Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

воды она заговорила.

– Как страшно, Алексей Николаевич.

– Да, Галя, бывает, что слова ранят больше ножа.

– Но вы говорили с бандитами на их языке.

– С кем поведешься, от того и наберешься. К счастью, вспомнил, в юности я это каждый день слышал. Не беспокойся, я в лагере не сидел, пришлось с зэками работать на сибирских стройках. Зато у нас сейчас зоной стала вся страна. Понять бы, кто «старшак»?

* * *

Машина директора, наконец, проехала мимо участка, где стояли попавшие в аварию автомобили. Дальше уже без всяких приключений добрались до работы. Алексей Николаевич только расположился за своим директорским столом, чтобы внимательно просмотреть бумаги, накопившиеся за дни его отсутствия, как услышал в приемной голос своего давнего приятеля Петра Абрамовича Горского.

– У себя? – зычно спросил тот у секретаря.

– Да.

– Кто у него?

– Он один, Петр Абрамович.

Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно влетел Горский. Воздух в помещении заколебался от его громкого голоса. Дрогнула даже люстра.

– Вы посмотрите на него, он сидит, бумажки читает, – протягивая руку для приветствия, радостно выкрикнул Петр Абрамович.

– Умоляю, Петр, потише! Несколько секунд ты здесь, а уши от твоего громогласия уже заложило.

– Да тут выть нужно, – еще сильнее повышая голос, парировал приятель.

– Чего случилось-то? – не взволновавшись, ответил Зубов.

– А ты где находился? Телевизор не смотрел, радио не слушал?

– В области был, да вроде на рубежах нашей Родины все спокойно.

– Да при чем здесь рубежи, внутри у нас «революция», – потряс кулаком Горский.

– Ой, Петя, хватит тебе огороды городить, присядь, остынь немного. Я сейчас неотложные бумаги распишу.

Терпения Горского хватило только на минуту.

– Алексей, ты что, и вправду ничего не знаешь? – расположившись на диване таинственным шепотом заговорил Петр Абрамович.

– О том, что ты знаешь, я не знаю.

– Тебя что не волнует, о чем депутаты Думы договорились?

– Не говори загадками, рассказывай, что случилось.

– Вчера Госдума должна была в третьем чтении принять закон о Компенсационном фонде, а в результате приняла новый закон.

– Что ж там нового можно придумать?

– Ты не перебивай, – голос Горского уже звучал ровно, убедительно. – Сейчас новый закон называется «О публично-правовой компании по защите прав граждан – участников долевого строительства при несостоятельности и банкротстве застройщиков и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

– О, как, Петя! Какая фантазия у депутатов, а всего-то нужно было определить, на сколько можно обдирать дольщиков.

– Леша, да подожди ты. О Компенсационном фонде всего несколько строк. Закон устанавливает фиксированный размер взносов в фонд на уровне чуть больше одного процента от каждого договора участия в долевом строительстве и может быть изменен не чаще одного раза в год. А дальше «песня», цитирую: «Законом предусмотрен ряд мер, ограничивающих риски и потери при банкротстве застройщика»…

– Но это же хорошо.

– Хорошо-то, хорошо, но касается всех, и не банкротов тоже. В частности, одна компания сможет получить только одно разрешение на строительство.

– Что, один только дом можно строить?

– Выходит, так. Правда, крупные компании не обижены. Согласно документу, они вправе привлекать денежные средства участников долевого строительства, при условии, если строительство одного или нескольких многоквартирных домов осуществляется в пределах одного разрешения на строительство. Но и это не главное. Самое главное в законе – это ужесточение требований к достаточности собственных средств. На протяжении всего строительства застройщик обязан поддерживать их на уровне десяти процентов от планируемой стоимости проекта, а также обеспечить минимальный остаток денежных средств на счете в уполномоченном банке, тоже в размере десяти процентов от проектной стоимости. При этом закон вводит обязательное банковское сопровождение деятельности застройщика.

– Петя, у них при принятии этого закона в мозгах было все в порядке?

– Кто знает, что было у них в головах. При этом за деньги дольщиков создадут огромный аппарат публично-правовой компании, которая будет заниматься всеми вопросами. Все идет к монополизации рынка, а возможно, и к отмене долевого строительства. На рынке останутся те застройщики, у которых достаточное количество собственных средств.

– Но таких застройщиков по пальцам можно сосчитать.

– А кого это интересует? Для того, чтобы «мелочь» не путалась под ногами, они приняли дополнительное требование. Застройщик должен иметь опыт не менее трех лет и разрешение на ввод в эксплуатацию не менее десяти тысяч квадратных метров многоквартирных домов.

– Да, Петя, строительством коттеджей здесь не обойтись. Я думаю, тот, кто захочет работать на строительном рынке, выход найдет.

– Какой, Алексей? Не представляю.

– Будут либо покупать доли в уставных капиталах тех юридических лиц, которые хоть когда-то что-то сдавали, либо будут строить за свои деньги.

– А что будут делать те, кто напокупал землю под строительство домов?

– Продавать ее.

– По бросовым ценам, Алеша?

– По разным. Смотря какой спрос будет.

– А о чем думали депутаты, когда приняли решение, что земельный участок, проектные и изыскательные работы не входят в стоимость квадратного метра?

– Неужели так и записано в законе, Петя? Не может быть! – теперь повысил голос встревоженный Зубов.

– Да, именно так.

– Будем проводить эти расходы по отдельному договору.

– Ты что говоришь, Алексей?

– Думаю вслух, Петр.

– Но это же вступает в противоречие со здравой логикой, так же, как и то, что застройщик не может осуществлять иные виды деятельности, кроме строительства, – покраснев от возмущения и несправедливости нового закона, воскликнул Горский.

– Что, не может сдавать в аренду собственное имущество? Или взять транспортное средство в лизинг?

– По новому закону – не может.

– Значит, будем создавать новые фирмы.

– Скажи мне, что они, этого не понимают? Не предусмотрели эти лазейки?

– Добрая половина депутатов, я уверен, не понимают, за что они голосуют. Вторая половина знает, но лоббирует чьи-то интересы. А в целом решают благую задачу, чтобы не было обманутых дольщиков.

– А чтобы их не было, надо ничего не строить.

– Ладно, Петя, чего спорить и говорить о документе, которого я не читал.

– Почитай, почитай, легче не станет, – опять зашумел Горский, безнадежно махнул рукой, попрощался и шумно вышел.

Сумерки окутали город. В окна кабинета Зубова заглянули высокие уличные фонари, как клоуны на ходулях, они приникли к стеклам своим светом, напоминая о том, что не только рабочий, но и вообще день – заканчивается. В здании Алексей Николаевич остался один. Все «конторские» ушли, а он все сидел, читая свежие материалы, касающиеся нового закона. Для него не было новостью, что количество обманутых дольщиков в России измеряется в тысячах. Многие из них ждут свои квартиры не один десяток лет, и до сих пор не имеют никаких гарантий, что квартиру они в итоге получат. Что бы ни делала власть, чего бы ни придумывала, решить проблему она не могла.

Сейчас надумали, что утопающие сами должны себя спасать, вытаскивать за волосы из трясины обмана. Потому и появилась идея создать компенсационный фонд, который будут наполнять сами дольщики. Предполагается, что деньги фонда пойдут на завершение долгостроя и выплату компенсаций в случае необходимости. К этому, как и положено в таких случаях, добавлено много