Стихи: Русь замысловатая - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

другом.

Бабка молчит, ей скучно.

Прялка жужжит,

ноет кошка,

в животе урчит:

«Где же ложка?»

А на старость

замок не навесишь,

старость — зависть.

Поклон отвесишь

самой себе уже видимо.

Ешь быстрей, дел невидимо!

У нашей бабушки воспитательный дар

Бабушка никогда не предаст,

не сдаст и не выдаст.

Она глаза твои выест

своим гундежом!

Нашей бабушке споём

мы хвалу, похвальбу!

А деток в кучу соберём

и в старый дворик отведём:

— На внуков, мать!

Ей внучат уж не догнать:

те то в парк, то во двор.

— Гулять, ребятушки, позор! —

бабушка стирку отложит,

карты в рядок разложит,

да научит играть в подкидного.

И матерная свобода слова

несётся на весь квартал!

У нашей бабушки воспитательный дар.

Плела лапти бабка

Плела лапти старая,

старая, усталая,

старая, усталая бабка:

то лапти ей надо, то тяпку.

Иди-ка, древняя, на печь,

без тебя стирать да печь

некому в доме что ли?

Дед лежит в какой-то боли

дочки на гулянке,

а сыны на пьянке.

Может, внуки подметут,

чисто в хате приберут?

Но их след простыл давно,

а ей уже и всё равно.

Да есть кому плести, пахать!

Иди старенькая спать,

а рыжий кот довяжет лапоть.

Будешь в нём плясать и плакать,

своё детство вспоминать:

как искала тебя мать!

Кто кому соврёт

Бабка и кот,

кто кому врёт:

то ли бабка коту,

то ли я вам не совру!

А кот-коток

мягко стелет да поёт:

— Милая моя бабка,

у меня больная лапка,

надо срочно мне мясца,

печёнки, рыбки, молока.

Ай-я-яй, ай-я-яй,

старуха с Васькой не скучай!

Пошла бабка в холодок,

несёт рыбий хвосток:

— На, жри, окаянный! —

всю брань перебранный,

ест кот,

а мы не смотрим ему в рот,

потому что потому:

пофиг хитрому коту

что и как сегодня врать,

лишь бы было в миске жрать!

Ангелы к тебе прилипли

Тебе, старой, дом построить, что ли, лень?

Ходишь, собираешь погорель.

Ах, ты нищая, замшелая бабка,

где же твоя милая хатка?

Что своей иконкой растряслась?

Далеко до бога, чёрту б продалась!

Ну что ты, ты ж у нас не продажная.

Не спасет тебя иконка бумажная.

Чёрная, сгоревшая хата.

Старая, сама ты виновата:

не задула свечечку, не погасила.

Где глаза слепые твои были?

Не услышит небо, не молись.

А бери топор и размахнись —

построй-ка новый дом, пока живая!

Лень тебе или совсем плохая?

Ну и стой, старея день от ночи.

Где сыночечки твои и дочи:

разошлись по тюрьмам да по пьянкам?

Ну тогда иконка — самобранка:

собирай, бабуля, свои жизни.

Видишь, ангелы к тебе прилипли!

Молодость Мари Ванны

Мари Ванна жизнь прожила долгую,

на войне воевала,

а повоевав, сказала:

— Не ходите, бабы, воевать,

а то некому будет рожать.

Было нас… ой тысяча милльонов,

а осталось сто сорок.

С Мари Ванной никто не спорит.

Бабка, конечно, лукавит,

она глазища чернявит

огромным карандашом,

ресницы красит и поёт:

— Мужики, мужики,

вы держите мудалки,

мы за вами в бой пойдём,

вас полюбим под огнём!

— Мари Ванна, как вам не стыдно?

— Ай, у меня не видно,

смотреть уже, значит, не на что.

Мари Ванне подарят бережно

букетик лютиков синих,

и от объятий сильных

ей никуда не деться.

Вспоминай лучше, старая, детство!

Тебе сто лет и мне шестнадцати нет

— Где ты был, старый дед?

— В поле был я, бабка,

я цветы косил в обед.

— Так им, дед, и надо!

— А ты, бабка, где была?

— Тоже в чистом поле,

собирала я стога

нашей с тобой воли!

— Ох, воля вольная:

коза не доена!

— А мы с тобой:

чай муж с женой?

— Чай муж с женой,

пошли домой.

— Что не идёшь ты, старый дед,

а спотыкаешься?

— Ведь мне уже, никак, сто лет,

аль сомневаешься?»

— Тебе сто лет

и мне шестнадцати нет.

— Вот так и живём,

да гори оно огнём!

Любопытство бабушек

Любопытные старушки

ходят, бродят по дворам.

Любопытные старушки,

не сидится дома вам!

И какое казалось бы дело,

что ворона в рот залетела

соседу или прохожему.

Нет, бабулечка осторожненько

ворону сначала рассмотрит,

а потом ненавязчиво спросит:

— Пошто вороньё разводишь?

Рот закрой, добро не воротишь.

Вот такая в нашей деревне засада!

Взмахни, бабка, крылами! Так надо.

Дед Вован, я-поэт и совесть какая-то

Не проходите мимо деда Вовы:

он с вами поспорит,

«за жизнь» прохожим расскажет

и вовремя баиньки ляжет,

как обычно, пьяный.

— Эй Иванна,

куда ты попёрлась мимо,

«на чай» подать мне забыла!

Я споткнусь о дедка, начинаю:

— Подать не подам! (попинаю

его больную печёнку)

Вставай, Вован, собачонкой

и я б сумела тут ползать.

А ты попробуй-ка поработать.

Подмигнёт мне деда Вова:

— При отсюда, Зубкова,

да в газету портрет мой вешай.

— Не журналист я (поэт) и взвешен

каждый мой слог на страницах.

Неужели ты хочешь, чтоб лица

вашего племени встали

на моих листочках вокзалом?

— На вокзал я не хочу`! —

деда Вова хохочет.

А что ему ещё делать?

«Это я, как дура, надену

больную печень народа

на царей, королей и уродом

по планете пройдётся мой поезд!»

— А ты кто такая? «Совесть.»

Стала старой

Я сегодня стала старой,

мне сегодня хорошо,

потому что на рассвете,

чибис заглянул в окно,

постучал да поклонился:

— Нет, не быть тебе врагом,

это просто месяц злился.

Ай, поговорим потом!

Я сегодня стала старой,

мне сегодня хорошо

слушать песни под гитару,

я прошу: «Ещё, ещё!»

Но нестойкая погода

ветром выгонит домой

и все песни про победу

мы за чаем допоём.

Я сегодня стала старой,

видно, с небом подралась.

Наши деды помрачнели —

заупокойная неслась!

На старости лет влюбиться

Стала я замечать,

что старой себя называю:

никого не хочу встречать,

провожать не хочу. Устало

с работы иду по дворам.

Дождь, как слеза. Не спится:

мне завтра, вроде, к врачу

иль на старости лет влюбиться?

Бабушкины пироги

Наша жизнь — только держись!

И кто прожил эту жизнь, тот знает:

его не поломают ни ветры, ни пурги,

ни бабушкины пироги!

Хотя, чёрт его знает,

бабушкины пироги хоть кого поломают.

Деду моему всё по колено

Говорят, в Москве кур давно не доили.

Говорят, в деревнях хорошо не жили.

Говорят, деду моему всё по колено,

потому