Сахар и золото - Эмма Скотт

уже закрылись. Встав, я опустила жалюзи на балконных дверях и окне и потушила свет.

Отправившись в санузел, включила горячую воду и налила лавандовую пену в ванну. Пока та наполнялась, я внимательно изучила свое отражение в зеркале над раковиной.

– Господи…

Я выглядела изможденной. Лицо заострилось, под глазами залегли тени. Волосы безжизненно свисали на плечи, а розовый цвет довольно сильно потускнел. На глаза навернулись слезы, но я сморгнула их.

– Все кончено.

Я собрала волосы в пучок на макушке и скользнула в воду. Откинувшись на керамическую поверхность в гигантской ванне, ждала, пока растворятся напряжение и страх последних недель.

Тишина уютного номера показалась мне оглушительной. В тюрьме с этим было туго. Из-за издаваемого множеством заключенных шума мне не выдалось ни единой возможности тщательно все обдумать. И вот теперь на меня обрушились события последних нескольких недель.

Я сидела в ванне, подтянув колени к груди. Здесь, в тишине и одиночестве, я чувствовала себя маленькой и обнаженной. Островом, окруженным бескрайним океаном.

«Хватит! Ты ведешь себя нелепо».

Ник постучал в дверь и заглянул внутрь.

– Эй, ты в порядке?

Я фыркнула.

– Как раз тот человек, которого я хотела увидеть, – тихо заметила я. – Как ты узнал? – Я покачал головой. – Забудь. Глупый вопрос. Не смог уснуть?

Ник пересек комнату и опустился на колени рядом с ванной.

– Нет, не получилось.

– Из-за… меня?

– Благодаря своей способности я уловил твои эмоции.

Я рассмеялась, но смех глухо отозвался от плитки и быстро затих. В следующее мгновение Ник уже стаскивал с себя ботинки.

– Подвинься, – велел он. – Давай, двигайся, мне нужно место.

– Что ты творишь?

Я сдвинулась вперед и рассмеялась, когда полностью одетый Ник залез в ванну. Вода с шапками пены выплеснулись через край. Ник обнял меня и нежно притянул к своей груди. А я осознала, что именно это мне сейчас и требовалось.

– Прочувствуй все, что тебе необходимо, я рядом, – проговорил Ник.

Я опустила веки и с облегчением прижалась к его сильному телу. Мы переплели пальцы, и Ник обнял меня. Нас окутала теплая вода. Мы еще долго лежали в таком положении, едва шевелясь в такт дыханию. Я пережила все: и облегчение, и усталость, и благодарность… и чувство вины, поскольку чтобы там ни случилось, Марго предстояло еще долгое восстановление.

Когда я заплакала, Ник обнял меня крепче. Его любовь успокоила бурные эмоции. Этот парень подарил мне покой и сказал, что я сделала то же самое для него. Что я единственная, кто мог успокоить его провидение.

Перевернувшись, я устроилась на Нике лицом к лицу, положив предплечья ему на грудь. Грубые джинсы натирали обнаженную кожу. Ник внимательно смотрел на меня, и я поняла, что он чувствует все мои эмоции.

«Это правда? Может ли он…»

– Ты видишь мои эмоции? – спросила я.

Ник слегка напрягся.

– Да, вижу и пробую на вкус, а иногда, если прикасаюсь, слышу мысли.

– Какого я цвета?

– Розового.

– А на вкус?

– Как сахар. – Он коснулся мокрой рукой моей щеки. – На вкус ты сладкая, как сахар.

Я взяла его руку и положила себе на грудь в области сердца.

– А сейчас ты слышишь мои мысли?

Глаза Ника заблестели, а челюсть дернулась.

– Да, ты любишь меня.

– Таким, какой ты есть, – прошептала я. – Я люблю тебя таким, какой ты есть.

Он тяжело сглотнул.

– Тебя это не беспокоит? Что я вижу…

Я отрицательно покачала головой.

– Думала, буду ощущать себя уязвимой, но испытываю лишь облегчение. Безопасность. Я доверяю тебе, Ник. Всем своим сердцем. Кроме того, это мне стоит переживать, а не тебе. Это ведь ты видишь меня насквозь. – Я посмотрела на него. – Ты все еще любишь меня?

– Я люблю тебя, Фиона. Такой, какая ты есть, – отозвался он, убирая влажные волосы с моих глаз.

Наши взгляды встретились, и я искренне улыбнулась.

– Хорошо. Рада, что мы поговорили.

Ник коротко хохотнул, разрушив трогательный момент громким звуком.

– И это все?

– Да, – сказала я. – Мы друг другу подходим, Ник. Идеально.

Я накрыла губами его губы. Это был поцелуй-обещание. Я поклялась никогда не сомневаться в Нике и не заставлять его чувствовать себя ненужным или неподходящим из-за того, кем он являлся. В моих глазах этот суровый парень, прошедший через ад и вернувшийся ко мне, был прекрасен. Судя по усталости в его взгляде и запекшейся на лбу крови, он страдал ради меня. За последние несколько недель он повидал слишком много. Ник помог мне обрести покой и свободу быть собой. И он подарил мне свою любовь. Много любви.

– А теперь тебе нужно немного поспать, – велела я, прерывая поцелуй.

– Знаю, – согласился Ник, руками заскользив по моей спине под водой. – Но ты здесь обнаженная… мне трудно.

Я улыбнулась.

– Теперь у нас есть время. Столько, сколько захотим.

Я вылезла, а Ник снял свою мокрую одежду и оставил ее в пустой ванне. Мы вытерлись и молча забрались в постель. Ник откинулся на подушки, я легла ему на грудь, и он тут же принялся лениво перебирать пальцами мои пряди.

– Вот так все и должно быть, – пробормотала я.

– Да, – подтвердил он сонным голосом. – Вот так как сейчас. Всегда.

– Всегда.

Обняв Ника, я уткнулась лицом в его шею. Ник крепко прижал меня к себе, и со следующим выдохом я растворилась в его объятиях.

Мы спали в совершенной тишине. Он и я. Я стала щитом, охраняющим его покой, а он – моей непоколебимой опорой.

Навсегда.

Часть IV

Магия

Глава 32

Фиона

Когда я проснулась, сквозь жалюзи пробивались теплые лучи послеполуденного солнца. Ник обнимал меня, а лежала, закинув ногу на его талию. Сон взбодрил усталый мозг, и теперь я чувствовала себя готовой послушать последние новости.

Однако в первую очередь я нуждалась в Нике.

Поэтому принялась покрывать легкими поцелуями его шею там, где татуировки поднимались вверх до самого подбородка.

Он пошевелился и с тихим вздохом проснулся. Сейчас голубые глаза Ника напоминали сапфиры. Взгляд притягивал, в нем читались любовь и безудержная страсть, от которых у меня перехватило дыхание.

– Привет, – тихо произнес он.

– Привет, – прошептала я в ответ.

Ник склонил ко мне голову, и мы растворились в обоюдном желании. Мы неспешно покрывали поцелуями лица друг друга и надолго сплетались языками. Казалось, мы забрели в мелководье.

А потом нырнули. Ласковые поцелуи переросли в жесткие и настойчивые. Мы кусали губы и едва