48 законов власти - Роберт Грин

Первым губернатором Дариена стал Энкизо, но Бальбоа был не из тех, кто позволял другим перехватить инициативу. Он поднял кампанию, в результате которой Энкизо был смещен моряками и бежал в Испанию, спасая жизнь. Когда через несколько месяцев прибыл официальный представитель испан­ской короны, чтобы законным образом занять пост губернатора Дариена, его попросту не приняли. На обратном пути в Испанию представитель утонул. Это был несчастный случай, но в Испании Бальбоа был объявлен убийцей губернатора и узурпатором власти.

До сих пор Бальбоа выходил сухим из воды благодаря своей бесшабашности и браваде, но сейчас его надежды на богатство и славу, казалось, были обречены. Чтобы заявить свои права на Эльдорадо, в случае если найдет эту золотую страну, ему необходимо было заручиться одобрением испанского короля — одобрением, которое, находясь вне закона, получить нечего было и на­деяться.

Оставался единственно возможный выход из создавшей­ся ситуации. Панамские индейцы рассказывали Бальбоа о бескрайнем океане, лежащем по ту сторону Центральноаме­ри­кан­ского перешейка. Еще он узнал от них, что, если двигаться на юг вдоль этого западного берега, можно добраться до сказочных краев, богатой золотом страны Биру — так он расслышал это название. Бальбоа решил, что непременно пересечет страшные джунгли Панамы и станет первым европейцем, который омоет свои ноги в неизвестном океане. Оттуда он найдет дорогу к Эльдорадо. Если он сделает это именем Испании, то получит величайшую благодарность короля и будет помилован.

И вот в 1513 году Бальбоа отправился в путь, его сопровождали сто девяно­сто солдат. К тому времени как перешеек был пройден наполовину (то есть они углубились примерно на 90 миль), осталось всего 60 солдат, люди погибали один за другим в невыносимых условиях — кровосо­су­щие насекомые, тропический ливень, лихорадка. Но в кон­це концов перед взором стоявшего на вершине горы Баль­боа — первого из европейцев — предстал Тихий океан. Че­­рез несколько дней он вошел в его воды, не снимая своих до­спехов, со знаменем Кастилии в руке, и объявил все моря, земли и острова этого океана собственностью испан­ского трона.

Туземные индейцы приветствовали Бальбоа дарами — зо­ло­том, камнями, драгоценными жемчужинами, подобных которым он никогда не видел. Когда он спросил, откуда взя­лись все эти богатства, индейцы указали на юг, землю инков. Но у Бальбоа оставалось всего несколько солдат! Тогда он решил вернуться на время в Дариен, золото и драгоценности отослать в Испанию как залог доброй воли и испросить большую армию в помощь для завоевания Эльдорадо.

Когда до короля Испании дошли слухи о том, как храбро Бальбоа преодолел перешеек, как им был открыт западный океан, а также о его планах отыскать Эльдорадо, тот из преступника превратился в героя. Незамедлительно его провозгласили губернатором новой земли. Но еще прежде, до того как король и королева получили известия об открытии, сделанном Бальбоа, они уже отправили дюжину кораблей под командованием некоего Педро Ариаса Давила, Педрариаса, которому был отдан приказ арестовать Бальбоа за убийство и принять командование колонией. Прибыв в Панаму, Педрариас узнал, что Бальбоа прощен, а ему предстоит разделить губернаторство с человеком, который еще недавно подвергался преследованию как преступник.

Бальбоа тоже не находил себе места. Золото манило его, он мечтал лишь об Эльдорадо. Для достижения этой цели он уже не раз рисковал жизнью, и теперь разделить богатство и славу с новичком было просто невыносимо. Он скоро обнаружил, что этот Педрариас был завистливым, желчным человеком, который также тяготился этой ситуацией. И снова единственным выходом для Бальбоа было, перехватив инициативу, предложить пройти через джунгли с более многочисленной армией, имея с собой материалы и инструменты для постройки кораблей. Он предлагал, добравшись до побережья Тихого океана, присту­пить там к постройке армады, на которой можно будет отправиться в страну инков и завоевать ее. Не­ожиданно Педрариас согласился с предложенным планом — может быть, просто надеялся, что осуществить его не удастся. Сотни людей погибли во время этого второго похода через непроходимые леса, а дерево, что они несли для постройки кораблей, сгнило от непрерывных дождей. Бальбоа, как всегда, был несгибаем — никакая сила мира не могла остановить его на пути к достижению заветной цели. Добравшись до берега Тихого океана, он приступил к рубке деревьев, чтобы пополнить запас древесины вместо испорченной. Но до побережья с ним дошло слишком мало людей, все они были измучены и ослаблены, и снова Бальбоа был вынужден возвратиться в Дариен.

Педрариас уговаривал Бальбоа вернуться назад, чтобы обсудить новый план. На подступах к колонии исследователя встретил Франсиско Писарро, его давний друг, который участвовал в первом походе через перешеек. Но это была ловушка: бывший друг с сотней солдат окружил Бальбоа, схватил его и препроводил к Педрариасу, который обвинил его в организации бунта. Спустя несколько дней Бальбоа был повешен вместе с его самыми верными соратниками. Через много лет Писарро сам добрался до Перу, а свершения Бальбоа были забыты.

Две лягушки

Две лягушки жили в одном пруду. В летний зной пруд пересох; лягушки покинули его и решили вместе искать новое жилье. По дороге случилось им проходить мимо глубокого колодца, доверху наполненного водой. Глядя на колодец, одна лягушка сказала своей подруге: «Давай останемся здесь и обоснуемся в этом колодце, он даст нам кров и пищу». Другая отвечала с сомнением: «Но представь, что из него уйдет вода, — сможем ли мы выбраться с такой глубины?»

Не делай ничего, не подумав о последствиях.

Из «Басен» Эзопа

Толкование

Большинство людей руководствуются велением сердца, а не тем, что диктует разум. Их  планы расплывчаты и грандиозны, а когда возникают препятствия, они пытаются их преодолеть, импровизируя.

Но импровизация может разве что отсрочить новый кризис и никогда не заменит планирования на несколько ходов вперед и продумывания всего до самого конца.

Бальбоа мечтал о славе и богатстве, но имел расплывчатые представления о том, как этого достичь. Мало кто вспоминает его бесстрашные походы и даже открытие им Тихого океана, потому что он допустил то, что в мире власти является непростительным грехом: прошел полпути и оставил дверь открытой для соперников. Человек, обладающий реальной властью, был бы достаточно бдителен, чтобы издалека разглядеть опасность — соперников, желающих ухватить свою долю, стервятников, что слетелись на запах золота. Бальбоа следовало бы держать в строгом секрете то, что стало ему известно о стране инков, до тех самых пор, пока он не добрался бы до Перу. Только в этом случае его голове и его богатству ничего не угрожало бы. Когда на сцене появился Педрариас, человек властный и осторожный приказал бы схватить его или даже убить, а армию, собранную для похода в Перу, взял бы под свое начало. Но Бальбоа жил одним днем, реагировал на все эмоционально, мечтал, но никогда всерьез не обдумывал будущее.

Что толку иметь величайшую в мире мечту, коль скоро и мировая слава, и несметное богатство достанутся другим? Никогда не теряйте головы в прост­ранных, неоформленных до конца мечтаниях — продумывайте все до самого конца.

Тот, кто расспрашивает предсказателей судьбы о своем будущем, невольно поступается своей интуицией, внутренним предчувствием, говорящим о предстоящих событиях в тысячу раз точнее, чем любой гадальщик.

Уолтер Бенджамин, 1892–1940

Соблюдение закона

В 1863 году первый министр Пруссии Отто фон Бисмарк пристально изучал расстановку сил в Европе. Основными силами были Англия, Франция и Австрия. Сама Пруссия была одним из нескольких субъектов, входящих в слабосвязанный Германский союз. Австрия, доминирующий член союза, следила за тем, чтобы остальные германские государства оставались слабыми, разобщенными и зависимыми. Бисмарк верил, что предназначение Пруссии намного выше, чем быть на побегушках у Австрии.

Вот как разыграл свою игру Бисмарк. Его первым ходом стало объявление войны Дании с целью вернуть некогда прусские земли Шлез­виг-Гольштейн. Он знал, что подобное громкое заявление о прусской независимости может обеспокоить Францию и Англию, поэтому он заручился участием Австрии в войне, пообещав, что возвращенные земли Шлез­виг-Голь­штейна будут принадлежать Австрии. Через несколько месяцев, когда исход войны был определен, Бисмарк потребовал, чтобы отвоеванные земли отошли во владение Пруссии. Австрийцы, разумеется, выразили свое возмущение, но затем пошли на компромисс, согласившись отдать Пруссии Шлезвиг, а через год продать Гольштейн. Мир впервые увидел, что Австрия слабеет, а Пруссия набирает силу.