Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

перед сражением».

– Здравствуй, потеря моя родная, – полился нежный голос жены, – где же ты?

– Уже близко от города, Машенька.

– Алексей, ты уж езжай сразу домой.

– С радостью, да дела крепко вцепились, – попытался пошутить Зубов.

– Дел у тебя всегда много, но после такой поездки и отдохнуть надо, ты ведь не юноша.

– Роднулька, зачем ты подчеркиваешь мой возраст. Я обижусь. Я ведь молодой, и ты у меня юная.

– Не отшучивайся, Алеша, куда ты собрался?

– Вызывает глава районной администрации, наверное, все по дому в центре города не успокоятся.

– Это аварийный-то? Который разбираете? А что нужно?

– Не знаю.

– Ой, Алеша, Алеша, у тебя что, отправить некого к этому главе.

– Машенька, отправить-то есть кого, но он хочет видеть меня лично.

– Они все хотят видеть руководителя лично.

– Не волнуйся, любимая, обещаю тебе: встречусь с главой, заеду на работу подписать бухгалтерские документы и сразу домой.

– Понятно, если на работу заедешь, значит, будешь как всегда, поздно вечером. Не забудь принять таблетку успокоительную перед встречей.

– Не забуду, Маша.

– Целую тебя, мой родной.

– И я тебя тоже.

– Вот жизнь, целуемся и то виртуально.

– Ну, Машенька, зачем ты так, мы с тобой за пятьдесят лет нацеловались и наобнимались достаточно – вон, сколько от этих поцелуев у нас детей появилось, и внуки – тоже следствие наших жарких объятий.

– Все, все, прекращаем о поцелуях, позвони сразу после встречи с главой.

– Хорошо, родная. Слушаюсь и повинуюсь.

* * *

Администрация района располагалась в красивом дворце, стоявшем особняком посредине площади, как памятник ушедшей эпохе. Глядя на этот знатный особняк, вспомнились архитектурные знания, которые строитель получает не только в процессе обучения, но и в результате производственной деятельности. Зубову приходилось иметь дело и с заводами, и с дворцами. Все украшало снаружи это здание: портик с колоннами дорического ордера, пилястры вдоль наружных стен и в обрамлении портала. Внутри парадного подъезда уже не колонны, а пост охраны, металлические барьеры, рамка детектора и турникет.

За этими, необходимыми сегодня чудесами контролирующей техники, – вместительное фойе, изящная лестница с балюстрадой, затененные мозаичные панно. Но в этом парадном направлении Алексей Николаевич не приметил ни одного человека. Потом сообразил, что для сотрудников администрации, вероятно, был предусмотрен отдельный вход, значит, у каждого из них имеется электронный ключ.

Старший лейтенант долго искал в списках фамилию Алексея Николаевича, затем развел руками и произнес.

– Не заказывали на вас пропуск.

– И как быть, товарищ старший лейтенант? – заволновался Зубов.

– Позвоните.

– Кому?

– Тому, кто вызвал вас.

– Вызвал глава.

– Значит, звоните секретарю, телефон на стенке, – исчерпав этим советом свою помощь, охранник продолжил читать газету. Алексей Николаевич несколько минут набирал номер телефона секретаря главы, но в ответ получал лишь короткие гудки. Потеряв терпение, он вспомнил, что у него есть персональный телефон. Глава отозвался сразу, узнав, в чем дело, любезно извинился, сказав, что сейчас секретарь спустится за гостем.

В течение нескольких минут все было улажено, и Алексей Николаевич скоро оказался в кабинете главы. Еще раз извинившись за своих сотрудников, предложив кофе, глава вышел из кабинета.

Алексей Николаевич оглядел помещение. Оно было неуютное, заставленное массивной мебелью, уменьшающей размеры комнаты. Слишком большой стол для заседаний, казалось, вытеснял так много воздуха, что Зубов инстинктивно почувствовал нехватку кислорода и слегка ослабил ворот рубашки.

Основное рабочее место хозяина было завалено папками с документами, газетными вырезками и горой разрозненных листков бумаги. На глухой стене раскрашенная разными красками висела подробная карта района. За высоким креслом почти под потолком было отведено место портрету президента России.

Канцелярские принадлежности и оргтехника, похоже, здесь никогда не знали своего места и находились там, куда их положил хозяин после использования. Алексею Николаевичу все эти приметы не понравились, и он, чтобы не расстраиваться, повернулся к окну и стал смотреть на улицу.

– Всё, всё, извините, Алексей Николаевич, – услышал он голос главы. – Теперь нам никто не будет мешать. Вы у меня раньше были?

– Нет, Виктор Павлович, первый раз в вашем кабинете.

– Лиха беда начало, – с недобрым смешком проговорил глава и сразу продолжил:

– Не буду тянуть, сразу скажу, зачем попросил вас приехать ко мне. Ваша компания на улице Яковлевской начала строительство многоквартирного жилого дома. Жители микрорайона с самого начала выражают свой протест и собирают подписи против точечного строительства. Вы собираетесь построить двадцатиэтажный дом вплотную к существующим жилым домом. По соседству со стройплощадкой находится детский сад, дети ежедневно дышат пылью. По мнению жителей, проводимые работы являются несовместимыми с жизнью обитателей микрорайона. Сейчас уничтожается зеленая зона на площадке. Присланы даже фотографии. Это может нанести существенный ущерб экологии в жилой зоне, и без того страдающей от дефицита зелени.

Алексей Николаевич с недоумением смотрел на главу, раздумывая, не шутит ли тот, перечисляя знакомые фразы из писем Ольги Ивановны Приблудовой. Важный начальник, заметив удивленный взгляд Зубова, колко спросил:

– Что-то не так?

– Всё не так, – резко парировал директор.

– Строители и не могут сказать иное. Жители возмущены, и здесь я с ними согласен, – глава поднял руку со строго выпрямленным указательным пальцем вверх – то ли к потолку, то ли к портрету Президента и продолжил:

– Перед началом работ районные власти не провели общественных слушаний! Этим мы фактически лишили людей возможности участвовать в местном самоуправлении. Беспокоят жителей строительная пыль, покрывающая все окрестности, шум, сопровождающий строительство, работы проводятся по выходным дням. Строители перегораживают тротуары тяжелой техникой, из-за этого жители района, в том числе школьники и женщины с колясками, вынуждены передвигаться по проезжей части. С этим вы тоже не согласны, Алексей Николаевич?

– Нет. Я даже могу процитировать, что дальше написано в письме. Дальше говорится, что техника ездит в непосредственной близости от детской площадки, что работы ведутся за пределами строительной площадки, что новый дом будет выше соседних домов и закроет солнечный свет на веки вечные, что дадут просадку грунты и в опасности окажутся все соседние дома.

– Вот видите, вам все факты известны. Поэтому я не могу игнорировать серьезные опасения жителей по поводу безопасности строительства. И если даже десятая доля нарушений, указанных в письмах, правда, я вынужден в интересах людей обратиться к вам с просьбой о приостановке строительства и, учитывая страдания местных жителей, рассмотреть предложение нашей администрации по разбивке на пятне застройки сквера.

Глава замолчал, выразительно, по-хозяйски посмотрел на Зубова. Тот тоже не проронил ни слова. Будто онемел.

– Как вам мое предложение? – не выдержал затянувшейся паузы глава.

«Скоро выборы, наверное, готовится, заручается поддержкой населения, не может же быть глава района таким некомпетентным», – подумал Зубов и, собрав всю свою волю, с достоинством ответил:

– Я надеюсь, что вы шутите, Виктор Павлович.

– Нет, я говорю совершенно серьезно, Алексей Николаевич.

– Раз серьезно, тогда послушайте меня! Аварийное здание мы купили у города, и по договору за нами закреплены определенные обязательства, никаких скверов не предусматривающие.

– Не надо повторяться, я все знаю, Алексей Николаевич, – подчеркнуто скрипучим голосом, означающим