Стёртые буквы - Елена Первушина

— Нет, не могу, — призналась она наконец. — П в начале, Т в конце и в середине Р и еще что-то вроде Д. Больше ничего не разбираю.

Из темноты вновь раздался хриплый и гнусавый голос «Ревуна». Керви обнял Ксанту за плечи.

— Пойдем, — сказал он. — Нам надо спешить. Ты и так сделала, что могла. На самом деле ты сделала больше, чем я надеялся. Стрела — это название острова в дельте реки, в дне пути отсюда. А теперь пора вернуться на корабль. Там решим, что делать дальше.

12

В темноте они больше не рискнули соваться в чащу леса и решили идти по побережью. Ветер успел изрядно их потрепать, и было слышно, что прибой звереет с каждой минутой. Но в южной бухте все еще было относительно тихо. Похоронная команда уже ждала их у шлюпки.

Мужчины снова сели на весла, и едва они вышли из бухты, как им пришлось поработать по-настоящему. Волны теперь стали нешуточной силой, они трепали тяжелую шлюпку, как щенок игрушку. К счастью, «Ревун» теперь голосил, не переставая, и они не боялись заблудиться. Ксанта, съежившись, опустилась на дно, чтобы не мешать гребцам и не дать разгуляться собственному страху. Теперь она понимала, что имел в виду Андрет, когда говорил: «Море — везде море», — ей казалось, что на шлюпку наваливается своей тяжестью весь океан.

Чтобы спастись от ветра и брызг, она натянула на голову капюшон и поглядывала украдкой на лица своих спутников. Все были спокойны, и только Дреки, которому такие путешествия были в новинку, заметно нервничал, и то и дело сбивался с ритма.

Подводные камни, разумеется, никуда не делись. Один из них, черный, ощетинившейся, внезапно выпрыгнул из темноты по правому борту почти перед самым носом шлюпки. Рулевой рявкнул команду, матросы сидевшие по правому борту, навалились на весла, за ними сделали мощный гребок «левые». Шлюпка подскочив на большой волне благополучно обогнула камень, но в то короткое мгновенье, когда они стояли на гребне, а камень — во впадине волны, Дреки умудрился краем глаза что-то увидеть там, в темноте и рванулся назад, перевесившись за борт. Следующий удар и разворот шлюпки едва не сбросили его со скамьи в воду. Но Керви не мешкая, схватил парня за шиворот и прижал к днищу. Оба свалились на Ксанту, так что та только жалобно пискнула и тоже покрепче вцепилась в одежду Дреки.

— Ты куда полез, урод? — поинтересовался Керви, подтягиваясь на руках и вновь усаживаясь на скамью. — Думать хоть немного надо!

— Вы видели?! — Дреки тыкал пальцем в сторону растаявших во тьме камней. — Там, внизу что-то белое…. Вроде, кусок обшивки. Ну белое, как днище у «Ревуна». Что, никто не видел? Никто?

Он замолчал и смахнул ладонями капли воды с лица.

— Не знаю… мне показалось… тогда я видел точно, а сейчас… не знаю… извините… наверное, я ошибся.

Когда порядок был восстановлен, оказалось, что все весла по левому борту вылетели из уключин. С оставшимися веслами шлюпка тут же почти полностью потеряла управление. Рулевой мог удерживать ее так, чтобы она не становилась бортом к волне, но теперь они вряд ли смогли бы самостоятельно добраться до корабля. Когда Ксанта осознала это, ей стало как-то нехорошо на душе.

— И что теперь? — осторожно спросила она, проглатывая «будет с нами».

Керви пожал плечами:

— Ничего. К счастью, мы успели далеко отойти от острова. На берег нас вряд ли выбросит. Здесь довольно сильное течение, оно потащит нас на север, а ветер отнесет немного к западу. Будем надеяться, капитан тоже это сообразит и разыщет нас. Сейчас я попытаюсь зажечь фонарь.

Ну а если не разыщет, нас, скорее всего, унесет в море, — спокойно добавил он. — Или все-таки выбросит на камни.

Фонарь так и не загорелся — порывы ветра постоянно гасили его.

— Дайте мне рог, — попросил Дреки.

— И мне, — добавила Ксанта.

Низкий сипловатый голос рогов быстро потерялся в шуме ветра. Где-то далеко в темноте «Ревун» кричал так, что едва ли кто-то на его палубе смог бы различить за этим ревом хоть один посторонний звук.

Шлюпка плыла сквозь ветер, темноту и бесконечное время. Ксанта чувствовала его ход лишь потому, что все больше и больше промокала и все больше и больше замерзала. Да еще в ушах звенело от непрерывного дутья в рог. Призыв «Ревуна» все еще доносился до них, но звучал все тише и тише.

— Мам, извини, — шепнул Дреки ей на ухо. — Я не… Вдруг он выпрямился и крикнул: /

— Смотрите там! Слева! Рулевой среагировал мгновенно:

— Слева камни! Одерживаться! Одерживаться всем!

Матросы и Керви уперлись веслами во внезапно возникший из темноты каменный гребень. Ксанта, схватив Дреки за пояс, потащила его на правый борт. Несколько бесконечно долгих мгновений шлюпка скребла бортом по камням, и Ксанте казалось, что она слышит скрип и треск. Потом все кончилось — шлюпка вновь скользнула в свободную воду, целая и невредимая.

На мгновение вдали за кормой мелькнули темные силуэты деревьев — течение вновь вынесло их совсем близко к острову, но, самое главное, все, находившиеся в шлюпке, на это раз разглядели ясно — верхом на каменном гребне, который едва не погубил их, лежал огромный тяжелый и изогнутый киль корабля. Он действительно был выкрашен белой краской и потому был ясно виден даже в кромешной тьме.

А затем впереди появился массивный темный силуэт «Ревуна». Птица все же нашла своих потерянных птенцов.

13

Перебраться из шлюпки на борт корабля оказалось тоже не так-то просто. Ксанту привязали к лестнице и втянули на палубу. После всех своих приключений она обрадовалась тесной каюте и вышиванию, как давно забытым друзьям. А сухая одежда и одеяло вообще привели ее в восторг. Корабль изрядно качало, но теперь это совершенно не тревожило Ксанту — это уже не ее забота, пусть мужчины разбираются сами. Она хотела было сходить проверить, как там устроился Дреки, но потом решила, что детям надо предоставлять побольше самостоятельности, небось не маленький, сообразит, как обсушиться и обогреться. Поэтому она просто уснула.

Шторм бушевал еще три дня. Впрочем, как сообщил Керви, который на следующее утро навестил Ксанту, на самом деле это был не шторм, а просто «очень свежий ветер». Шторма здесь выглядят куда как солиднее. Керви окончательно утвердился в мысли, что Гесихия хранит их корабль от серьезных неприятностей. Ксанта сильно в этом сомневалась. Черепаха так и спала под кроватью всю дорогу. Когда Ксанта вытаскивала ее и стучала по панцирю, та лениво вытягивала наружу маленькую плоскую голову и морщинистую, как у самой Ксанты, шею с тонким темным кольцом чешуек, брезгливо морщась, съедала кусочек лепешки и снова заваливалась спать. Ксанте было совершенно ясно, что Гесихия, по своему обыкновению, манкирует прямыми обязанностями и ждет, пока люди во всем разберутся сами. Впрочем, за долгие годы совместной жизни жрица так привыкла к подобному поведению своей богини, что даже не чувствовала раздражения и досады.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});