Спальня, в которой ты есть - Эмма Марс

Помню, мы раньше обращались друг к другу на «вы». Но вовсе не правила хорошего тона в наибольшей степени поставили ее в тупик.

– Ну да… – пропищала она.

Схватив меня за локоть, Хлоя потащила меня подальше от своих подруг и прошептала на ухо умоляющим тоном:

– Эль, я… Дэвид не должен знать, что я прихожу сюда.

– Гм! – промычала я, решив продлить ее муки. – Да, у него и вправду консервативные взгляды в этом плане… По мнению Дэвида, нормальная семья состоит из мамы, папы и, скорее всего, белокурых детишек.

Колкость в сторону Алисы была едва прикрыта.

– Знаю… – поморщилась она. – Вот поэтому я и прошу тебя ничего ему не рассказывать.

– Нет проблем, – согласилась я, улыбаясь во весь рот. – Я могила!

Соня, изумленная моей инициативой, вскоре подошла к нам с бокалами в руках.

– Ну что, познакомишь нас?

– Хлоя, это Соня, моя лучшая подруга. Соня, это Хлоя, секретарь Дэвида… и постоянная посетительница клуба, если я правильно поняла.

– Очень приятно! – воскликнула Соня, подыграв мне.

Хлоя, замахав руками в знак протеста, похоже, была близка к панике:

– Нет, нет, нет! Я здесь в первый раз, – слабо отпиралась она.

– Да нет же! – настаивала я. – Не стесняйся. Хлоя как скромная девушка не хвастается тем, что она настоящая лесбиянка.

Она тут же залилась краской, и я была уверена, что она бы взорвалась раньше, чем я дошла до предела в своих провокациях.

– …Она сделает для нас полный реестр недвижимого имущества Дэвида и Луи. Правда, здорово?

– Что? – поперхнулась она.

– Я думаю, ты меня поняла.

– Но… Я не могу это сделать! Если Дэвид узнает, он меня уволит в ту же секунду и без всяких компенсаций!

– Ну да… Это точно, – согласилась я с видимым злорадством. – Ты рискуешь.

– Я даже не знаю, есть ли у меня доступ к…

– Конечно же, есть! – оборвала ее я шлепком по плечу. – У тебя есть доступ ко всему.

У моей «актрисы второго плана» тут же родилась гениальная идея: она достала мобильный, включила на нем камеру и увековечила нас с Хлоей на фоне двух ярких типичных посетительниц заведения, целующихся в губы.

– Чудесно! – воскликнула Соня, продолжая ломать комедию. – Дэвид будет в восторге!

Загнанная в ловушку, оглушенная последним ударом, блондиночка выпучила губки, чтобы сдержать тошноту. Она вновь прошептала мне на ухо:

– Хорошо… Я сделаю, что тебе нужно. Но отдайте мне оригинал фотографии. И еще: напишите с подругой письменное обязательство, что не будете разглашать то, что видели здесь.

– Отлично. Даю слово. Только не тяни. Даю тебе сутки, чтобы сделать, что я сказала.

– Ладно, ладно…

На ее лице вновь появилось рабское выражение.

– Я сделаю все как можно лучше.

– Не сомневаюсь.

Шантаж, как это низко! Вообще-то я всегда осуждала шантаж, как и тех, кто к нему прибегает.

Но кто знает, почему тогда я вышла из клуба с победной улыбкой, в обнимку со смеющейся Соней?

Рвущаяся в бой, я и сама заливалась звонким смехом, который, казалось, прогонял прочь все мои печали.

5 июня 2010 года

Джин-тоник в «Каламити Джо».

Мохито в «Фурми».

Водка в «Флурз» и кофе с кальвадосом в «Рандеву дезами».

Окончание вечера в Пигаль, может быть, не подарило нам того обжигающего буйства чувств, которое поджидало нас в приватных комнатах, но опьянение затмило мои мучения. Я будто легко плыла в расслабляющем мягком эфире, заливаясь смехом от пошлых шуточек Сони и флиртуя с официантами.

Я поняла, что сняла туфли и иду босиком по горячему асфальту, только когда наткнулась на трещину в нем, в которой виднелся булыжник.

– Ты уверена? Может быть, тебя отвезти? – предложила Соня, запрыгивая в такси.

– Нет… Мне лучше пешком. Езжай одна. Тебе завтра на работу. А я могу лентяйничать хоть до ночи.

Этот день, первые лучи которого я встретила на площади Клиши, не сулил мне ничего особенного. Ни мужчины – мой залег на дно, как бандит в бегах. Ни работы. Никаких дел и ни одного проекта или даже уверенности в том, что вот-вот я приступлю к активным действиям. Будь я колдуньей, я бы стерла эти дни из своей жизни, и никто бы не обеспокоился моей судьбой.

Именно сейчас мне больше всего недоставало мамы, ее ласки. Я так любила, когда она гладила меня, говоря, что все будет хорошо. А Луи… Я тоскую без его рук, которые унесли бы меня далеко-далеко от этого ненадежного настоящего. Путь от площади Бланш до квартала Маре – не самый короткий и удачный маршрут для прогулок в столь поздний час. Но покуда я была взбудоражена, а мои босые ноги так чудесно касались асфальта, я не чувствовала страха. Я разгуливала в полном покое. Париж просыпался, и флейта из припева песни Жака Дютрона, которую так любила Мод, защебетала в моей голове.

Когда я спускалась до улицы Мартир, намеренно избегая «Отеля де Шарм», мне приходили на ум разные, наверное, не самые умные мысли.

Может, все это было из-за алкоголя, который потихоньку прекращал свое действие.

Или же от объятий провожавшей меня Сони? Или же мое тело и душу раздирала тоска по Луи? Этим ранним утром, когда город предстал передо мною в тишине, я, обещавшая разоблачить Луи, прежде чем свяжу себя с ним обязательствами, была готова отказаться от всего. Я была готова отречься от всех своих клятв ради одного часа любви с ним. Поскольку нашим языком являлся секс, я больше не хотела, чтобы мы оставались глухи и немы. Я хотела говорить еще и еще!

Луи считает, что страстные проявления чувств остаются в памяти, как высеченные в камне, и что мы в любой момент сможем напиться из этого источника. Сейчас я поняла, что все наоборот. В свою очередь, я переложила на стены домов и витрины магазинов это безумное влечение к Луи, которое жгло мой живот, мои бедра и мою киску так сильно, что хотелось кричать.

След номер один: на перекрестке улицы Мартир и Труден я увидела нас, поднимающихся на карусель посреди площади. Я крепко держусь за круп деревянной лошадки, в то время как он похлопывает меня по ягодицам в невыносимом ритме, прислоняясь ко мне так близко, как может. Его тонкие пальцы ерошат волосы на моем затылке. Его член кажется мне таким же твердым, как металлические прутья, которые мы крепко сжимаем в момент, когда лошадка резко опускается вниз. И эта опасность рождает в нем еще более сильную и ошеломляющую страсть. Я умоляла его остановиться, чувствуя, как моя вагина пульсирует и становится влажной, предвещая наслаждение.

След номер два: прачечная с удивительной витриной из оранжевого и зеленого стекла, я лежу на огромном столе для глажки белья, еще дымящемся после только что проходившего по нему утюга. Пар обжигает мои ягодицы, я раздвинула ноги, чтобы мой мужчина вонзил свой член между ними. Держась руками за края шаткой доски, он долбил мое влагалище, раскрывшееся от вожделения. При каждом толчке мы едва не падали на стопки с бельем.