Ярость мщения - Дэвид Герролд

Примечания тоже не были лишены интереса. Скрученные спирали с ферментами, растворяющими соединительные ткани, отвергли по причине их опасности для носителя амулета. Так же как и радиоактивные элементы и токсины. Старые добрые методы, кажется, не устаревали. И пусть живых хторров в неволе не хватало, чтобы провести лабораторные испытания, правительство ожидало, что использование большой части населения в качестве подопытных кроликов покажет, какой тип ладанок наиболее эффективен. Наша Семья попала в Северо-Западный регион. Мы испытывали состав О5Х-13.

Потрясающе! Я усыновил и удочерил не детей. Под родительскую опеку я взял живцов.

"Старых дам и престарелых мужчинИли масонов, но чтоб побольше морщин".На вопрос, кого она предпочитает,Наша молодежь так отвечает(И несколько солидарных с нею меньшинств).

35 ТОММИ

Не буди спящую ложь.

Соломон Краткий.

Другая неприятность произошла ночью.

Я уложил Алека и Холли на двуспальной кровати, а потом отправил спать Томми, Поскольку он был постарше, то заслуживал отдельной спальни.

Знаете, если бы я был более искушен в жизни, то распознал бы признаки еще в первый вечер, когда переставлял мебель. Томми настаивал, чтобы Алек спал с ним, и объяснил: – Потому что он мой.

Я был настолько наивен, что сказал: – Не волнуйся, я знаю, что вы долгое время были вместе. Никто не отнимает его у тебя. Просто я думаю, что тебе уже пора иметь собственную комнату.

Мальчик, казалось, согласился, но на следующее утро я нашел его с двумя младшими в их постели. Тогда я ничего не понял, просто воспринял это как еще один признак пережитого ими.

А потому не стал спорить: пусть остается как есть.

Но теперь я – их законный отец, и в мои обязанности входит помогать им взрослеть. Итак, я отправил Томми обратно в его комнату, сказав при этом, что он не может спать с Алеком всю жизнь и я, как отец, хочу, чтобы отныне он привыкал к своей кровати.

Потом отправился спать и сам.

Я пролежал минут пятнадцать, стараясь расслабиться – заставляя себя расслабиться, – и под тихое гудение кондиционера размышлял, можно ли обзавестись семьей, не имея жены. Я уже пришел к выводу, что если дети нуждаются во мне, то это не важно, как вдруг кто-то босиком вошел в комнату.

– Томми, это ты?

Скрипнула кровать, когда он забрался ко мне под простыню.

– Томми?

– Я хочу спать здесь. Света я не включил.

– Что происходит?

– Ничего. Просто я хочу спать с тобой. – Он придвинулся ближе и обнял меня рукой. Крепко обнял. Для тринадцатилетнего пацана он был достаточно силен. – Ты теперь мой папа.

– Угу. – Я обнял его в ответ и взъерошил ему волосы. – Но ты теперь большой мальчик и – эй! – Я быстро натянул простыню и сел. – Какого черта ты делаешь?

И сразу же пожалел о вопле. В темноте был виден его силуэт – мальчик дрожал. И голос его дрожал тоже.

– Ты не хочешь меня?

У меня чуть не вывалилась прямая кишка, когда я сообразил, о чем речь.

– Я думал, что ты хочешь меня. Разве не поэтому ты стал папой?

– Я усыновил тебя, Томми, потому что люблю тебя. Он недоверчиво хмыкнул.

– Я правда люблю тебя, – настаивал я. Мозг работал на полных оборотах, пытаясь найти правильный выход. – Действительно люблю. – Он, казалось, почти успокоился и снова стал подбираться ко мне. – Но я имею в виду не это. Томми, ты меня любишь?

– Ты не пускаешь меня!

– Я о другом. Существует масса видов любви…

– Чего ты хочешь? – закричал он и заплакал, всхлипывая, как маленькая девочка. Я начал понимать, что он предлагал мне единственную вещь, которую имел, – свое тело, – а я отверг подарок. Как я могу любить, если не разрешаю ему проявить ответное чувство?

– Томми…

Мне хотелось взять его на руки и прижать к себе, но я не осмелился и вместо этого слез с кровати.

– Не вставай, – проворчал я и, прошлепав в гостиную, включил телефон.

Бетти-Джон еще не спала – в такой-то час. Она ответила после второго гудка.

– Кто это?

– Джим. У меня возникла проблема.

– А до утра твоя проблема не подождет?

– Нет, не подождет. Би-Джей, бумаги на детей еще не пришли?

– Нет, а в чем дело?

– Да просто Томми попытался залезть ко мне в постель. Я хотел узнать, откуда?..

– Это все?

– Может быть, я выразился недостаточно ясно, Би-Джей? Он хотел большего, чем просто спать со мной.

– Я поняла. Это все?

– Би-Джей!..

– Джим, мы уже сталкивались с подобными случаями. Это происходит очень часто, и я удивлена, что ты не в курсе. Мог бы сообразить, увидев, как он обращается с Алеком.

– Ладно, пусть я не сообразил. Сейчас не время кружить вокруг да около. Я просто не знаю, что делать.

– Лечь обратно в постель. Сказать Томми, что ты его любишь.

– Уже пробовал. Не помогает.

– Я же говорю: скажи ему, что ты его любишь. Скажи так, чтобы он понял.

– Бетти-Джон… Ее тон стал резким.

– Ладно, объясняю доступно. Многих детей подобрали в маленьких городах или там, где не было порядка или мало-мальски действенной социальной помощи. Они выжили не благодаря наследственной склонности к выживанию. Это не дикие дети, напротив, они в достаточной мере цивилизованны, чтобы стать предельно беззащитными. Такие при крахе общества умирают первыми, а те, что выжили, заучили, что их выживание зависит от благосклонности других людей. Иногда они вынуждены платить за благосклонность именно такую цену. Прости, что шокирую тебя, Джим, но я думала, что ты знаешь. Множество детей выжило лишь благодаря проституции. Таковы правила игры, во всяком случае, они так считают. Их нельзя переубедить за одну ночь – они просто не поймут, что ты стараешься втолковать. Слишком дорого они заплатили, чтобы заучить правила. Отталкивая от себя ребенка, ты тем самым говоришь ему, что он нелюбим.

– Но это неправда…

– Но он думает так, потому что не знает ничего другого. Джим, подумай об этом. Мы видим перед собой лучших из выживших. Что, по-твоему, произошло с некрасивыми детьми, с теми, кто не был достаточно симпатичен для секса?

Я не ответил.

Бетти-Джон без обиняков заявила: – Джим, только что ты сказал Томми, что он должен Умереть, так как безразличен тебе.

– Но он должен быть умнее, – возразил я.

– Должен? Три года его учили обратному. Можно разрушить его убеждения за шесть недель?

– Пожалуй, нет. Но я думал…

– Ты усыновил этих детей на горе и на радость. Так вот это – горе. Он хотел расплатиться с тобой единственной монетой, которая у него была. Ты должен сделать одно из двух: либо принять плату, либо научить его, что существует множество других способов возвратить долг. Если не можешь сделать сегодня ночью второе – а я думаю, что можешь, – ты обязан сделать первое. И не надо приводить мне доводы о морали и гуманизме – только не в такой поздний час. Их сразу можно разбить первой заповедью нашей Семьи: мы должны общаться с детьми на их уровне, если хотим, чтобы они нас поняли. – Она помолчала. – Я виновата, что заранее не предупредила тебя, но мне казалось, что ты держишь ситуацию под контролем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});