Когда отцветает камелия - Александра Альва

на лицо фальшивую улыбку.

– Пойдём домой, я сделаю тебе чай.

Юкио вновь поймал холодную ладонь Цубаки, согревая её руку своим теплом, и повёл акамэ по тропинке к саду камней.

* * *

В очаге тихо потрескивал огонь, обнимая янтарными языками чугунный чайник, который был подвешен на мерно покачивающемся бамбуковом столбе. Комната наполнялась тёплым воздухом и ароматом горячей воды.

Цубаки сидела недалеко от очага скрестив ноги и рисовала угольком, положив лист бумаги перед собой на татами. Огонь вспыхнул ярче, когда из-за ширмы вышел переодетый в тёмное кимоно Юкио: белые волосы свободно струились по спине, достигая поясницы, а когти, хвосты и уши исчезли, что сделало кицунэ похожим на обычного человека.

Оторвавшись от картины, Цубаки окинула хозяина дома взглядом, приподняла брови и тут же подавила смешок. Он заметил странное поведение акамэ и недовольно сложил руки на груди.

– В чём дело?

– Твой вид, что это такое? – Она указала на его голову.

– Я подумал, что тебе больше понравится такой облик.

Юкио прошёл вперёд неуверенным шагом, будто для равновесия ему не хватало хвостов за спиной, и остановился рядом с Цубаки.

– Завяжешь мне волосы?

– Садись, – ответила она, убирая в сторону свой набросок.

На ощупь его волосы были мягкими, словно шелковистые метёлки травы сусуки133 в осеннем поле, а цветом напоминали лунный след на поверхности озера. Цубаки пропустила длинные пряди Юкио сквозь пальцы и прикрыла глаза от удовольствия – в последнее время хозяин святилища часто просил заплетать ему волосы, но акамэ так и не привыкла к тому, насколько приятным каждый раз оказывалось это прикосновение.

– Ленточку, – сказала она, протягивая ладонь, в которую Юкио вложил чёрную шёлковую ленту.

Когда белые локоны, собранные в свободный хвост, легли на правое плечо кицунэ, он развернулся, оказавшись совсем близко от лица Цубаки.

– Спасибо за помощь! – Левый уголок его губ приподнялся в торжествующей ухмылке. – Тебе нравится мой новый облик? Старый, конечно, позволяет мне пользоваться силами ками в полной мере, но с тобой я могу становиться обычным человеком.

– Хоть выглядишь ты по-другому, но повадки всё равно остаются лисьими! – Цубаки без стеснения начала разглядывать Юкио. – Мне больше нравится твой настоящий облик.

Хозяин святилища чуть склонил голову набок, и между его бровями залегла морщинка.

– Почему? Для людей я выгляжу как ёкай, страшное существо, почти животное. Хоть они мне и поклоняются, но я знаю, что в душах смертных всегда живёт страх. Кто угодно может называть меня чудовищем – я и бровью не поведу, но не хочу, чтобы ты чувствовала отвращение при виде моих ушей и хвостов. Раньше я никогда не задумывался о подобном, но сейчас понимаю, что мой облик мог пугать тебя, ведь ты всю жизнь скрывалась от ёкаев.

Цубаки выдохнула и накрыла руку Юкио своей ладонью: её пальцы покрывали тёмные следы туши, а от тяжёлой работы в доме отца кожа огрубела и стала шершавой, но хозяин святилища как будто не замечал этого.

– Представляешь, какой шум поднимется, если кто-то из служителей заметит тебя в таком виде? Про меня и так уже ходят слухи: невеста Посланника, живёт в доме божества и пользуется его слугой, а добавится ещё и то, что я заставляю самого Юкио-но ками становиться человеком! Думаю, лучше избегать лишних пересудов.

Она улыбнулась, но при мысли, что за глаза её называли невестой кицунэ, сердце пустилось в галоп. Скрыть яркий румянец на щеках всё равно бы не получилось, поэтому Цубаки решила даже не отводить взгляда.

– Ты живёшь в моём доме, потому что так я могу защитить тебя, – сказал Юкио и приблизился к ней, вынуждая отклониться назад. – Но если станешь моей невестой, я тоже не буду возражать.

Повисла тишина, которую нарушало только частое дыхание акамэ и тихий шелест начинающегося дождя – первые капли ударились о бамбуковую крышу.

– Признаю, на этот раз ты победил! Мне нечего ответить! – сдалась Цубаки, всё же переводя взгляд на тёмные полоски на татами. – Не боишься навлечь на себя беду такими словами? Однажды утром проснёшься, а твоя жена действительно окажется обычным человеком. Что тогда делать?

– Если это окажешься ты, я буду счастлив.

Юкио оставил лёгкий поцелуй на её щеке и прошептал, касаясь губами уха:

– Я бы хотел провести с тобой столько времени, сколько возможно. Не думай, что я когда-нибудь тебя отпущу. Обещаю, скоро ты будешь жить в этом доме не просто как гость…

Он не закончил и положил голову на плечо Цубаки, вдыхая цветочный аромат её волос.

– Тогда я соглашусь, только если ты вернёшь свой прежний облик: мне по душе настоящий Юкио, – ответила она и провела ладонью по его голове.

Вокруг тут же вспыхнул голубой огонь, который вернул Посланнику пять извивающихся за спиной хвостов, уши и длинные белые когти. От внезапного порыва ветра, пронёсшегося по комнате, аккуратная причёска Цубаки растрепалась, и ей пришлось прикрыть лицо руками от бушующего совсем рядом пламени: кицунэби не обжигали, но уже привычно покалывали кожу лёгким жаром.

– Ты такой, какой есть, – снова заговорила она, когда всё стихло и поднявшиеся в воздух листы бумаги васи, покрытые её набросками, медленно опустились на татами. – И я полюбила тебя именно таким.

– Полюбила… – повторил Юкио, будто не мог поверить, что услышал признание, сказанное в такой непринуждённой манере. – Цубаки, я должен был сказать это первым!

– Что поделать, ты опоздал!

Она пожала плечами и звонко рассмеялась, когда хозяин святилища сжал её в крепких объятиях и оставил яркие поцелуи на бледной шее.

– Запомни, ты обещала, что согласишься на моё предложение, не отказывайся потом от своих слов!

– Я бы не посмела, господин Юкио-но ками, – ответила Цубаки, продолжая смеяться.

Они лежали на циновках и целовались до тех пор, пока губы не начало жечь, а в груди не осталось воздуха. Ладони кицунэ скользили по талии акамэ, медленно и осторожно, словно эта смертная девушка была бесценной чашей, произведением искусства, которое довелось держать в руках лишь раз в жизни. А она пропускала волосы Юкио сквозь пальцы, гладила его мягкие уши и после каждого судорожного вдоха притягивала хозяина святилища к себе для новых поцелуев.

– Цубаки… – Он потянул за красный пояс, повязанный бантом на её талии. – Когда смотрю на тебя, не могу дышать. Никогда подобного не испытывал.

Его глаза пылали янтарным огнём, а тёмные зрачки стали настолько узкими, что акамэ их почти не видела. Юкио накрыл Цубаки своим телом, положил голову ей на грудь и прислушался, словно отсчитывал быстрые удары сердца.

– Оно так колотится. Тебе снова стало хуже?

Цубаки замотала