Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

прогрессивными в тридцатые годы двадцатого столетия. Проблемы при этом копятся и спрессовываются, как снежный шар. Люди живут в перенаселенных домах и кварталах, расположенных на окраинах, часто у напряженных автомагистралей. Центр, который мы бережем, стареет и разваливается, единственное, что позволяется делать – это красить фасады домов. В общем, получается загримированная под девушку старушка. Что бы мы ни построили в центре или рядом с ним, уже на стадии недостроя оценивается как градостроительные ошибки. Чаще всего эту оценку дают люди некомпетентные, в большинстве, – это несогласные с временными неудобствами жители близлежащих домов, экспертиза проводится не формулами и актами, а чувствами. Более восьми десятков современных зданий в историческом центре могут быть признаны объектами, не соответствующими исторической среде. Кто виноват в этом? И почему только после того, как здания уже возведены или возводятся, «умные» задним умом люди восклицают – ошибка! И тут же находятся подпевалы, перекрикивающие в образовавшемся хоре недовольных, даже солистов. Неужели мы не можем по-иному, или не умеем?!

После этих слов Зубова, никого конкретно не задевающих и не обижающих, началось такое, что страшно вспомнить. Каких только отповедей Алексей Николаевич не услышал в свой адрес.

Складывалось впечатление от речей некоторых чиновников, что и ошибки происходят, потому что есть такие люди, как Зубов. Много было сказано упреков лично в его адрес. Он не понимал, почему все обозлились. Приятель, с которым они уходили с так называемого «круглого» стола, имевшего острые углы, с усмешкой укорял Алексея.

– Ты чего, Алешенька, с другой планеты свалился? Не знаешь, кто такой чиновник в современной России?

– Не знаю, Юра.

– Давай я тебя просвещу.

– Просвещай.

– В России насчитывается около двух миллионов чиновников, в СССР их было восемьсот тысяч. К ним не относятся депутаты всех уровней. Но если добавить и их, все три миллиона получится. Недавно наши ученые – социологи, юристы, провели исследование, где показали, что чиновник – это общественно бесполезный человек, проще паразит, так как не производит никаких материальных ценностей, а только их потребляет.

– Ты, Юра, потише, а то на тебя уже стали оглядываться.

– Где ты увидел, что на меня оглядываются?

– Ладно, давай дальше.

– А дальше – еще интереснее: чиновник, по мнению ученых, тормоз развития общества, экономики, науки, промышленности, сельского хозяйства, образования, здравоохранения, спорта и всего остального. Ведь что чиновнику нужно? Только кресло, кабинет, телефон, компьютер, служебная машина да отдых на курорте за госсчет, а главное, чтобы должностных беспокойств было как можно меньше.

– Ты уж скажешь, что-то они все-таки делают полезное.

– Леша, чиновник ни за что не отвечает, может быть, только перед вышестоящим чиновником, который иногда дает ему задание. По этой причине их нельзя привлечь ни к уголовной, ни к административной ответственности, они только организуют и содействуют. Как бы перепродают идеи, то есть посредничают.

– Нет, Юра, не говори, благодаря чиновникам в обществе поддерживается какой-никакой порядок. Да и чиновники бывают разные. Ну а мы с тобой мало что понимаем в государственной службе. Но я уверен, что, как и у любого работника, обязанности и ответственность чиновников определены в должностных регламентах.

– Ой, Леша, Леша, мало они тебя сегодня «умывали».

– Но это ведь другое. Я решил обратить их взоры в будущее, пробудить совесть и ответственность. Это, если можно так сказать, было лирическое отступление от основного нашего строительного сюжета.

– Сегодня чиновники защищали себя, Алексей. Они вступились за себя, любимых. Ты, мечтатель, для них опасен тем, что заставляешь отказаться от привычек спокойной жизни, зовешь на революционные преобразования, провоцируешь фантазии.

* * *

Сейчас, сидя с сердечным приступом на холодном кожаном диване в огромном холле здания районной администрации, Алексей Николаевич вспомнил давний разговор с приятелем с осознанием, что тот был прав. Безнаказанность давно породила вседозволенность. Чинуши, подобные этому главе, давно потеряли страх и думают, что они хозяева жизни. Теперь после этой встречи нужно ждать новых атак. Начнутся отклики на письма «трудящихся»: нравственные вопросы смешают с производственными, замучают проверками на строительстве объекта. По два, по три раза в день будут проверять паспорта у работающих, если неправильно выписан допускающий на работы документ, тогда жди большой беды, всех правых и неправых сгонят ОМОНом в тесное помещение и начнут проверять все, вплоть до медицинских справок. И ничего, что часами мучают людей. Никого не волнует форма общения, ведь идет проверка по жалобе, которую может написать и сам заинтересованный проверяющий.

Нужно подготовиться. Такая напасть, вероятно, в ближайшее время ожидает компанию.

Зубов тяжело поднялся с жесткого дивана, опершись на его спинку, медленно разогнул поясницу, выпрямился и осторожно пошел к выходу, вспомнив образ квадратуры круга своей нелегкой жизни, придуманный им давно, в шутку, но оказавшийся реальностью.

Выйдя на улицу, сразу позвонил жене.

– Это я, родная, – проговорил он неузнаваемым от пережитого волнения голосом.

– Что-то случилось? – сразу спросила она, почувствовав неладное.

– Любимая, штирлиц мой домашний, что может со мной случиться? Звоню тебе, чтобы сообщить, что хочу заехать домой и выпить стакан чая.

– Жду, Лешенька.

Маша встретила его на лестничной площадке.

– Ты что, ждешь меня на площадке? Уж выбежала бы на улицу с распростертыми объятиями, как жена декабриста. Все-таки я из снежного бурана выбрался.

– Подметала, чистоту наводила, к встрече с любимым мужем готовилась, – кокетливо оправдывалась Маша.

– А что, есть еще и нелюбимый муж? – продолжал шутить Алексей, пытаясь усыпить бдительность волнующейся о его самочувствии жены.

– Не поняла?

– Маша, я пошутил. Не тревожься.

– Шутки у тебя неудачные, но проходи, раздевайся, стол накрыт.

– Машенька, я на несколько минут, тебя обнять, о жизни рассказать, стакан чая выпить. Меня ждут на работе.

– Алеша, тебя везде ждут, только ты забываешь, что у тебя болезни и вторая молодость заканчивается.

– Хорошо, что все-таки молодость, а не старость. А ведь бывает еще и третья молодость.

– Ладно, не лови на слове, пей чай, молодой мой человек.

– Спасибо, любимая. Чай обжигает как твои поцелуи в молодости. Помнишь?

– Не отвлекай меня от главного вопроса. Я поняла, что встреча с главой района была не очень хорошей.

– Да, Маша. Вечером я в лицах расскажу тебе об этом начальственном беспределе и чиновническом чванстве.

– Постарайся, Алеша, побыстрее вернуться. Ты уже трое суток не был дома.

– Только подпишу бухгалтерские документы и домой. Не волнуйся и меня не ругай, – как можно ласковее ответит Зубов, стараясь утихомирить ревностную бдительность жены. Сейчас у него не было сил на откровения.

– Я давно уже ругаю себя, что не имею на тебя влияния.

Провожая мужа до дверей, заботливо поправляя его шарфик, умная Маша прижалась к супругу и зашептала ему на ухо:

– Не расстраивайся, знаешь, какое положительное качество чиновников?

– Какое, Маша? – так же шепотом спросил Зубов.

– Они приходят и уходят. А ты – остаешься на своем рабочем месте.

Такое простое жизненное наблюдение очень благотворно подействовало на Зубова, на душе стало легче, хотя бы от