Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

думаю, то дело плохо. По описанию — это очень опасный водяной паук, местные называют его «портной сатаны». Это довольно редкое насекомое. Как этот парень исхитрился найти его, ума не приложу? Видимо он очень большой везунчик!

— И каков прогноз? — спросил Константин, переходя на английский.

— Неутешительный, господин доктор! — внимательно посмотрел на него Хулио. — Я угадал, ты имеешь отношение к медицине?

— Профессорскую степень по биохимии, а мой друг Огюст профессор физики.

— Ну, судя по всему, ему это не очень помогло, — пробормотал Хулио, внимательно разглядывая место укуса, которое, к тому времени, сильно опухло. — Возвращаясь к вопросу о прогнозе. На базе я бы мог попытаться спасти его. Но здесь в джунглях? У бедняги француза есть где-то двенадцать часов, чтобы успеть закончить все свои земные дела.

— Между прочим, я все слышу, — пробормотал Огюст. — Скажи, друг, мои дела действительно так плохи?

— А чего ты хотел? — пожал плечами Хулио. — Едва оказавшись в джунглях, первое, что ты сделал — это поздоровался с «портным сатаны», а твой друг напросился на обед к анаконде. Ребята, скажите мне, как два таких конченых ботаника оказались здесь посреди джунглей? Вы же шагу не можете ступить, чтобы не вляпаться в какую-нибудь хрень! Вы чисто теоретически не смогли бы добраться до того места где мы с вами сейчас находимся. Откуда вы здесь взялись, с луны свалились?

— Может быть, ты перестанешь болтать и сделаешь хоть что-нибудь для спасения этого парня? — прервал его Сенсей.

— Я же уже сказал, что у него нет шансов, — обиженно пожал плечами Хулио. — Я же не создатель всего сущего, чтобы творить чудеса! Можно попытаться в какой-то степени нейтрализовать действие яда прижиганием. Но в организме этого парня его такое количество, что можно слона убить!

— И что ты предлагаешь? — хмуро спросил Влад.

— Я знаю от этого лишь одно средство, но оно тебе не понравится!

— Ну и какое же?

— Пристрелить, чтобы не мучился, — честно ответил Хулио.

— Я лучше пристрелю тебя, чтобы не мучиться, слушая твое нытье! — возмутился Сенсей. — А ну, разводи костер и прижигай ему укус!

— Как скажешь, мой белый господин! — смиренно склонив голову в шутовском поклоне, ответил Хулио.

— Бессердечная скотина! — воскликнул Сенсей и принялся собирать хворост для костра.

Вскоре на берегу весело трещал сырыми ветками костер, а Хулио присев возле него накаливал на огне нож.

— Это плохо, — Влад кивнул в сторону стелящегося вниз по реке дымного облака. — По воде запах дыма разносится на многие километры. Томиноферы по нему нас вмиг вычислят! Нужно уходить отсюда как можно скорее.

Неожиданно за спиной у них раздался низкий стон, в котором угадывалось нечеловеческое страдание. В воздухе явственно запахло горелым мясом. Это Хулио прижигал французу укус.

— Ну вот, потерял сознание! — недовольно проворчал коротышка, бинтуя сожженное место на руке Огюста. — Придется тащить его на себе. Самое обидное, что все это бестолку, я же предупреждал!

— Заткнись, нравственный урод! — прикрикнул на него Сенсей. — Если в следующий раз, какая-нибудь ядовитая тварь цапнет тебя, я сразу начну тебя закапывать, не дожидаясь, когда ты окочуришься!

Движение отряда существенно замедлилось из-за Огюста, которого попеременно несли на наспех сделанных их жердей носилках. Состояние его ухудшалось буквально на глазах. Место укуса распухло и почернело. Кисть и предплечье, по мере распространения яда, стали синюшного оттенка и вздулись до пугающих размеров. Малейшее прикосновение к ним вызывало сильнейшую боль. Джунгли время от времени оглашались тоскливым стоном Огюста, когда его носилки подпрыгивали на очередной кочке. Если бы томиноферы находились где-нибудь неподалеку, они непременно обнаружили бы отряд.

Ближе к ночи, когда стали готовиться к ночлегу, опухоль у Огюста перешла на плечо и уже стала подбираться к шее. Все понимали, что от шеи совсем недалеко до головы. Даже такому заправскому оптимисту, как Сенсей стало понятно, что француз не жилец и его уход, всего лишь вопрос времени.

Надо отдать должное Хулио, он благоразумно молчал и даже оставил свои дурацкие комментарии относительно целесообразности спасения заведомо обреченного Огюста. Более того, он потратил уйму времени на то чтобы отыскать в густых зарослях какую-то хитрую травку листья которой, разжевав, наложил на рану француза. По его словам, таким образом, местные индейцы пытались лечить укусы «портного сатаны».

На вопрос много ли народу исцелилось при помощи этого нехитрого снадобья, он уклончиво пожал плечами. Неизвестно, то ли больной настолько умаялся, что уже был не в состоянии стонать, то ли подействовал индейский рецепт, но Огюст уснул. Хотя быть может, он просто провалился в тяжелое забытье, вызванное страшным токсином продолжающим отравлять его организм.

Тем не менее, его сон был воспринят остальными, как добрый знак и встречено с большим оптимизмом. Сенсей даже взял на себя смелость во всеуслышание заявить, что наступил переломный момент, и француз теперь пойдет на поправку. Однако Хулио и Константин явно не разделяли его дилетантскую точку зрения. Они лишь обменялись понимающими взглядами, но сочли за лучшее промолчать.

Наутро Огюста не стало. Видимо он умер сразу же за наступлением полуночи, потому что его тело успело остыть и задубеть. Страшная одутловатая синюшность уже охватила одну половину его лица. Можно было не сомневаться, что и внутри черепной коробки, яд ужасного паука сделал свое черное дело.

Огюста похоронили в глубокой могиле, навалив сверху кучу камней, чтобы зверье не добралось до тела. Хотя, по словам Хулио, ни один даже самый голодный зверь никогда не прикоснется к падали пропитанной ядом страшного паука.

После этого скорость продвижения отряда существенно возросла и уже через два дня они достигли передового поста лагеря повстанцев. Как Стилет и обещал, лагерь был срочно перенесен далеко в джунгли, к самому предгорью высокого скалистого хребта. Встречать вернувшихся высыпали все обитатели партизанского поселения от мала до велика.

Сенсей и Влад глазами жадно искали Ольгу но не находили, до тех самых пор пока она неожиданно не оказалась прямо перед ними. За время их отсутствия она превратилась в самую настоящую латиноамериканку. Светлые волосы были собраны под яркой цветастой косынкой, как и у всех замужних женщин. На ее ладной фигуре прекрасно сидела широкая юбка. Жакет в талию, с глубоким вырезом, выгодно подчеркивая ее прелести, которые просились наружу.

Повиснув на шее у Сенсея, Ольга неожиданно разрыдалась. Тот обнял ее и принялся успокаивать, спрашивая при этом, кто посмел ее обидеть? Но лучше бы ему этого было не вовсе не говорить, потому что Ольга, оторвавшись от него, ловко по-кошачьи влепила ему звонкую пощечину.

— Ты меня обидел и этот урод тоже! Вы должны были взять меня с