Врата Мёртвого Дома - Стив Эриксон

– А затем мы сможем поразвлечься с женщинами и детьми, и, возможно, Мекрал, ты изменишь свое мнение.

В ответ на эти слова Калам лишь что-то невнятно проворчал. Да, он хорошо знал подобный тип людей. Их мужество проявлялось только в том случае, когда количество врагов было несопоставимо с мощью их собственного войска, а любимым занятием на все времена оставалась резня беззащитных людей. Подобные нелюди встречались в последнее время все чаще, этому способствовала бессмысленная война, которая захватила практически весь мир. Прикрываясь призывами к справедливости, они творили все, чего желал их развращенный нрав. Неспроста подобным людям даже дали особую кличку: на языке Эрхлии она звучала э'птар ле'гебран, что означало «хищник насилия».

Иссохшая прерия впереди начала медленно изменяться: появились невысокие пригорки, представленные сплошь гранитом, которые постепенно переходили в цепочку гор. Слабый отблеск света костра виднелся позади еще в течение целого получаса – настолько он был велик. Калам только покачал головой: подобного легкомысленного поведения на вражеской территории он еще не видел.

Борду поднял руку на расстоянии пятидесяти шагов от монолитного сооружения; это означало приказ остановиться.

– Остерегайте глаза от жара камина, – предупредил он шепотом всех остальных. – Пускай слепнут глупцы – это будет их проклятием. Но только не мы. А теперь настало время рассеяться: я с Мекралом обойду сооружение с одной стороны, а вы – с другой. Отсчитайте пятьдесят глубоких дыхательных движений и начинайте атаковать.

Взглянув на лидера бандитов, Калам сузил глаза. Решение было явно непродуманным: подойдя к зданию с противоположной стороны, они рисковали получить стрелу в грудь от своих же товарищей. «Наверное, это еще одна шутка – наш предводитель так любит солдатский юмор». Убийца решил вслух ничего не говорить, он просто последовал бок о бок с Борду на задний двор.

– Скажи, а твои люди умеют обращаться с луками? – спросил убийца по прошествии нескольких минут.

– Да у них глаз – алмаз, Мекрал!

– Ага, так я тебе и поверил, – пробормотал Калам.

– Они никогда не промахиваются.

– Веришь, я даже и не сомневался.

– Чего ты боишься, Мекрал? Такой огромной человек... Да и внешность, которой наделили тебя боги, весьма впечатляющая: с виду – настоящий воин! Я очень удивлен, друг.

– Сейчас тебя ожидает еще больший сюрприз, – произнес Калам и, выхватив из ножен кинжал, резким движением перерезал бандиту горло.

Хлынула кровь.

Издав булькающий звук, предводитель бандитов откинулся в седле назад; только лишь его голова, залитая кровью, подпрыгивала в такт движениям лошади.

Убийца спрятал свой огромный нож и еле успел поймать сползающего из седла мертвого Борду. Схватив его за шиворот, он прошептал:

– Предлагаю тебе проехаться со мной еще немного; может быть, в лице Семерых Святых это немного реабилитирует твою вероломную, предательскую душу. «Прямо как и в случае со мною, если подобные времена когда-нибудь настанут».

Впереди показались мерцающие отблески огромного костра. Отдаленные крики сказали убийце, что бандиты принялись выполнять приказание своего командира, которого к этому моменту уже забрал к себе Худ. Выйдя на более-менее надежную почву, Калам пустил жеребца в галоп. Лошадь Борду, почувствовав что-то неладное, тоже прибавила шаг: голова бандита свесилась практически полностью набок, касаясь ухом шеи лошади.

Они быстро достигли склона холма, он был довольно пологим и полностью свободным. С этого места были хорошо видны атакующие бандиты в свете костра, они принялись безостановочно стрелять из своих луков по фигурам людей, лежащих завернутыми в шерстяные одеяла вокруг огня.

Услышав звуки, которые издавали стрелы при попадании в своих жертв, Калам понял, что на самом деле никаких людей там не было – это оказались просто куклы. Убийца оскалился: единственный солдат, оставшийся в лагере, все же доказал, что он на что-то годится. Перебросив бездыханное тело Борду через седло, он со всей силы шлепнул его лошадь по крупу. Та, словно сумасшедшая, бросилась к свету.

Убийца решил продолжить выполнение своего коварного плана пешком. Соскользнув на землю, он под покровом темноты начал медленно приближаться к месту развития центральных событий.

Внезапно послышался резкий щелчок выстрела арбалета, и один из бандитов рухнул с лошади на землю. Остальные четверо осадили своих скакунов, оказавшись явно сконфуженными. Мгновение спустя из темноты вылетел небольшой сверток, который упал точно в костер, рассыпая по воздуху огромный сноп искр. Вслед за этим темная ночь озарилась огромным заревом, охватившим четверых ничего не понимающих нападающих. Вновь раздался выстрел арбалета, за которым последовал нечеловеческий крик, и еще один бандит, залитый кровью, неестественно склонился на бок.

Калам решил выяснять, что же стало источником взрыва, однако скоро все стихло. Переведя дыхание, он начал медленно продвигаться вперед, держа в вытянутой правой руке длинный нож, а в левой – обоюдоострый кинжал.

По прошествии нескольких секунд с противоположной стороны послышался цокот, свидетельствующий о приближении еще одного наездника. Оба оставшихся бандита осадили лошадей, развернув их в сторону новой приближающейся опасности. Калама разобрал гомерический хохот, когда он увидел их лица, – из темноты на бешеной скорости появился одинокий жеребец. В седле абсолютно никого не было.

Огонь костра начал постепенно угасать.

Нервы Калама напряглись, он остановился и припал к земле. Посмотрев вновь на одинокую лошадь, которая рысью начала справа обходить пару нападавших мужчин, он понял, что этот маневр был произведен неспроста. Поравнявшись с фигурой одного из незадачливых бандитов, с противоположной стороны бегущего во весь опор скакуна мгновенно появилась грациозная женская фигура, которая все это время держалась за стремя на весу, скрываясь от общих взглядов. Свесившись, она на ходу вонзила в шею противника мясницкий нож. Огромное лезвие прошило плоть насквозь, достигнув шейных позвонков.

Вслед за этим женщина легко вспрыгнула в седло. Как только очередная жертва упала на землю, она метнулась к его седлу, вытащила оттуда боевую пику и неуловимым движением метнула ее в единственного оставшегося воина.

Пробормотав проклятья, мужчина попытался увернуться – видимо, сработала выработанная за долгие годы военной жизни солдатская смекалка. Вместо того чтобы попытаться отклониться назад, он вонзил шпоры в бока своей лошади, и та в молниеносном прыжке дернулась в сторону. Несмотря на то что острие пики пролетело в нескольких сантиметрах от головы бандита, его животное не успело сориентироваться и со всего размаху врезалось в жеребца наездницы. Та от неожиданного удара потеряла равновесие и с испуганным криком тяжело упала на землю.

Единственный оставшийся в живых бандит быстро выскользнул из седла, на ходу обнажая свою кривую саблю.

Кинжал Калама настиг его на расстоянии трех шагов от застывшей в ужасе женщины. Изрыгая проклятья он схватился за свое горло и упал на колени. Убийца приблизился и закончил свое нехитрое дело.

– Стой спокойно! – раздался трескучий голос за его спиной – На тебя смотрит не одна стрела арбалета. А ну, брось свое оружие против ящериц! Быстро!

Пожав плечами, Калам медленно опустил нож на песок.

– Я представляю собой Вторую армию, – произнес он. – Войско Однорукого...

– Оно в пятнадцати сотнях лиг отсюда.

Женщина наконец-то смогла облегченно вздохнуть. Она устало поднялась на колени – ее красивое лицо обрамляли густые длинные темные волосы.

В этот момент последний бандит испустил протяжный вой и скончался.

– Ты из Семи Городов, – продолжил голос из-за спины.

– Да, и кроме того – солдат империи. Слушай, давай закончим наши пререкания. Я приехал из противоположного лагеря с предводителем бандитов. Он умер незадолго до того, как лошадь принесла его бездыханное тело в ваш лагерь.

– В таком случае почему ты путешествуешь в телабе необычного цвета и совсем один? Точно, ты – дезертир, а это у нас является смертным приговором.

Калам зашипел от раздражения:

– Вы тоже хороши. Вместо того чтобы присоединиться к всеобщей борьбе, вы избрали защиту своей семьи: я прав? По Боевому Уставу империи это тоже называется дезертирством, солдат.

В этот момент из-за спины появился тот самый безымянный солдат. Он до сих пор держал на прицеле арбалета Калама.

Убийца заметил, что от полученных в прошлое нападение ранений тот настолько ослаб, что едва держится на ногах. Приземистый и широкоплечий, этот солдат был одет в обрывки старой униформы подразделения Сторожевой заставы, светло-серую кожаную безрукавку и темный пиджак. Лицо было покрыто сетью огромного количества шрамов, точно так же, как кисти и предплечья. На щетинистом подбородке виднелась глубокая рана, а шлем зиял огромной дырой. Лычки пиджака свидетельствовали о ранге капитана.