Стёртые буквы - Елена Первушина

— Керви, здесь есть кладбище?

— Разумеется. У западного мыса, как обычно.

— Скорее туда!

Пока они шли (снова практически через весь остров) туман нач~ подниматься от земли, в спину ударили первые порывы холодного ветра — легкие, как плеск волн.

— Кажется, погода портится, — предположил Дреки. Керви кивнул.

— Да. Надо убираться отсюда.

— Сейчас. Я не задержу вас. Только одна последняя попытка, — обещала Ксанта.

В стремительно сгущающейся темноте они вышли к западно мысу, и жрица увидела именно то, что рассчитывала увидеть — низкую покатую тростниковую крышу кладбищенской землянки. Ее вырыли шагах в пятидесяти от берега, на небольшом холме, где земля была посуше.

— Вы оставайтесь здесь, — распорядилась Ксанта. — Я спущусь надолго, и сразу уходим.

— Что ты там увидишь в темноте? — возразил Керви, впервые обратившись к Ксанте на «ты».

— Не знаю, — она пожала плечами. — Либо увижу, либо не увижу. Нельзя сказать, что видишь, пока не посмотришь.

— Мудрено, — Керви усмехнулся. — Ну давай, смотри. Дощатая, успевшая перекоситься, дверь была, как и положено,

восточного края землянки. Придерживаясь рукой за земляную, густо перевитую корешками травы, стенку, Ксанта спустилась по семи ритуальным ступеньками и подошла к расположенному в середине алтарю-очагу. Прямо над ним в широкое отверстие дымохода лил тусклый сумеречный свет. Ксанта преклонила колени, касаясь ладонями холодных отсыревших углей и мгновенно яркой вспышкой пришло воспоминание — в последний раз она стояла вот так много лет назад в родной деревне, в день, когда к ней впервые пришли крови, и ей надлежало взять с алтаря красный цветок — полевую гвоздику — в знак того что отныне она считается невестой. Стояла, уже зная, что это в последний раз, что этой же ночью она сбежит из родного дома. С мужчиной, как водится. Стой. Это уж здесь совсем не причем!

Не поднимаясь с колен, Ксанта осмотрелась. Было уже слишком темно, и ей не удалось рассметреть, сколько гробов вмуровано в земляные стены. Может быть, и ни одного. Люди здесь были по большей части молодые и здоровые — с чего им помирать? Ладно, это тоже не важно. Ксанта подняла голову к еще одному источнику света — маленькому окошку под самой крышей на западной стороне. Еще снаружи Ксанта заметила, что между землянкой и побережьем растет с полдюжины старых узловатых деревьев. И теперь в окошке она разглядела одно из них — вскинувшее руки-ветви в безмолвном неутешном плаче. Кажется, осина. В родной деревне Ксанты окошко выходило на реку, и в него была видна плакучая ива. Все люди, что собирались здесь на закате солнца и преклоняли колени перед алтарем, соединяющим их в единую общину, день за днем видели это дерево и наверняка помнили его не хуже, чем дверь собственного дома или лица родителей. Если не здесь, то больше нигде!

Ксанта выбралась из землянки и заковыляла к намеченному дереву. Ветер, уже не шутя, подхватил ее плащ и едва не закинул его ей на голову. Внезапно откуда-то со стороны моря, из кромешной темноты, раздался низкий гулкий рев, будто поднялось из глубины морское чудовище, приветствуя ночь и ветер. Ксанта вздрогнула, костыль вдруг провалился в песок и она, не удержав равновесие, упала. К счастью, Дреки и Керви не дремали — мигом очутились рядом и помогли ей подняться на ноги.

— Не бойтесь, — поспешно сказал Керви. — Я забыл предупредить вас. Это «Ревун», потому его так и назвали. Капитан дает нам знать, что больше не может стоять на якоре — ветер слишком усилился. Он будет курсировать вдоль берега и ждать нас. Но мы должны поспешить.

— А мы найдем корабль в темноте? — Дреки не сумел скрыть испуга в голосе.

— Конечно, найдем, с таким-то гудком!

— Да, в самом деле.

Ксанта, больше не слушая их, все же добралась до дерева и принялась водить руками по стволу в надежде обнаружить дупло или хоть глубокую развилку между ветвями, куда можно было бы спрятать записку. Ничего. Возможно, тот, кто оставил послание, попросту был выше нее Ростом. Или это послание существовало лишь в ее воображении. В любом случае, сейчас было уже поздно что-то предпринимать. Похоже, она так никогда и не узнает, была ли она в двух шагах от разгадки или ошибалась с самого начала.

И тут ее пальцы наткнулись на бороздку. Короткую, неглубокую, полузаплывшую древесиной и все же слишком ровную для естественной борозды на коре. Ксанта повела рукой по борозде. Да. Точно. Есть.

— Здесь буквы! — крикнула она Керви. — Буква Т. Так, стой. Здесь еще одна, слева. С — Т — Р. Дальше кажется Н… Нет, Е! Точно Е. Дальше Л и А. Есть! СТРЕЛА.

— Что? — Керви мгновенно, в три прыжка, оказался рядом с ней и тоже зашарил по стволу. — Ничего не вижу, — сказал он честно. — Буквы, кажется, вправду есть, но прочесть не могу.

— Дайте мне! — вклинился между ними Дреки. — Р точно есть, Т есть и С. Насчет Е и А не уверен. Смотри, там еще одна строчка, внизу.

Ксанта оттолкнула его руку и начала читать пальцами вторую строку послания. Здесь, к несчастью, из ствола выступал сучок, и разобрать буквы было еще труднее.

— Нет, не могу, — призналась она наконец. — П в начале, Т в конце и в середине Р и еще что-то вроде Д. Больше ничего не разбираю.

Из темноты вновь раздался хриплый и гнусавый голос «Ревуна». Керви обнял Ксанту за плечи.

— Пойдем, — сказал он. — Нам надо спешить. Ты и так сделала, что могла. На самом деле ты сделала больше, чем я надеялся. Стрела — это название острова в дельте реки, в дне пути отсюда. А теперь пора вернуться на корабль. Там решим, что делать дальше.

12

В темноте они больше не рискнули соваться в чащу леса и решили идти по побережью. Ветер успел изрядно их потрепать, и было слышно, что прибой звереет с каждой минутой. Но в южной бухте все еще было относительно тихо. Похоронная команда уже ждала их у шлюпки.

Мужчины снова сели на весла, и едва они вышли из бухты, как им пришлось поработать по-настоящему. Волны теперь стали нешуточной силой, они трепали тяжелую шлюпку, как щенок игрушку. К счастью, «Ревун» теперь голосил, не переставая, и они не боялись заблудиться. Ксанта, съежившись, опустилась на дно, чтобы не мешать гребцам и не дать разгуляться собственному страху. Теперь она понимала, что имел в виду Андрет, когда говорил: «Море — везде море», — ей казалось, что на шлюпку наваливается своей тяжестью весь океан.

Чтобы спастись от ветра и брызг, она натянула на голову капюшон и поглядывала украдкой на лица своих спутников. Все были спокойны, и только Дреки, которому такие путешествия были в новинку, заметно нервничал, и то и дело сбивался с ритма.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});