Ярость мщения - Дэвид Герролд

– Хорошо. Но почему ты отказываешь приемному сыну в праве сомневаться, тогда как сам делаешь это?

– А?

– Не кажется ли тебе, что к человеческим слабостям и прочим странным повадкам ты должен относиться столь же беспристрастно? Ты грешишь предубеждениями не меньше, чем те люди в Денвере, которых ты в этом обвиняешь.

– Берди, я получил старомодное воспитание…

– Отлично. Прекрасное оправдание. Тебе его хватит на всю оставшуюся жизнь. Не хочешь чего-нибудь делать – и оправдание под рукой.

Я открыл было рот, чтобы ответить, и закрыл его. Почувствовал себя потерянным. Хотелось ударить Берди, хотелось заплакать. Как же я дошел до такого?

– Черт побери, Берди! Мне казалось, что задача родителя – помочь ребенку стать хорошим человеком.

– А кто утверждает обратное?

– Тогда о чем мы спорим?

– А я не спорю, Джим. Из нас двоих этим занимаешьcя ты.

Я замолчал. Берди была права.

– Понимаешь, Джим, ты путаешь воспитание с программированием. Не надо делать из ребенка собственную копию. Не будь дураком – этим ты обречешь его на провал. Он никогда не сможет быть точно таким же, как ты. Смешно, но в том, что из него получится, твоей заслуги не будет. Это лежит целиком на нем.

– Прости, Берди, но я не понимаю.

– Хорошо, я спрошу по-другому. Имеют ли твои родители отношение к тому, что из тебя получилось?

– Э… нет.

– Правильно. Они лишь создавали условия для того, чтобы ты рос. А взрослел ты сам. Тебе было довольно одиноко, не так ли?

– Да.

– Да, – повторила она. – Это естественное для человека состояние – одиночество. Запомни. Поэтому мы и делаем то, что делаем. Итак, если твои родители не имели никакого отношения к тому, каким ты вырос, то почему ты уверен, что должен заботиться о том, какими вырастут твои дети?

– Я слышу, что ты говоришь. Понимаю твои слова, но не улавливаю суть. В этом нет никакого смысла.

– Конечно нет. Просто вспомни свое детство. Теперь улавливаешь, Джим? Не стоит учить ребенка тому, чему он может научиться сам. Максимум, на что ты способен, – создать ему возможность для этого. Быть родителем не значит быть собственником. Тебе доверена ответственность научить его отвечать за себя, и не более того. Ты просто помогаешь взрослому, который еще не закончил взрослеть, и помощь эта состоит в том, что ты создаешь ему постоянную возможность для самовыражения и проявления его собственных способностей. Что он делает с ними – его личное дело. В лучшем случае ты можешь служить примером. Он будет учиться на том, что ты делаешь, а не что говоришь. – Берди улыбнулась. – Это создает массу неудобств. Приходится следить за собой.

– Отдает махровым эгоизмом.

– Это и есть эгоизм, – согласилась она. – Послушай, единственное, что ты можешь дать детям, – это свое собственное благосостояние. Они должны видеть в тебе источник всех благ во Вселенной. Если этого не произойдет, они не узнают, что такое возможно. Многие родители буквально сходят с ума, не понимая этого. Они считают, что их предназначение – жертвовать собой ради детей. Не делай этого, Джим. Ты доведешь до сумасшествия и детей, особенно если начнешь думать, что они обязаны тебе. Не жди отдачи, потому что ты все равно ее не получишь. Взросление – тяжелая работа. Дети не собираются задумываться над тем, что с ними станется. Предоставь им идти своим путем, потому что они чертовски уверены, что другого пути просто нет.

– Значит, ты считаешь, что нет проблемы в… поведении Томми?

Берди пожала плечами.

– Ему тринадцать, может, четырнадцать лет. Ты знаешь способ, как его изменить?

– Нет.

– И я нет.

– Что же тогда делать?

Она посмотрела на меня отсутствующим взглядом.

– Ничего. Вообще ничего. Томми вполне устраивает его нынешнее состояние. – И продолжала: – Пойми, дело не в нем, а в тебе. В твоих убеждениях. Они – результат твоего стремления отвечать за него. С Томми все в порядке, он-то как раз не делает проблемы из своего гомосексуализма – если он вообще голубой. Может быть, и нет. Мы не узнаем, пока он сам не скажет. Но кем бы он ни был, для него проблемы не существует. Ее создаешь ты. И если ты не будешь осторожен, то взвалишь ее на Томми. Сейчас ты говоришь мальчику, что не любишь его.

– Но я люблю!

– Я знаю, иначе бы не беседовала с тобой.

– Но ты говоришь, что ничего нельзя поделать!

– Правильно. Ты и так наделал больше, чем надо. Сейчас время перестать делать и начать быть.

– Как?

– Ты повсюду таскаешь с собой целую коллекцию предрассудков насчет того, каким должен быть отец. Они сбивают тебя с правильного пути. Ты уже отец. А за всеми твоими красивыми рассуждениями прячется всего-навсего твое собственное "я". Ведь тебя мучает какая-то ущербность мужского достоинства, правильно?

– Э… – Она во многом была права.

– Правильно? – продолжала давить Берди. – Да.

– А известно ли тебе, что то же самое чувствуют большинство мужчин? С тобой все в порядке. Ты просто такой же чокнутый, как все остальные. Так что постарайся не взваливать это на Томми.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– И на том спасибо. Послушай, ты взял на себя огромную ответственность, и сейчас разговор идет о ней. О том, что ты хочешь хорошо воспитать детей, так?

– Да – Отлично. Тогда позволь сказать следующее; ты все равно не сумеешь. Что бы ты ни сделал, ты все испортишь. Твои дети обвинят тебя точно так же, как ты обвинял своих родителей и, возможно, продолжаешь это делать. Единственный показатель родительского успеха – насколько быстро дети простят тебя.

– Поистине вдохновляющие новости.

– Хорошие новости.

– Тогда я не думаю, что мне хочется услышать плохие новости.

– У тебя нет выбора. Послушай, с Томми все в порядке. Он поймет что к чему, и довольно быстро. Так или иначе разберется. Он живучий и уже доказал это. Сейчас мальчик готов переступить через грань просто выживания. Научи его, как общаться с другими людьми, и твоя задача будет выполнена. Кстати, об Алеке. Он должен научиться быть независимым. Ни ты, ни Томми не будете заботиться о нем всю жизнь, он станет самостоятельным гораздо раньше, чем вы думаете, – так всегда бывает. Он – твоя настоящая проблема, Джим.

Я даже не вспоминал о нем последнее время. Алек был настолько пассивен, так легко соглашался со всем, что я воспринимал это как само собой разумеющееся. Он помалкивал, и я считал, что все в порядке, ведь он вообще редко разговаривал.

– Что ты имеешь в виду, Берди?

– Этого ребенка надо научить общению с другими людьми. Он очень задержался в развитии.

– Ты права. У меня просто не хватало времени, чтобы…

– Ты просто не хотел. Дело не в отсутствии времени, Джим.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});