Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

в вечерней тишине послышался стон.

Томми и Таппенс решили больше не откладывать осуществление своего плана. Таппенс направилась туда, где садовник оставил стремянку. Вдвоем они понесли ее к стене. В окнах первого этажа были опущены шторы, но верхнее окно оставалось незашторенным.

Томми почти бесшумно приставил стремянку к стене.

— Я поднимусь, — прошептала Таппенс, — а ты оставайся внизу. Я легко карабкаюсь на стремянки, а вот удерживать ее ты сможешь лучше меня. К тому же, если доктор выйдет из-за угла, ты сумеешь с ним разобраться, в отличие от меня.

Таппенс проворно влезла на стремянку и осторожно заглянула в окно. Она тут же опустила голову, но через минуту медленно подняла ее снова и оставалась в таком положении минут пять. Потом она спустилась.

— Миссис Ли-Гордон там, — задыхаясь от волнения, сообщила Таппенс. — Это ужасно, Томми! Она лежит на кровати, мечется и стонет. Когда я заглянула, в комнату вошла медсестра, сделала ей укол в руку и снова вышла. Что нам делать?

— Она в сознании?

— Думаю, да. Почти уверена. Боюсь, ее привязали к кровати. Я снова поднимусь и попытаюсь влезть в комнату.

— Это уж слишком!

— Если мне будет грозить опасность, я позову тебя. Пока.

Избежав дальнейших споров, Таппенс быстро поднялась на стремянку. Томми видел, как она прикоснулась к окну, бесшумно подняла раму и через секунду исчезла внутри.

Для него это были мучительные минуты. Сначала он ничего не слышал. Должно быть, Таппенс и миссис Ли-Гордон говорили шепотом, если вообще говорили. Вскоре Томми услышал негромкое бормотание и облегченно вздохнул. Но голоса стихли, и наступила мертвая тишина.

Томми напряг слух. Ничего. Что же они там делают?

Внезапно рука легла на его плечо.

— Пошли, — донесся из темноты голос Таппенс.

— Господи, как ты сюда попала?

— Вышла через парадную дверь. Давай выбираться отсюда.

— Выбираться?

— Вот именно.

— А как же… миссис Ли-Гордон?

— Она худеет, — с неописуемой горечью ответила Таппенс.

Томми уставился на нее, подозревая иронию.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказала. Миссис Ли-Гордон худеет. Сбрасывает вес. Разве ты не слышал, как Ставанссон говорил, что ненавидит толстых женщин? За два года его отсутствия Херми солидно прибавила в весе. Узнав, что он возвращается, она впала в панику и прибегла к новому методу доктора Хорристона. Какие-то инъекции и питание через нос. Может, он и шарлатан, но чертовски удачливый. Ставанссон вернулся на две недели раньше, когда миссис Ли-Гордон только начала лечение. Леди Сузан пообещала хранить тайну и сдержала слово. А мы притащились сюда и разыгрывали из себя пару идиотов!

Томми тяжко вздохнул.

— По-моему, Ватсон, — с достоинством произнес он, — завтра в Куинс-Холле очень хороший концерт. Времени для него у нас наверняка будет предостаточно. И вы меня очень обяжете, если не включите это дело в свои хроники. В нем нет абсолютно ничего достойного внимания.

Глава 10

Игра в жмурки

— Хорошо, — сказал Томми, положил трубку на рычаг и повернулся к Таппенс: — Звонил шеф. Кажется, те, за кем мы охотимся, догадались, что я не настоящий мистер Блант. В любую минуту можно ожидать передряги. Шеф умоляет тебя вернуться домой, оставаться там и больше ни во что не вмешиваться. Очевидно, осиное гнездо, которое мы расшевелили, оказалось больше, чем мы думали.

— О том, чтобы идти домой, не может быть и речи, — решительно заявила Таппенс. — Кто присмотрит за тобой, если я уйду? Кроме того, мне нравятся передряги. В последнее время бизнес идет довольно вяло.

— Ну, мы не можем каждый день рассчитывать на убийства и ограбления, — заметил Томми. — Моя идея заключается в следующем. Если бизнес буксует, мы должны упражняться дома.

— Лежать на спине и дрыгать ногами в воздухе? Ты это имеешь в виду?

— Ты все понимаешь слишком буквально. Когда я говорю «упражняться», то подразумеваю упражнения в детективном искусстве. Подражание великим мастерам. Например…

Томми вынул из ящика большой темно-зеленый козырек, надвинул его на лоб, потом вытащил из кармана часы.

— Сегодня утром я разбил стекло, — сообщил он. — Теперь это специальные бесстекольные часы, стрелки которых могут легко нащупать мои чувствительные пальцы.

— Осторожнее, — предупредила Таппенс. — Часовую стрелку ты уже почти оторвал.

— Дай мне руку, — потребовал Томми. Взяв Таппенс за руку, он одним пальцем нащупал пульс. — Вот она, немая клавиатура! У этой женщины нет сердечного заболевания.

— Полагаю, — осведомилась Таппенс, — ты — Торнли Колтон?[119]

— Вот именно, — подтвердил Томми. — Слепой сыщик. А ты мой черноволосый румяный секретарь… как бишь его…

— Которого младенцем нашли на берегу реки завернутым в пеленки, — закончила Таппенс.

— Ну а Элберт — Гонорар, он же Креветка.

— Нам придется научить его кричать «Здо-о-рово!», — сказала Таппенс. — К тому же у него голос не пронзительный, а ужасно хриплый.

— У стены возле двери, — продолжал Томми, — ты найдешь изящную полую трость, которая так много говорит мне, когда попадает в мои чувствительные пальцы.

Он поднялся и тут же налетел на стул.

— Черт! Забыл, что этот стул там стоит.

— Очевидно, быть слепым очень скверно, — с чувством заметила Таппенс.

— Хуже некуда, — согласился Томми. — Мне так жаль бедняг, которые на войне потеряли зрение. Но говорят, что, когда живешь во тьме, у тебя развиваются особые чувства. Вот я и хочу проверить это на себе. Было бы весьма кстати научиться ориентироваться в темноте. А теперь, Таппенс, будь хорошим Сидни Темзом[120]. Сколько шагов до этой трости?

Таппенс задумалась.

— Три шага прямо и пять налево, — рискнула предположить она.

Томми неуверенно начал отмерять указанные шаги. Таппенс издала предупреждающий возглас, поняв, что, сделав четвертый шаг влево, он неминуемо налетит на стену.

— Ты не можешь себе представить, как трудно угадать правильное количество шагов, — пожаловалась Таппенс.

— Это чертовски любопытно, — сказал Томми. — Позови-ка Элберта. Я собираюсь пожать руки вам обоим и проверить, смогу ли я определить, чья это рука.

— Хорошо, — кивнула Таппенс, — но Элберт должен сначала вымыть руки. Они такие липкие из-за его леденцов, которые он постоянно сосет.

Элберт, которому объяснили его задачу, был полон интереса.

По окончании процедуры рукопожатия Томми самодовольно улыбнулся.

— Немая клавиатура не может лгать, — заявил он. — Первая рука принадлежала Элберту, а вторая — тебе, Таппенс.

— Неправильно! — воскликнула Таппенс. — И не пудри мне мозги своей немой клавиатурой. Тебя ввело в заблуждение мое обручальное кольцо, которое я надела Элберту на палец.

Последовал еще ряд экспериментов с весьма незначительным успехом.

— Ничего, все еще впереди, — сказал Томми. — Нельзя же научиться всему сразу. Вот что, Таппенс. Сейчас как раз время ленча. Мы с тобой пойдем в «Блиц» в