Странный мир - Сергей Калашников

Кстати, утром «включилась», и понеслась умываться и заряжаться, как будто там медом намазано. Воспитательница посвистела в свой свисток. Младшенький, конечно, не среагировал, но продлится это недолго, чует Иваново сердце. Играют эти ребята на детском любопытстве так, что завидки берут. Тот же Федька. Сын охотника, выросший в лесу. Сильный и выносливый для своих лет мальчик. И держит себя, как прилежный ученик, не то что дома. Понятно, что Нютка с Антоном бывали здесь раньше, но он ведь и с остальными детьми ведет себя… учтиво. Хотя здесь это вообще принято… кажется. Он же, Иван, хоть и старше шкипера чуть не вдвое… хм. Почему это ему вдруг такое подумалось?

* * *

Вечером, когда детвора натурально вырубилась, а взрослые уснули, Иван как-то помаленьку разговорился с Семеном Аркадьевичем.

– Понимаешь, Ваня, поначалу сорок душ оказались в моем поселке. Все было по науке. Дисциплина, порядок. А потом начало разлаживаться. Назовем это центробежными настроениями. А рядом Славкина община жила. Люди к ним тянулись, но, заметь, не от меня. Из нашего поселка народ туда пошел, что называется, не по зову сердца, а уже когда стало видно, что живут они все лучше, а наши дела в гору не движутся.

Я тоже к ним перебрался в числе первых. Вроде как за сильную руку взялся. Не ошибся, кстати. Но разгадать, чем этот молокосос так увлек людей, не мог долго. Уже потом, когда он начал меня с женой и кузнеца вместе с его старухой обучать добыванию огня трением и ловле рыбы травяной сеткой, стало до меня кое-что доходить. А научившись набирать кореньев и клубней на добрый суп, причем рядом с домом, сообразил, что он всем дает полное право сделать собственный выбор.

Иными словами, кто не хочет во всем этом участвовать, волен уйти. Это не грозит ему ничем. Обогреется, прокормится. Славка никого не принуждает действовать по своим правилам. И ему пофиг, почему человек играет в его игры. Глас рассудка или зов сердца. Малодушие или лень. Он не зовет и не прогоняет. С ним – значит, сподвижник. Нет – тоже хороший человек. Соли подбросит, крупой поделится, на совместную охоту позовет.

Пока Семен Аркадьевич запивал свой монолог глотком травяного отвара, Иван прикинул, что прав мужик. Над ним-то, Иваном, не капало. А поди ж ты, сорвался.

Рассказал историю встречи с Нюткой, Максюткой, Викторией.

– Знаешь, Иван, эти пострелята не раз успели повздорить с павианами. Те смотрят, что малыши, ну и аппетит в них берет верх над осторожностью. А про копья и топорики догадываются позднее, как говорится, по результатам встречи. Когда малыши начинают с самых смелых шкурки обдирать. – Аркадьевич криво ухмыляется. – От обезьяньих клыков, пожалуй, только у Федора отметок нет. А хвостатики эти теперь к детям ближе чем на бросок камнем не подходят. Вернее, на выстрел из рогатки. Нет, не жалеет Славка детвору, даром, что у него в этой группе двое родных.

В общем, только Квакушки, наверное, обладают большим количеством степеней свободы, чем этот выводок. Хотя ребятишки следующего года рождения тоже не подкачали. Им, по-моему, что дома, что в степи, что в пойме – без разницы. Лишь бы сказку на ночь рассказали.

– А слушай, Аркадьич, островитяне, что отдельно живут, их-то что не устроило? – Ивану хочется все прояснить до конца.

– В основном там собрались самые ленивые, уж поверь мне, я ими руководил. Делают вид, что имеют идеологические разногласия, но все намного проще. Детишек-то среди них не имеется, а как кто заводит – быстро перебирается в какой-нибудь из поселков, как ты их называешь, южан.

* * *

Все пошло наперекосяк. Вообще-то они намеревались попасть в Босфор, но, едва скрылась из виду западная оконечность Крыма, задуло с юга. Пришлось идти галсами. Потом ветер окреп, что называется, засвежело. И, наконец, разгулялся шторм. С определением места сразу стало сложно – оставили маленький кусочек парусины, чтобы лодка только-только слушалась руля, и практически дрейфовали. А ветер зашел с востока, потом с севера, и, наконец, с запада. Маленькая лодка восходила на плавные вершины водяных валов, скатывалась в ложбины и уверенно двигалась по ветру.

Небесных светил не наблюдалось, а по счислению на основании показаний компаса и лага получалось, что занесло их куда-то южнее Крыма. И продолжало увлекать на восток. Единственное, что не могло не радовать, это осознание того, что погодный катаклизм, несомненно, принес в степи, расположенные севернее, дожди. Так что вместо суховеев и пыльных бурь дома сейчас моросит или льет, что одинаково хорошо. А особенно хорошо второй пшенице и осенним овсам. А уж у ниязовских лесопосадок вообще праздник.

Чтобы не слишком быстро дрейфовать, бросили за корму водяной якорь-трал, но не сетчатый, а сплошной. Встреча с берегом не сулила ничего хорошего. Запускать двигатель смысла не было. Чтобы двигаться, нужно иметь цель, а куда стремиться, если место не определяется?

Ветер постепенно стих после восьми дней непогоды. Волнение улеглось. Сева «взял» солнышко, поколдовал с таблицами.

– Мужики! Нас вынесло к Синопу. Он южнее. Непонятно, почему не виден берег.

Паруса почти обвисли. Если кораблик делает два километра в час, то это хорошо. Время около полудня, пекло. Конечно, искупались. Перемешанная штормом вода прекрасно взбодрила, а догнать шхуну вплавь ни для кого труда не составило. Так что насчет скорости они, похоже, удвоили оценку.

К вечеру ветер обозначился явственней. Сказать про это «окреп» язык не поворачивался. Лунная ночь, бесшумное скольжение парусника по слегка волнующемуся после недавнего шторма морю. Тысяча и одна ночь. Горы впереди по курсу они разглядели утром. А через час увидели дым. Утренний бриз был вполне ощутим, так что пошли уверенно прямо туда, куда их явно звали.

С верхней точки одной из прибрежных возвышенностей замахал флажками сигнальщик. Ответить ему не получилось, никто не знал семафорной азбуки. Однако предложение взять правее поняли. Действительно, открылся проход в глубь берега. Отличная, закрытая со всех сторон гавань, а в глубине ее у берега – теплоход.

* * *

– Привет! Я – Слава. А это Иван и Севастьян. – Славка пожимает руку человека в капитанской фуражке.

– Здравствуйте! Очень приятно. Игнат Петрович. А это Андрей и Алексей, – кивок в сторону мужчин, принявших швартовы. – Издалека к нам?

– Из Приднепровья. С одной маленькой речки, что раньше была притоком Днепра, а сейчас впадает прямо в лагуну. – Видно, что капитану нехорошо. Пот ручьями, дышит тяжело. – Бежали нас встречать?

– Да. До поселка больше пяти километров. Здесь только дежурные. Один распалил дымарь и вам отмашку давал, а второй за мной сбегал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});