Рейтинговые книги
Читем онлайн Время покупать черные перстни - Александр Борянский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 160

Да не остынет чай с малиновым вареньем в сентябре, не закиснут грибы и другие разносолы в крещенскую роззвонь, не погаснут теплые домики и танцы в Доме отдыха и Культуры, трофейный аккордеон и милые массовицы-затейницы. Пусть декабрь сменяется январем, там дальше следует февраль и март в конце концов… — я пойду! Я пойду просеивать лежалый уголь, колоть несносные чурбаки, потому что знамо дело — бесхозяйственность, буду топить дурацкие, никому не нужные печи в доме. А иначе во Вселенной сделается маленькая дырка и туда утечет, будто втянуто все, что есть единственного, несчастного, злого, моего… Туда ускачет зловещий стереоправитель стеклянной Сибири на апокалипсическом гробу в нарушниках двух лошадей: четной и нечетной, гикая и взвизгивая нагайкой крученых судеб во вновь починенной руке; княгиня Ольга, молчаливо помахивая древними нунчаками, прошагает до конечного маршрута подземного автобуса; старуха Осень прокрадется в аквалангистской маске, измазанной йодом, на бесшумном видеовелосипеде для ночной езды, с прихваченной под мышкой бензопилой «Дружба» программного обеспечения; шмыгнут двое детей-сиротинушек, Декабрь с Январем, в белоснежных ватниках «ЯМАХА», снятых с убитых током беглых солдат, празднующих свой вечный день Римских каникул.

А так и было: он проскакал мимо, весь в заревах мировых революций и ошметках растоптанных батальонов, чертом выскочил из табакерки Ольгиного дома. Я тащил по снегам своего биополя хозяйскую сетку с кефиром, а он прыгал вокруг аспидным конем, бряцал уздечками, копытами, лезгинками, зубами, папахами, крестами и саблями, палил из всех маузеров в божий свет, как в копеечку.

— Эй, ты! — забрал я на его чернокрылый бег. — Кончай ты эту богадельню, приходи нынче — баню топить будем, воду таскать надо, дрова колоть — вдвоем сподручнее…

— Ла-ды-ы!.. — вскипел он, крутясь на черной сковородке и вздыбив лошадку восклицательным знаком в утверждение своих слов, раскатил бильярдные шары сноровистого галопа вдоль по переулку своей белогвардейской надобности.

Он точно пришел ввечеру: полупьяный, веселый — рассерженный. Хотел порубать котика Митьку, да окстился. Разбросал повсюду шубейки-борчатки, гранаты, папахи, напластал кучу дров, переломав два моих «не ухватистых» топора, перемежая свой военно-половой фольклор цитатами из Вл. Соловьева. Мы упрягли коника в санки и быстрейше навозили все емкости водой из сурового земного колодца Мариванны.

Банька гудела, как Роза Ветров, пар бродил и спотыкался в реликтовых рощах наших голов. Я шкрябал его циркулярной пилой лошадиной скребницы, захваченной в плен еще у Первой Конной, намывая золотой песок природной загорелости кожи. Я скакал по нему батальонами зеленых веников и всеми резервными полками ошпаренных кипятков. Но и он, поминая всех святых и апостолов, удавливал меня утюгом рук черной сотни. И только раз (я-то ждал этого), сердце его неровно перебилось, коснувшись звериной памятью затвердевшей багровости косого надрыва, метеоритно распахавшего мою спину.

— Кто же тебе это так… засандалил? — густо спросил он, вспоминая.

— Да… — было дело, — ответил я, и ничего не ответил, плоско дымясь, как свежеуложенный асфальт.

Мы оба благодарно промолчали о кудлатых полях всех гражданских и, может быть; звездных войн.

Мы сидели с самого краю хлебородного стола России за малой интернатовской пайкой, всего лишь доставшейся нам. Похмелье чистой ночи вливалось космическим откровением, вдалеке еще постреливали лесные объездчики, да тонюсенько верещали чьи-то парашютисты. Я наразводил сухого спирта и научил его есть механические блины из финских банок, он поставил четверть самогона и, разлив все в 76 граненых стопарей, хлобыстал их один за одним — я пропускал через раз. Ольга примостилась подле, пригорюнившись по-бабьи радостно. Сплетясь рукавами розовых рубашек-вышиванок и буйной некошенностью чубов, как Герои особой маневренности войск, мы пели исконные казачьи песни.

Княгиня Зима накрыла нас, смятых и обеспокоенных, железным веком, медвежьей полостью простых свершений, да и пошла себе измерять скользючей рулеткой расстояния до сугревных и лохматеньких людских сердешек.

Наталия Новаш

Чтобы сделать выбор

Вы видели, как цветет подорожник во дворе Тартуского университета? Множество воздушных сиреневых свечек сливается в волны мерцающего светлого пламени, которые медленно колеблет ветер на старых университетских холмах. И когда все тонет в резком солнце северного лета, в его косых и холодных лучах, то каждая свечка видна в отдельности, и каждая тянется в высоту, бросая длинные тени в бушующую понизу зелень.

Это был один из первых дней августа. Я сидела на скамейке в сквере, открывавшемся в одну из узких старинных улочек у подножия университетского холма, который был когда-то крепостным валом. Рядом мальчик в очках, похожий на первоклассника, усердно слизывал растекавшееся по пальцам мороженое, а я все смотрела на сиреневые покачивающиеся стрелки подорожника, словно раньше не замечала, как цветет эта трава. Время шло к вечеру, и все виделось мне особенно отчетливым, как будто мир был до блеска вымыт прекратившимися недавно балтийскими дождями или вдруг я неожиданно надела очки.

В глазах стояли впечатления этого дня. Университетский парк с жертвенным камнем древних эстов, старинная библиотека, куда я заглянула украдкой, античные скульптуры на изломах лестниц и своды готических коридоров. Серый камень мощеных дорожек и раскопки у древних, рушащихся от времени развалин. Я как зачарованная смотрела на цветущий подорожник, веками росший на этом валу, и думала о тех, кто шел учиться сюда, в эти стены, и с незапамятных времен приносил на своих башмаках его семена. Я вспоминала свой институт, и сравнивала, и очень хотелось прийти сюда когда-нибудь снова в ином облике и тоже учиться здесь…

Мое воображение немного разыгралось, и виной тому были не одни только университетские впечатления, но и весь колорит этих средневековых улочек, пустующих кое-где домов, витрин рано закрывающихся магазинчиков. И еще — кафе… Мы вошли в этот крошечный, полный приятной суеты мирок, и вокруг нас были темное дерево, заигравшее в позднем солнце, вечерние запахи — кофе, корица и еще что-то кондитерское. Чистенькие чопорные старушки, пришедшие поболтать и съесть взбитых сливок в этом дышащем стариной уголке, наводили на мысль о каком-то сказочном, стоящем вне времени, безмятежном мире. Захотелось вновь напоследок увидеть эти кварталы, побродить по улочкам, знавшим рыцарей и крестоносцев, помнящим мор, чуму и костры инквизиции…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 160
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Время покупать черные перстни - Александр Борянский бесплатно.
Похожие на Время покупать черные перстни - Александр Борянский книги

Оставить комментарий