Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

означает, что кроме томиноферов существуют еще и супертоминоферы, — рассмеялся Сенсей. — Что лишний раз подтверждает старую истину о том, что на всякую хитрую попу есть болт с винтом.

— Чего ты радуешься? — покосился на него Хулио. — Для чего, по-твоему, пришельцы или, как ты их называешь, томиноферы, продают раскрашенные коробочки с хрустящими человечками своим суперхозяевам? Вот то-то и оно! Мы для них всего лишь продукт! Ты, например, много станешь вникать в кудахтанье курицы, перед тем как отрубить ей голову и отправить в кастрюлю? Тем более, если ты вырос на курином мясе и вдобавок голоден? Нет, братцы, это как мне видится, путь тупиковый. Потому как, приведет он нас прямиком все в ту же кастрюлю!

После этого пессимистического монолога над поляной надолго воцарилась тишина.

Глава 20

Южноамериканский континент, джунгли, 2028 год.

Когда Константина затянуло в черную пасть красной временной пустулы первое, что он почувствовал, было ощущение полета. Но не того волшебного, каким обычно летают во сне, а вертикального полета вниз. Собственно это был никакой не полет, а стремительное падение. Причем с огромной высоты.

Он не мог толком разглядеть, куда именно падает, потому, что его сразу же ослепило яркое солнце. Константин от боли был вынужден крепко зажмурить глаза. Сердце его, лихорадочно сжавшись и вытолкнув из себя всю кровь, подпрыгнуло вверх, закатилось в район кадыка, и оставалось там все время, пока он падал.

Откуда-то сбоку раздавался непрерывный шум, происхождение которого так и осталось для Константина загадкой. Внезапно его накрыло плотным холодным дождем, и он сразу же вымок насквозь. В довершение ко всему, снизу вдруг раздался долгий пронзительный крик Огюста. Истошный вопль француза внезапно прекратился, после чего послышался громкий всплеск, как будто в воду упал огромный камень.

Константин наконец смог приоткрыть глаза, для того чтобы уже в следующее мгновение плотно закрыть их обратно. В этот самый момент он врезался в поверхность бурлящей прямо под ним воды. Ему здорово повезло, что он вошел в воду, что называется «солдатиком», то есть строго вертикально. Если бы его тело было изогнуто, хотя бы под небольшим углом, он неминуемо сломал бы себе позвоночник.

Удар о воду был настолько силен, что Константин на долю секунды потерял сознание. За это время он успел погрузиться глубоко в мутную белесую воду, бурлящую воздушными пузырями. Когда к нему вернулось сознание, он принялся лихорадочно двигать руками и ногами, тормозя дальнейшее погружение. Когда ему, наконец, удалось остановиться, над головой у него, оказалась неописуемая толща воды. Вся она беспрестанно кипела и перемешивалась, словно в гигантской кастрюле.

Судорожно выталкивая отчаянно страдающее от нехватки кислорода тело вверх, Константин начал всплывать. Но процесс этот происходил настолько медленно, что его охватила паника. Он внезапно пронял, что воздух в его легких закончится, прежде чем он сумеет добраться до поверхности, а на то чтобы вынырнуть у него не останется сил.

Ужаленный этой мыслью, он принялся судорожно перебирать руками и ногами. Константин боролся из последних сил, чтобы не впустить вовнутрь горящих от нехватки кислорода легких, прохладную воду. Казалось она шептала ему, что сразу же принесет облегчение, но Константин знал, что имя этому облегчению — вечное успокоение.

Цепляясь остатками ускользающего сознания за поверхность воды, до которой оставалось метра три, он увидел, что к нему плывет чудовищная полосатая лягушка. Причем полосы у нее были черно-белые. Перед тем как окончательно отключиться, Константин с каким-то отстраненным удивлением обнаружил, что ужасная лягушачья морда вдруг превратилась в человеческую голову с лицом Огюста.

Французу стоило большого труда привести в чувство уже практически утонувшего Константина. Дело осложнялось тем, что делать это приходилось на плаву. Сильное течение уносило бывших заключенных прочь от огромного водопада. Вертикальная стена воды, обрушивающаяся с высоты пятидесяти метров, издавала несмолкаемый оглушительный грохот. В плотном облаке водной пыли солнечные лучи, преломляясь, образовали необычайно яркую радугу. Но у Огюста не было времени любоваться красотами водопада и окружающего его дивного ландшафта, ибо стремительная река уносила их с полуживым Константином вперед навстречу неизвестности.

О том, чтобы попытаться выбраться на берег нечего было даже и думать. В настоящее время бурный речной поток нес друзей по скалистому каньону. Оба берега, которого, сформированные серой скальной породой стояли почти отвесно. Лишь в самом низу под ними змеилась узкая полоска берега образованного песком и щебнем намытым рекой. Даже добравшись до нее, взобраться на высокие отвесные скалы, чтобы выбраться из глухого каньона представлялось невозможным.

Несмотря на то, что он был хорошим пловцом, Огюст чувствовал, как силы начинают постепенно покидать его. Волей неволей ему пришлось потихоньку выгребать в сторону берега. Левый показался ему менее высоким, и он принялся двигаться в его сторону. Константин, к тому времени совершенно пришедший в себя, уже успел выкашлять из своих легких всю воду, которая попала туда во время его утопления. Теперь он плыл плечом к плечу, возле Огюста и с тревогой вертел головой по сторонам разглядывая негостеприимные берега.

— Куда мы попали? — отплевываясь от воды, спросил он.

— Сам не пойму, — тяжел отдуваясь, проворчал Огюст. — Одно могу сказать совершено точно — это не окрестности Дахау!

— Представляешь, что с нами было бы угоди мы прямиком в водопад? — не унимался Константин.

— Болтая без умолку, ты сбиваешь дыхание! А сколько нам еще плыть неизвестно, — недовольно проворчал француз. — На то чтобы второй раз спасти тебя у меня может не хватить сил. Так что просто заткнись и молча, плыви, понял?

Впрочем, они никуда не плыли, а лишь вяло перебирали руками и ногами для того чтобы держать тела на плаву, предоставив реке нести их вниз по течению. Какое-то время они плыли молча. На их счастье вода была теплая. Так что особого дискомфорта от путешествия они не испытывали.

— Ой, меня кто-то задел за ногу! — неожиданно вскричал Константин.

— Ты уймешься, наконец? Это обычная коряга, затопленное дерево! — прикрикнул на него рассерженный Огюст.

— Как думаешь, здесь водятся крокодилы или акулы? — встревожено спросил Константин.

— Ты думаешь, что говоришь, откуда в реке акулы? Ты еще про осьминогов спроси! — иронично спросил Огюст и внезапно, словно клюющий поплавок на мгновение ушел с головой под воду.

Когда он вынырнул обратно, на его лице уже не было прежней уверенности в том, что темно-зеленые воды реки необитаемы.

— К берегу! — проорал он Константину, отплевываясь от воды и вытаращив от ужаса глаза. — Какая-то огромная тварь пыталась утянуть меня на дно!

Тот не заставил себя упрашивать дважды и, взвизгнув от ужаса, принялся стремительно грести в сторону берега.