Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

— Например?

— Деньгами, работой, услугой. Вот Ули, к слову. Её семья отдавала в невесты, куда-то на запад, зажиточному крестьянину, тот — деньги для их мастерской. Востребованная услуга. Девушки с талантом нужны всем.

— Ага. Но она здесь?

— Взбунтовалась. Деньги у папаши украла, купила зелье возвышения, оплатила экзамен, месяц по чердакам пряталась, ждала приёма. Теперь сама Воин, с Фатором шашни крутит. Папаша вчера за воротами встретил, в ногах валялся и прощения просил, — Дарит ухмыльнулся. — Зрелище!

— А Калира? Тоже так?

— Не, по-другому. Семья никудышная. Никогда не слыхал, чтоб у них Воины были. Только она с талантом. Без всякого зелья. Во, как! Её мачеха сюда запихнула. Чтоб она в Школе побольше звёзд получила, а семья — своего Воина и перестала деньги за списки отдавать. А она тут с Виликор тоже плохого нахваталась.

Дарит засмеялся и принялся тыкать меня кулаком в плечо, видно, думал, что я пойму его шутку. Но я лишь терпеливо ждал продолжения.

— Ага. Третий. Самый простой и для совсем отчаявшихся. Идёшь в долговой дом и отдаёшь себя в закупы. Работаешь на хозяина, а он за тебя платит.

— Спасибо, — теперь я ткнул его в плечо. — Буду думать.

— Чё это ты думать будешь? Чего за проблема объявилась?

От любопытства Дарита еле удалось отбиться. Даже напоминание, что прошлое глупое желание поглядеть вылилось в противостояние со снежинками и кучу переломов, не сильно охладило его. Впрочем, я был упрям, а там, в спальне, бурлили и выплёскивались новости, которые проходили мимо него, пока он здесь болтал. И я, наконец, остался совсем один. Долго думал. Представлял, как это будет. Множество раз сходился в мысленных спорах с мамой. Побеждал и проигрывал. Но всё же решился. Это мой и только мой выбор.

Отряхнулся от пыли и песка, что осели на мне за целый день под небом. Вот она дверь, к которой я ни разу не подходил. Коснулся дерева пальцами. Замер в последнем сомнении. Но через десяток вздохов постучал. Дверь открыла Калира. Впрочем, я видел и сидящую с мечом Виликор.

— Я прошу старшую выйти для разговора.

Ждать я не стал и вернулся под небо, к дальней границе ринга. Если присмотреться, то часть площадки, та, что под лозунгами, стёрта сильнее. Моё воображение не нужно много просить, и я тут же увидел в потёртостях отпечатки сапог учеников. Тысячи их стояли вот здесь, на этом почти круглом пятачке, где бойцы ожидают отмашки Шамора. Был ли он учителем в прошлые годы? К кому его можно отнести? К людям Дигара или старейшины?

А вот и лёгкий шорох шагов. Я развернулся.

— Что у тебя за дело на ночь глядя?

— Я должен повиниться перед тобой. В нашем договоре — я обманщик, что получил всю выгоду, оставив тебя ни с чем.

— О чём ты говоришь?

— Я не буду поступать в Академию. Через две недели, после экзаменов я откажусь от контракта послушника и стану вольным идущим.

Виликор не схватилась за меч, не сжала кулаки. Но её бешенство было легко различимо в участившемся дыхании, дрожащих крыльях носа, в неестественной бледности лица, на котором страшными провалами смотрелись чёрные глаза.

— Ты сошёл с ума за эти два дня? Что произошло с тобой за стенами? Люди Киртано?

— Нет.

Такой вопрос я задавал и маме. Но она клялась, что в квартале не бывало чужаков. Смешно. Чужаки в квартале чужаков. И никто не подходил к ней с угрозами и уговорами. Она даже не смогла припомнить никаких слухов о Снеге по городу. Только о Киртано, что в каких-то магазинах повысили цены.

— У меня есть только моя семья. Сестра и мать. Даже возвышение я начал лишь ради них. Сначала думал, что ради мести. Но теперь понимаю, что это не главное. Главное, чтобы они были рядом.

— Мне расплакаться? Что ты несёшь?

— Моя семья против Ордена. Я не знаю, что и когда она услышала, но теперь считает, будто у Ордена трудные времена. Что он уже пустил под нож послушников и готовится сделать это снова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что за бредни блаженного с рынка? Когда это вокруг бывали лёгкие времена?

— Я не знаю. И у меня нет времени выяснять. Против семьи я не пойду. Иначе к чему были все эти годы и усилия?

— Войди в Орден! — с нажимом произнесла Виликор. — И узнавай всё там! Уговори свою мать оттуда!

— Это бесполезно.

— Что? Ты серьёзно?

Я молчал, не опуская глаз. Всё обдумано, всё сказано.

— Что мне теперь с тобой делать? Убить? Вырвать лживый язык?

Виликор стремительно шагнула ко мне, сомкнув стальную хватку тонких пальцев на моей шее.

— Ты в своём праве наказать, но это чересчур, как по мне.

На миг чужие пальцы сильнее впились в горло, а затем Виликор медленно шагнула назад и грязно выругалась, почти слово в слово повторяя слышанное мной от ватажника.

— Что. Мне. С тобой делать?

— Я могу оплатить тебе стоимость Форм.

Под бешеным взглядом Виликор слова сами застряли в горле.

— Свои деньги..., — девушка замолчала и глубоко вздохнула. — Мне нужна была твоя помощь. Помощь! В Академии! Мне нужна была твоя сила, твой талант за спиной! Что теперь? Что?

Я молчал, не зная, что сказать и как оправдаться. Виликор принялась метаться вокруг меня. Три шага в одну сторону, три шага в другую.

— Неумеха. Глупый, наивный неумеха. Я поставила тебя на место раз, другой. А затем увидела в тебе отблеск таланта. Таланта моего учителя. Тот дар Неба, благодаря которому ты видишь шансы на победу в любой схватке. Я решила: "Это намёк. Судьба, что говорит вернуть долг учителю и дать шанс уже тебе". Я смирилась с теми глупостями, что ты говорил, спустила все оскорбления, сделала шаг навстречу. Вложила в тебя столько, сколько тебе не отдать никакими деньгами! И что? Что ты сделал? Ты меня предал!

Я вслушивался в её сбитое, хриплое дыхание, в захлёбывающийся шёпот. Понимал её правоту. Жалел, что не мои уговоры и доводы заставили её учить меня, а долг перед учителем. Вспомнил почему-то своих ребят в деревне. И встал на колени перед Виликор.

— Красиво. Но что это меняет? Давай подумаем. Ты унизил, втоптал в грязь Бравура. В Академии, с твоим талантом в техниках, ты бы привлёк к себе внимание. В лучшем случае тебя взял бы в ученики кто-то из Управителей. В худшем получил бы несколько заданий, а после экзаменов — ранг Служителя. И вперёд — служить на границу! Ты бы уже имел вес в Ордене, и семья Киртано ещё подумала бы, связываться или нет с тобой. И уж тем более не рискнула бы делать это открыто. Да ты на несколько лет, вообще, исчез бы с их глаз! А что теперь?

Девушка склонилась ко мне, продолжила шипеть уже в ухо, обжигая жарким дыханием.

— Думаешь, они не опустятся до мести какому-то вольному? Забудут о тебе? Ты в это веришь? Не жаль семью?

Не верил. Какие-то подлости всё равно будут. Но уговорить маму не смог. Она всё равно считала, что в Ордене опасность для меня гораздо сильнее. И лишь если я буду вне его, её сердце успокоится и она вздохнёт свободно.

— Пусть так. Случится чудо. А наёмники? Старшему ты безжалостно сломал ногу! А затем лишил Лимдура-тигра зубов на арене! Уж они-то будут всегда крутиться вокруг тебя. Мир вольных, ватажников и наёмников сплетён в кубло почище змеиного!

Виликор замерла передо мной, тяжело дыша. Мгновение, и она выхватила меч. Я успел лишь увидеть, как дважды сверкнула сталь. Над головой и возле шеи. По шее что-то потекло. Но шевелиться я не рисковал, лишь скосил взгляд на плечо, но ничего не увидел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это наказание Небес, — Виликор швырнула меч под ноги, захохотала едва ли не безумно, закрыв руками лицо. — Ты, дура, думала, что отделаешься десятком уроков и будешь в расчёте? Кого ты хотела обмануть?! Небо видит всё и ничего не забывает.

Смех словно обрезало. Девушка открыла лицо. Красные пятна на белой коже, лихорадочно блестящие глаза.

— Ты волен делать, что хочешь. Все договоры расторгнуты. Но должен приложить все силы в схватках на арене. Это единственное, что ты остался мне должен.