48 законов власти - Роберт Грин

Через несколько дней господин П., не дождавшись сообщения из министерства, начал догадываться, что дело нечисто. Несколько телефонных звонков — и стало ясно, что никакого генерального директора Люстига не существует, а Эйфелеву башню никто не планировал сносить. Его провели на 250 тысяч франков!

Господин П. не стал заявлять в полицию. Он понимал, как может отразиться на его репутации то, что он стал жертвой самой абсурдной и нелепой аферы в истории. Он мог стать мишенью для всеобщих насмешек и унижения, а его бизнес был бы обречен.

История У Сена

В низеньком домике, крытом соломой, в долине Нам­сана жили бедняки, муж и жена, господин и госпожа У Сен. Муж по собственной воле вот уже семь лет не выходил из своей холодной комнатки, где только и делал, что читал книги. <...> Однажды его жена, вся в слезах, сказала ему: «Послушай, добрый мой супруг! Что толку в прочитанных тобой книгах? Моя молодость прошла, а я все обстирываю и обшиваю чужих людей, а самой не на что купить куртку или юбку, да что там — вот уже три дня, как не на что купить еды. Я замерзла и хочу есть. Больше не могу так!»

Услышав эти слова, ученый — человек не первой молодости — закрыл книгу, поднялся на ноги и, ничего не говоря, вышел за дверь. Добравшись до центра города, он остановил прохожего:

«Здравствуйте, мой друг! Не скажете ли, кто самый богатый человек в этом городе?» — «Бедный крестьянин! Разве ты не знаешь богатея Бьён-си? Его сверкающий дом с черепичной крышей и двенадцатью воротами как раз хорошо виден отсюда!» У Сен направился к дому богача. Пройдя через большие ворота, он без стука открыл дверь в гостиную и обратился к хозяину: «Мне нужно 10 тысяч янгов, чтобы начать торговое дело, и я хочу, чтобы вы мне их одолжили».— «Хорошо, господин. Куда мне отослать деньги?» — «На рынок Ансонг, через торговца подержанными вещами».— «Очень хорошо, господин. Я обращусь к Киму, у него самая большая лавка подержанных вещей на рынке Ансонг. Я отправлю деньги туда». — «До свидания, господин».

Когда У Сен вышел, гости, которые были свидетелями разговора, стали спрашивать Бьён-си, с чего это он так легко согласился дать довольно большую сумму незнакомому оборванцу. Богач ответил им с довольным видом: «Хотя на нем и была одежда нищего, он заговорил прямо о деле, без предательской неуверенности и не униженно, как поступают обычно люди, которые просят деньги, не собираясь возвращать долг. Так, как он, мог вести себя или сумасшедший, или человек, уверенный в успехе задуманного дела.

Но, судя по его бесстрашному взгляду и уверенному голосу, это человек незаурядный, очень умный и достойный доверия. Деньги часто принижают людей, но такие, как он, делают большие деньги. Я только рад помочь большому человеку начать его большое дело».

Ха Те Унг.

«За кулисами дворцов Кореи»

Толкование

Если бы граф Виктор Люстиг, гениальный, экстраординарный аферист, попытался продать Триумфальную арку, мост через Сену, статую Бальзака, ему бы никто не поверил. Но Эйфелева башня была слишком грандиозна, слишком фантастична, чтобы можно было заподозрить, что она может быть частью мошеннического трюка. И в самом деле, именно потому, что вся затея была абсолютно невероятна, Люстиг смог спустя полгода, вернувшись в Париж, «перепродать» башню другому королю металлолома, причем по более высокой цене — за сумму в франках, эквивалентную сегодня полутора миллионам долларов!

Величина масштаба ведет к обману зрения. Масштаб отвлекает, чарует нас, все кажется таким очевидным, что мы просто не можем допустить возможности какой-то иллюзии или заблуждения. Вооружитесь сами масштабом и напором — распространите свой обман настолько, насколько сможете, а потом продлите его еще дальше. Если вы почувствовали, что простак что-то заподозрил, поступайте, как неустрашимый Люстиг: вместо того чтобы спасаться бегством или снизить цену, он повысил ее, запросив и получив взятку. Требуя больше, вы вынуждаете своего оппонента занять оборонительную позицию, засомневаться, вы разбиваете его наголову своей смелостью.­

Соблюдение закона (2)

В 1514 году двадцатидвухлетний Пьетро Аретино был младшим подручным повара в богатом римском доме. Он мечтал стать писателем, прославить свое имя, но на что мог он надеяться?

В тот год папа Римский Лев Х принял послов от короля Португалии с богатыми подношениями. Среди даров был громадный слон — первый слон в Риме со времен империи. Понтифик привязался к животному и обожал его, однако, несмотря на нежную любовь и заботу, слон (звали его Ханно) вдруг тяжело заболел. Папа созвал врачей, те назначили несчастному животному очистительный клистир в 500 фунтов, но все тщетно. Зверь умер, и папа был в трауре. Чтобы утешиться, он заказал великому живописцу Рафаэлю написать и установить над могилой портрет Ханно в полный рост с надписью: «Что унесла природа, то сохранил своим искусством Рафаэль».

Прошло несколько дней. По Риму ходил памфлет, который передавали из рук в руки. Памфлет вызывал смех и веселье. Он назывался «Последняя воля и завещание слона Ханно». В нем, в частности, говорилось: «Моему наследнику кардиналу Санти Куаттро я завещаю свои челюсти, чтобы он мог успешнее пожирать нажитое... Наследнику кардиналу Медичи завещаю свои уши, чтобы он мог лучше слышать, что где происходит...» Кардиналу Грасси, у которого была репутация развратника, слон завещал соответствую­щие — огромного размера — детали своего организма.

Памфлет не пощадил никого из верховного духовенства, досталось даже самому папе. Хорошо известные слабости каждого из кардиналов были высмеяны беспощадно и забавно. Заканчивался памфлет так: «Старайся подружиться с Аретино, ведь опасно быть его врагом. Одним словечком он погубит даже самого папу, так что храни нас, Боже, от его языка».

Толкование

Одним коротеньким памфлетом Аретино, сын бедного башмачника, сам слуга, добился славы.

В Риме все заинтересовались молодым смельчаком. Даже сам папа, удивленный такой храбростью, захотел с ним встретиться и в итоге предложил ему работу в папстве. С годами Аретино стал известен как «бич королей», так как сильные мира сего, от французского короля до императора Габсбурга, считались с ним и побаивались его острого языка.

Расчет Аретино был прост: если ты мал и незаметен, как Давид, найди и атакуй своего Голиафа. Чем крупнее твоя цель, тем больше внимания привлечешь к себе и ты сам. Чем бесстрашнее атака, тем больше она выделяет тебя из толпы, тем большего восхищения ты заслуживаешь. Крамольные мысли бродят в головах у многих, но мало кто набирается дерзости опубликовать их, сделать общим достоянием. Наметь себе самую масштабную цель и выпусти в нее заряд помощнее. Мир получит удовольствие от зрелища и наградит храбреца — тебя, такого маленького! — славой и властью.

Всегда приступай к задуманному смело, не боясь показаться дерзким и самонадеянным. Боязнь провала у того, кто берется за дело, — это уже провал. Рискованно действовать, когда имеются сомнения в правильности поступка; в таких случаях безопаснее ничего не предпринимать.

Бальтазар Грациан

Ключи к власти

Мы в большинстве своем застенчивы, скованны. Мы стремимся избегать конфликтов, мы хотели бы всем нравиться. Порой нам приходят в голову героические мысли о смелых словах и поступках, но мы почти никогда не осмеливаемся осуществить их. Нас ужасают возможные последствия, страшит, что о нас могут подумать окружаю­щие. Мы думаем о враждебности, которую можем возбудить, если осмелимся выйти за отведенные нам рамки.

Хотя на словах мы отрицаем свою робость, выдаем ее за заботу о других, за нежелание ранить или обидеть окружающих, на самом деле все наоборот: мы погружены в себя, беспокоимся о себе и о том, как выглядим со стороны. Но решительность центробежна, она придает людям раскованность.

Особенно ясно эти закономерности можно проследить в обольщении. Все великие соблазнители добивались успеха с помощью бесстыдства и наглости. Казанова не скрывал напора от женщины, которой он добивался, — этот напор сквозил в его манерах, в дерзких словах обольщения. Он был способен и полностью капитулировать перед ней, заставляя поверить, что ради нее он способен на все, может даже рисковать собственной жизнью, что ему и вправду порой приходилось делать.

Женщина, на которую он обрушивал этот поток, чувствовала, что этот мужчина открыт для нее, что он ничего от нее не скрывает. Это льстило ей несравнимо больше, чем любые комплименты. Ни при каких обстоятельствах, обольщая, он не выказывал колебаний или сомне­­ний — просто потому, что никогда их и не испытывал.­

Быть объектом обольщения приятно, и очарование частично заключается в ощущении, что тебя обволокли и по­глотили, во временном выходе за пределы собственного «я», за пределы обычных сомнений, обременяющих нашу жизнь.