждане Утики обратились к ним с просьбой принять их город в число римских союзников. Это предложение было отвергнуто, но о причинах, почему «отцы отечества» поступили так, а не иначе, можно только гадать. Римляне никогда не упускали возможности поживиться за счет соседей, и если отказались от союза с Утикой, то, значит, на это были очень веские резоны. Возможно, в сенате понимали, что подобный шаг с их стороны моментально приведет к новой войне с Карфагеном, к которой римляне были совершенно не готовы, потому что еще не оправились от последствий Первой Пунической войны. И пусть сейчас пунийцы испытывали серьезные трудности, но они никогда бы не смирились с потерей этого стратегически важного для них города. К тому же после разгрома армии Регула римляне откровенно боялись вести боевые действия в Африке. Несколько иначе обстояло дело с Сардинией, поскольку взбунтовавшиеся на острове наемники тоже звали римских соседей на помощь. Но сенат проигнорировал и этот призыв. Есть большой соблазн говорить о том, что в сложившейся ситуации римляне проявили исключительную порядочность и не воспользовались трудным положением карфагенян, но это будет не более чем иллюзией. Просто квириты не были еще готовы к тому, чтобы принять столь ценный подарок. А когда подготовятся, то сразу же завладеют Сардинией, вопреки всем договорам и обязательствам.

Именно к этому этапу противостояния мятежников и Карфагена можно отнести наблюдение Полибия о самой сути этой войны. Историк пишет, что «у карфагенян была война с наемниками, нумидянами, а равно с отложившимися ливиянами, война немаловажная и трудная, в которой они претерпели много серьезных опасностей и под конец вынуждены были бороться не только за свою землю, но даже за самое существование свое и своей родины» (I, 65). Это была борьба не на жизнь, а на смерть, до полного истребления одной из сторон.

4. Западня. 239 г. до н. э

Первоочередной задачей Гамилькара было снятие осады с Картхадашта. Но баланс сил по-прежнему был не в пользу карфагенян, и в прямом столкновении их шансы на победу были весьма сомнительны. Да, у Гамилькара было преимущество в кавалерии и боевых слонах, но и мятежники стянули к Карфагену главные силы. Поэтому полководец разработал такой план действий, где численное преимущество противника сводилось к нулю, а карфагеняне могли в полной мере использовать свое превосходство в маневренной войне. Гамилькар отправил своего заместителя Ганнибала и зятя Нараву в набеги на окрестности Карфагена, чтобы лишить противника возможности подвозить продовольствие. Командир нумидийцев Нарава превзошел сам себя, и вскоре мятежники оказались в положении осажденных. Как только из лагеря восставших выходил отряд, чтобы отправиться на поиски припасов, словно из-под земли возникала нумидийская конница и атаковала наемников. Лихие наездники забрасывали врагов короткими копьями и дротиками, после чего разворачивали коней и уносились прочь. А затем возвращались вновь и начинали новую атаку. Мятежники несли колоссальные потери, но ничего не могли противопоставить стремительным рейдам африканцев. Закрываясь щитами от летевших со всех сторон нумидийских копий, наемники подбирали раненых и, оставляя на песке убитых товарищей, поспешно отступали в лагерь. Дошло до того, что желающих покинуть укрепления и отправиться на вылазку за продовольствием больше не оказалось. Среди восставших начался голод, поэтому Матос и Спендий решили снять осаду с Карфагена. Огромная армия наемников покинула окрестности города и ушла к Тунету, где теперь находился главный центр восстания. Это был крупный тактический успех Гамилькара. Но полководец понимал, что если противник извлечет из случившегося необходимые уроки и как следует подготовится к новой осаде, то ситуация может сложиться по-другому.

Руководители восстания решили действовать иначе. На совещании они пришли к выводу, что перед тем, как штурмовать Карфаген, необходимо уничтожить войско Гамилькара. Если этого не сделать, то все может повториться. Поэтому Спендий и ливиец Зарза сформировали отборную армию из 50 000 человек (Polyb. I, 84), задачей которой был разгром карфагенян под командованием Гамилькара. Матос с остальными войсками оставался в Тунете и в случае необходимости должен был прийти на помощь товарищам. Во время похода командиры наемников действовали с величайшей осторожностью, поскольку опасались стремительных рейдов нумидийцев и сокрушительных атак боевых слонов Гамилькара. Спендий, уже дважды жестоко битый Баркой и наученный горьким опытом, придерживался той тактики, что некогда рекомендовал Матос. Враждующие армии шли параллельно друг другу, но наемники тщательно избегали равнин, предпочитая двигаться по холмам, склонам гор, ущельям и пересеченной местности.

Именно в этот момент Гамилькар блеснул полководческим талантом. Барка повел дело так, что мятежники оказались в роли дичи, а карфагеняне – в роли охотников. Командующий сознательно спровоцировал противника на активные действия и дал мятежником несколько сражений, нанеся им ряд чувствительных поражений. После этого Гамилькар увел свою армию с равнинной местности и стал подыгрывать неприятелю, создавая у Спендия иллюзию отступления карфагенян. Бывший раб заглотнул приманку и безоглядно устремился в погоню за врагом, чего, собственно, и добивался карфагенский полководец. Гамилькар мастерски заманивал передовые отряды восставших в засады и ловушки, планомерно уничтожая живую силу противника. Несколько раз армия наемников подверглась атакам на марше и понесла ощутимые потери в людях, после чего Гамилькар резко изменил тактику и стал нападать на вражеский лагерь по ночам. В этих боях было захвачено немало пленников, по приказу полководца их растоптали боевые слоны (Diod. XXV, 3). Боевой дух мятежников упал, Спендий, Автарит и Зарза просто не знали, что делать в сложившейся ситуации.

Развязка наступила быстро, когда наемники разбили лагерь в местности под названием Прион. Эта долина со всех сторон была окружена грядой высоких холмов, острые вершины которых отдаленно напоминали пилу. Гамилькар моментально воспользовался ошибкой Спендия и занял войсками высоты, а все выходы из долины перекопал рвами и прикрыл насыпями. Командиры мятежников сначала недооценили размер опасности, а когда спохватились, было уже поздно. Ловушка захлопнулась. Теперь даже до Спендия, Автарита и Зарзы, людей, имеющих довольно смутное представление о стратегии, дошло, в какой опасной ситуации оказались их отряды. В то же время они прекрасно понимали, что, несмотря на численное превосходство их армии, любая попытка прорыва из теснин будет чистой воды самоубийством. Все свои надежды они теперь связывали с Матосом, который должен прийти на помощь. И в этом случае их неудача превратится в победу, поскольку карфагенская армия будет зажата с двух сторон, попадая между молотом