Гилгул - Иван Сербин

– Костя, – прошамкал Саша. – Ты – дурак, Костя. Ты служишь Злу.

– Может быть, – Костя понизил голос до едва различимого шепота. – Но, знаешь… Мне это нравится.

– Ты даже не понимаешь, что делаешь!!! Отпусти меня! Иначе будет поздно! Послезавтра мир полетит в тартарары.

– Правда, что ль? – насмешливо поинтересовался оперативник.

– Послезавтра начнется Апокалипсис!

– Вон как. – Костя отпустил голову Саши. Тот не успел напрячь шею и врезался лицом прямо в кровяную лужу, натекшую с лица. Костя обернулся: – Вы слышали, доктор?

– Мда-с, – произнес степенный вальяжный голос из темноты прихожей. – Совершенно типичный случай.

– Понятые, – позвал Костя. – Проходите, проходите. И вы, товарищ участковый. Телевизионщики где у нас? Скажите там, что могут тоже зайти. Яркий луч переносного софита вплыл в прихожую. Стало светло, как днем. Замелькали чьи-то ноги. Ноги, ноги, ноги. Провода какие-то.

– Товарищи, – громко объявил Костя. – Человек, лежащий на полу, – известный серийный убийца, которого в народе прозвали Московским Потрошителем. На его счету шесть убитых женщин. Сашей овладела апатия. «Шесть? – вяло подумал он. – Почему шесть? Вроде еще вчера пять было… Откуда же взялась шестая?»

– А как же тот Потрошитель, которого задержали несколько дней назад? – поинтересовалась возбужденно какая-то девица.

– К сожалению, органы правопорядка не застрахованы от ошибок, – обаятельно улыбнулся ей Костя. – Наших сотрудников тоже можно понять. Задержанный полностью соответствовал словесному портрету убийцы. И потом, по воле случая, у него при себе оказался точно такой же нож, как и тот, которым пользовался настоящий Потрошитель. Как видите, мы работаем, признаем ошибки и стараемся их исправлять. Дышать было неудобно, при каждом выдохе из сломанного носа вылетали кровавые пузыри. Саша повернул голову и увидел, как оперативник, словно бы случайно, между делом, провел рукой по обтянутой голубой джинсой спортивной корреспондентской заднице, на мгновение жадно сжав ягодицу пальцами. Девица не отодвинулась, не отстранилась, не возмутилась даже.

– Итак, товарищи, – громогласно объявил Костя, убирая руку с корреспондентской «джинсы», – можно приступать к обыску и составлению протокола. Так, вы, товарищи понятые, сразу пройдите к вешалке. Лейтенант, зафиксируй пальто. Да, темные пятна, похожие на кровь. И на экспертизу пальтишко. Пусть установят группу, резус-фактор, все, как положено. Саша сплюнул кровь. Он лежал и слушал, как громят его квартиру. Бесцеремонно переворачивают ящики стола, выбрасывают книги с полок, перетряхивают вещи. Вот нашли окровавленную рубашку в ванной. «Снимайте, снимайте, ничего страшного… Так, на рубашке пятна бурого цвета, похожие на кровь. Распишитесь вот тут и вот тут еще». Запястья болели, и Саша попытался пошевелить руками.

– Товарищ капитан, – позвал стоящий над ним сержант. – У него в рукаве рубашки что-то.

– Ну-ка, ну-ка, – с любопытством сказал Костя. – Что у нас тут? – Саша почувствовал, как ему приподнимают рукав. Оперативник присвистнул, сказал тихонько Саше: – Попробуй, расскажи кому-нибудь, что это не ты их резал, – и тут же громко, весело: – Сержант, как же ты такое богатство пропустил, когда наручники застегивал?

– Да черт его знает, тарищ капитан.

– Только и слышишь от вас, «черт его знает» да «черт его знает». Так, понятые, пройдите сюда, пожалуйста. Лейтенант, зафиксируй в протоколе. Фотограф! Где фотограф? Махотин! Где здесь? Сюда иди. Снимай крупным планом и привязочку по масштабу сделай. Значит так, пиши, лейтенант: «Под рукавом рубашки задержанного обнаружен брючный ремень, кожаный, черного цвета, обернутый три раза вокруг запястья и продетый через пряжку из металла белого цвета, похожего на сталь. Под ремнем нож… значит, кухонный нож английского производства». Остальное – параметры клинка, фирму, все такое – сам допишешь. Мы пока продолжим. Время-то уже позднее. Костя поднялся, и Саша услышал, как оперативник, опять же между прочим, шепнул корреспондентке: «А что вы после съемки-то делаете?» и снова огладил ее спортивные ягодицы. Сашу подняли, не особенно ласково, едва не вывернув из суставов руки, прижали лбом к стене, уперлись стволом автомата в спину, обыскали. Оружия не нашли. Денег, понятное дело, тоже. Но кто-то стал на двести долларов и пятьсот рублей богаче. Зато притиснутый к стене Саша увидел, как прошедший в кухню Костя деловито достает из кармана пакет, укладывает в него «Благовествование» и засовывает себе под пальто.

– Книга, – прохрипел Саша. – Не трогай книгу!

– Что? – Костя обернулся. – Какую книгу? – И обратился к понятым и телевизионной группе: – Товарищи, пройдите в комнату, пожалуйста. Зафиксируйте там все. И внимательно смотрите, а то как бы наши снова не оплошали, – и засмеялся. Ну ни дать ни взять друг и брат. Понятые и телевизионщики стадом протопали в комнату. Костя же вышел в прихожую, прикрыл за собой дверь. Обернулся и без замаха, но очень сильно ударил Сашу под ребра. Тот охнул, упал на колени и тут же получил по физиономии.

– Будешь орать, правдолюб обос…ый, убью, – спокойно заявил Костя и скомандовал автоматчику: – Подними его, сержант. А то упадет еще. Придется снова поднимать. А он опять упадет. Что-то плохо его ноги держат. А с виду такой здоровый.

– Понял, тарищ капитан, – весело откликнулся тот. – Так точно, с виду здоровый, а падает се ремя.

– Вот ты и присмотри за ним. В случае чего, подняться помоги. А я пока в туалет схожу. Не стоять же тут. Костя ушел в туалет. Минут пять он сливал воду, а когда появился снова, у Саши таинственным образом оказалась рассечена бровь и отбиты почки. Да еще вроде ребро то ли сломано, то ли просто треснуло.

– Ну что, сержант? – беспечно поинтересовался оперативник. – Не падал клиент, нет?

– Так точно, тарищ капитан. Упал. Аж три раза. Об стенку вот ударился лицом. Совсем его ноги не держат. Со страху, наверное.

– Это верно, со страху, – кивнул Костя. – Он от страха даже в штаны себе надул.

– Фашисты, – пробормотал Саша. Кровь из рассеченной брови залила ему правый глаз, и он ничего им не видел. – Гестаповцы.

– Значит так, сержант. – Костя засмеялся. – Я пойду в комнату, обыск все-таки. А если он еще пару раз упадет, то ты подними. Жалко ведь, человек все же, не собака. Только не перестарайся. А мы минут через пять выйдем. Туалет досмотрим. Туалет ведь не досматривали еще?

– Так точно, – с готовностью рапортнул сержант.

– Вот и хорошо. Глядишь, найдем что-нибудь интересное, – Костя снова усмехнулся и, наклонившись к Саше, добавил: – Вроде ножа фирмы «Гербер». Модель «6969». Саша только сглотнул. «Падать» ему больше не хотелось. Он и так вдосталь уже «нападался» сегодня. Костя ушел в комнату, а Саша все-таки «рухнул» еще пару раз. Минут через пять, закончив с комнатой, группа вывалилась в прихожую. Один, в штатском, взялся осматривать ванную, второй – туалет. Кто-то громыхал на кухне посудой. Но Саше было уже все равно. Он хотел только одного – чтобы все быстрее закончилось. Пусть его отвезут… куда увозят в таких случаях? в тюрьму, в больницу?.. – и оставят в покое. Нет, боли он уже не чувствовал. Боль очень быстро стала привычной. Постоянной. «А может, – подумалось ему, – кинуться на этого сержанта? Автоматная очередь – и все закончится. А?» Он уже даже почти решился, но хватило ума не совершать глупостей. А что, если сержант не станет стрелять? А вместо этого подставит коленку или кулак? И тут он, Саша, как начнет «падать», как начнет… Только вздохнул. Нет, Леонид Юрьевич же сказал, что убьют его завтра вечером. Не сегодня. Значит, если и будет очередь, то не убьет она его. Только ранит. А раненый, беспомощный – вот уж хорошая жертва для Предвестника. Просто замечательная, настоящий подарок. Обзавидуешься. И вообще, какой смысл ему, Саше, умирать просто так? Повезет родиться снова – будет другой Костя. С другим именем и другим характером, но будет. Другой. Корень «друг». Когда из туалета послышался возглас: «Понятые, подойдите сюда! Обратите внимание, на ваших глазах из технической ниши, с фальшпотолка, я достаю…» Саша уже знал, что там. Нож. «Гербер», модель «6969». Кстати, сам-то он на фальшпотолок заглянуть не додумался.

– Задержанный, вы узнаете этот предмет? – Костя сунул ему под нос «изъятый вещдок». Саше пришлось неестественно вывернуть голову. Правым глазом он не видел. Этот был нож Потрошителя. Не такой же, а именно тот самый. Саша узнал его по царапине на черной прорезиненной рукояти. Только теперь на лезвии темнели бурые кровавые подтеки.

– Задержанный, вы узнаете этот предмет? – повысил голос оперативник.

– Это нож, – ответил Саша, с трудом разлепляя разбитые губы.

– Какой нож? – с торжеством спросил Костя.

– Мой нож.

– Понятые, прошу вас засвидетельствовать: задержанный опознал этот предмет как свой нож. – Оперативник вновь повернулся к Саше. – Этим ножом вы убивали женщин?