Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - Валерий Шамбаров

Между тем, основные силы 4-го Кавказского корпуса не удержались в Дутахе, откатывались на перевал Клыч-Гядук. Тут на дорогах творилось то же самое. Очевидец событий Н. Г. Корсун (впоследствии советский генерал) писал: «Части… смешались с массой армянских беженцев, направляющихся беспорядочными толпами с громадными стадами скота, повозками, женщинами и детьми. В панике отступая, эти беженцы, никем не направляемые и подгоняемые звуками выстрелов, повторяющихся в горах многократным эхом, вклинивались в войска и вносили в их ряды невероятный хаос. Часто пехота и конница попросту обращались в прикрытие этих кричащих и плачущих людей, опасавшихся наскока курдов, которые вырезали и насиловали оставшихся и кастрировали русских пленных».

Да, наши казаки и солдаты как раз и стали таким прикрытием, спасавшим массы мирных жителей. Себя не щадили, сдерживали врага отчаянными боями. В этих схватках в батальонах 4-й пластунской бригады Мудрого уцелело по 200 казаков — пятая часть. Турки и курды шли следом, безжалостно уничтожая и армян, и русских, попавших к ним в руки. Старались ворваться в колонны беженцев и отколоть от них толпы, чтобы ограбить и перебить. Им удалось окружить большую партию жителей Вана. Оказавшиеся поблизости русские части и 2-я армянская дружина спасли людей самоотверженной атакой. Но участь тех, кто отстал от войск, была жуткой.

Закаспийские и забайкальские казаки с обозами беженцев все же успели раньше противника пройти Бегри-калинское ущелье. Разъезд хорунжего Елисеева послали назад, понаблюдать за врагом. Он описывал: «С высоких скалистых берегов глубокого ущелья, насколько хватал глаз на юг и на север, по нему частыми пятнами лежали трупы людей. Разъезд спустился вниз. Картина еще более страшная, чем представлялось сверху. Женщины и дети одиночно и маленькими группами, видимо, семьями, устлали весь путь по ущелью. Изредка попадались мужчины-армяне у своих арб, без буйволов и разграбленных. Все взрослые — с перерезанными горлами, дети убиты в голову острыми молотками… Молодые армянки изнасилованы и застыли, умерли в позорных позах с разведенными ногами и скрюченными коленями, с оголенными от юбок телами до самого пояса… Насилуя женщину, всякий курд, видимо, одновременно перерезал своей жертве горло. Картина была страшная и стыдная. В ущелье было тихо-тихо. Молчали и казаки…»

А турецкое правительство после взятия Мелязгерта не постеснялось опубликовать заявление о зверствах… ну конечно же, русских. «Наши войска нашли отнятые нами города в ужаснейшем состоянии. Эти города буквально превращены русскими в пустыни. В Баш-кале число оставшихся в живых ограничивается тремя старыми женщинами… В Мелязгерте найдено множество трупов детей и местных жителей, которые были убиты русскими войсками». Что ж, преступления названы настоящие. Ведь Баш-кале Джевдет-бей вырезал еще весной. А Мелязгерт майское наступление русских избавило от резни. Теперь турки наверстали упущенное. Всех христиан, которые по той или иной причине замешкались или не сумели бежать, немедленно предали смерти. То же самое произошло в Ване. В припадке дикой ненависти терзали нетранспортабельных стариков и больных, рушили дома, убивали даже собак и кошек. С нашими воинами ушло 200 тыс. человек. Но сплошной поток людей и повозок растворил в себе малочисленные русские подразделения, перемешал части, тащил их за собой, и они не смогли организовать оборону на перевале Клыч-Гядук, 2 августа потекли в Алашкертскую долину…

Восставший Сасун оказался далеко за линией фронта. Это подорвало дух армян — спасение казалось таким близким, и вдруг надежды рассеялись. Осаждающие отряды под руководством Кямиль-эфенди некоторое время осторожничали, атак не предпринимали. В горных таборах кончились продукты, люди голодали. Скопились под открытым небом, под дождями. Росло число больных. Наконец, иссякли патроны. Тут-то Кямиль-эфенди поднял свои банды на штурм. 2 августа они ворвались в лагеря. Несколько тысяч армян разбежалось по лесам. У большинства не было сил, укрывались поблизости. Многие спрятались в большом овраге, когда их нашли, резали 2 часа. К «оврагу смерти» стали приводить остальных пойманных. Заполнили его мертвыми телами и велели обреченным копать ямы рядом. Непрерывная бойня длилась трое суток…

А наступающие турецкие войска продвинулись на 150 км, вслед за русскими и беженцами перехлестнули через перевал Клыч-Гядук в Алашкертскую долину. Захватили Палантекен, Каракилису, Зейдекан, подошли к Алашкерту, Диадину. Но окружить и уничтожить разъединенные отряды 4-го корпуса так и не смогли. Группа Огановского пятилась к русской границе, к Ахтинскому перевалу. Соединения Назарбекова и Шарпантье кружными дорогами выбрались с восточной стороны и очутились перед турками у Диадина. Бригады Николаева и Трухина остановились у Бегри-калы и перекрыли врагу путь на Баязет.

Между тем, Юденич уже предпринимал экстренные меры, чтобы спасти положение. На Эрзерумском направлении он приказал наращивать укрепления, а часть войск отсюда снял. Возле городка Даяр собирал 30 батальонов пехоты и 24 казачьих сотен при 36 орудиях. Командира Юденич выбрал одного из лучших — начальника 1-й Кавказской казачьей дивизии Баратова. Он всегда любил действовать дерзко и стремительно, именно это и требовалось. А Огановскому командующий приказал остановиться и атаковать — невзирая ни на что, хотя бы и растрепанными войсками. Всеми, что есть.

Все решала скорость. Центральную, Сарыкамышскую группировку Юденича, и Алашкертскую долину связывал между собой Даярский проход, длинный и узкий, глубокая трещина в горах. Если бы турки его успели закупорить, выбить их было ох как непросто. Но не успели. Юденич и Баратов сумели сформировать мощный кулак чрезвычайно быстро. 4 августа казачья дивизия Баратова пронеслась через Даярский проход и смела турецкие части, которые как раз двигались, чтобы занять его. Следом за конницей в Алашкертскую долину спешила пехота. Полчища Керим-паши увлеклись преследованием, растянулись на маршах, опередили артиллерию и обозы. И вдруг им во фланг врезались войска Баратова, принялись громить. А отряды Огановского турки уже сбросили со счетов. Были уверены, что их остается только добивать. Но и тут неприятель был ошеломлен. Эти повыбитые отряды — пехота, пластуны, 2-я казачья дивизия Абациева, неожиданно развернулись и без всяких пауз кинулись в лобовую контратаку на 2 корпуса, гнавшихся за ними.

А Баратов на главные турецкие силы не пошел, повернул на юго-восток, бросил войска тремя колоннами в неприятельские тылы. Генерал Рыбальченко с 3 казачьими полками ринулся на Дутах, генерал Воробьев в пехотой устремился к перевалу Клыч-Гядук, а колонна Федюшкина прикрыла их. Керим-паша начал оттягивать свои соединения назад. Приказал занять оборону, снимал части из ударной группировки и срочно перебрасывал на левый фланг, против Баратова. Но русские громили их по очереди, по мере того, как они появлялись на пути. Углублялись все дальше, и 7 августа пехота оседлала Клыч-Гядук, казаки вышли еще южнее, с ходу налетели на Дутах.

Прорыв стал таким внезапным, что в Дутахе захватили отставшую турецкую артиллерию, обозы, даже взяли в плен 300 лейтенантов, только что выпущенных из Стамбульского училища и ехавших на передовую. Колонны Баратова перерезали важнейшие дороги, и турки в Алашкертской долине очутились в ловушке, заметались. Керим-паша все-таки сумел спасти свои дивизии от гибели, но только ценой немедленного отступления. Они бросали повозки, имущество и поспешно выбирались из долины горными тропами. Им могло достаться гораздо круче, но группа Огановского была слишком ослаблена, а связи с дивизиями Шарпантье и Назарбекова не было, приказ о контрударе им поступил с запозданием, турок не сумели прижать с нескольких сторон. Но все равно разгром был впечатляющий. Керим-паша оставил на поле боя множество убитых и раненых, 10 тыс. аскеров попали в плен.

Продолжать преследование Юденич не стал. Выделение отряда Баратова ослабило центральную группировку, а 4-й Кавказский корпус требовалось привести в порядок. Да и снабжать войска в опустошенных армянских областях было трудно. На рубеже Дутаха они остановились. За эту победу главнокомандующий Кавказской армией Воронцов-Дашков и ее командующий Юденич были удостоены орденов Св. Георгия III степени. Огановский был отстранен от должности. А армия в сражениях под Мелязгертом и Алашкертом израсходовала накопленные боеприпасы. Наступление на Эрзерум снова приходилось откладывать.

40. Великое отступление

В императорской армии учет потерь велся скрупулезно, с точностью до каждого человека. Поэтому мы знаем не приблизительные, не оценочные, а реальные цифры. На 1 июля 1915 г. общие потери на всех фронтах составили 1 650 942 человека. Из них убитыми 192 763, ранеными и больными — 894 653, пропавшими без вести (по большей части — очутившимися в плену) 563 526. Это все сражения вместе взятые, от Гумбиннена до Горлицкого прорыва. Для сравнения, Германия за тот же срок потеряла около 500 тыс. убитыми, свыше 1 млн. ранеными. Обобщенных данных австрийских и турецких потерь не сохранилось, но они были весьма значительными. Русское воинское искусство сказывалось вполне определенно. В жестоких боях наши войска понесли большой урон, но противникам доставалось гораздо серьезнее.