Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

Удачи не заставили себя ждать и на другом поприще. Начали прибывать добровольцы из различных поселений Оутласта. Аюту с удовольствием лицезрел наступление совершенно нового этапа истории. Его подчинённые готовы к переменам, ждут их и надеются на успех. Идея, с которой прежде носились лишь фанатики своего народа, вроде Нгдаси, обратилась неожиданно вовсе и не в настолько уж заоблачную! Однажды, придирчиво руководя тренировкой столь талантливого ученика, Шамул задумался о необычайной особенности: даже стремясь разрушать, Ланакэн ухитрятся создавать.

Глава 4

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ АЮТУ

Шли долгие дни. Население Убежища увеличивается с каждым днём. Вскоре обратились за помощью жители Готорила. Они на собственной шкуре убедились в непреодолимости существующей для всех их людей опасности и предчувствуют угрозу окончательной зачистки посёлка после расправы над григстанами, а по своему опыту убедились в жестокости истребителей. Подали сигнал и напросились принять себя. Прок от женского населения посёлка не больно-то велик, однако необходимость в любых лишних руках является очевидной истиной. Прибавилось и добровольцев, убеждённых агитаторами. Реальность, о чудовищности которой узнали они, подтверждается словами из пострадавших деревень. Через некоторое время многие из новичков начали приводить и родственников, осознавая, насколько им будет безопаснее на территории тайного города. Всё, начинаемое Осилзским, удавалось. До того момента, когда однажды на условленное место никто не пришёл. Синара, отправившаяся в Джом, не вернулась. Оставалась надежда: утром всё объяснит Соул, находившийся в соседнем Жотуле.

Он мрачен, как туча перед вечерней грозой. Уставший, с посеревшим лицом, углубившимися морщинами на висках и плохими вестями. Долго не мог начать, но, наконец, выдавил:

— Они напали на них. Я узнал слишком поздно. Слишком. Всё было уже кончено. Кто-то со страха проговорился: поверил в их милосердие либо просто не вынес кошмара расправы. Это, естественно, кровожадность истребителей не смягчило. Зато к ней… Ланакэн… Они пытали её. Дабы нам неповадно было. Затем бросили на руинах умирать, подобно выброшенному истерзанному мусору! Надо готовить места. Жители обоих деревень готовы вступить в Сопротивление. Завтра я должен знать ответ Аюту. Старейшины своё слово уже сказали. Мы готовы перейти в любой момент. Лучше, скорее. Иначе нас не станет. В Джоме уцелело всего пятеро. Щадить никого не будут, ибо цивилизованным не дано от природы.

— Завтра. В полдень. На другом месте. Где? Я принесу тебе распоряжение Шамула, — старый друг обеспокоенно посмотрел на Нгдаси. Не сдал ли, не ослабел ли его пыл после такого? Нет. Только стал словно бы чуточку серьёзнее, осознав всю трагичность ситуации. С ним и раньше такое случалось. После очередных битв, насмотревшись на страдания своих соплеменников, врачеватель становился словно бы другим человеком, однако это в нём всегда постепенно проходило.

— У истоков Малоокки. Там холм есть. На нём, — отозвался Соул. В глубине серых глаз мелькнули недобрые огоньки: — Я отомщу этим чудовищам. Она была всего лишь безобидной женщиной!

— Не столь уж и безобидной. Вы знали, на что шли. Хотя поступить так с женщиной… Это страх…

— О чём ты?! — не поверил ушам соратник.

— Они боятся нас куда больше, чем мы их. Поэтому и уничтожают. Наш главный враг — страх. Непреодолимый ужас перед недопонимаемым. Мы разные: им это не понять. Хотелось бы проще, а не получится. Остаётся надеяться… Если бы перебороть этот страх чем-то иным…

— Осилзский!.. О чём ты! Неужели же тебе невдомёк: прощать им такое злодеяние и оправдывать?! — товарищ нервно передёрнул плечами, словно стараясь даже мысль подобную отбросить подальше. Над переносицей глубоко врезалась в кожу складка недовольства.

— Нет. Но надо предотвратить, если получится, другие смерти. Не нашего поколения, так хотя бы следующего. Нельзя враждовать вечно. Надо остановиться. И здесь не решит гибель одного из наших народов. Ничего не решит. Найдутся другие различия, другие причины… Надо поразить главного врага. Поразить неумение мириться с отличающимися разумными существами, вызывающими неприязнь, — постарался сформулировать собственные выводы Ланакэн, но не достучался до сердца собеседника, скорее пробудил негодование.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Заумные разглагольствования, не более! Сейчас речь идёт об ином!..

— Именно об этом. Печально. Даже ты не замечаешь столь простую вещь от злости на их нацию, — вздохнул бывший крестьянин. Ему стало невыносимо тяжело от осознания глубины внезапно открытой истины и необъятности сил «главного врага», победившего всех на планете. Пожалуй, полностью совладать с непосильной ношей не сможет никто. Однако… Гибель Синары лишь одно из многих звеньев смертей, вызванных неприязнью других, непонятных и потому пугающих. И должен существовать способ оборвать роковую цепь. Иначе всё теряет свой смысл.

Он поспешил в Убежище сообщить невесёлые новости, но там уже шумно и без него. Из Литога прибыл гонец. Он, а точнее — она, с огромным трудом отыскала блуждающих по горам дозорных. Существовала надежда предотвратить само нападение, а не выгнать из уже захваченного посёлка истребителей: один из жителей села по счастливой случайности услышал в зарослях незнакомые голоса и стал свидетелем приготовлений к предстоящему нападению. Девушка с тревогой заглядывает всем в лица, опасаясь отказа в просьбе с её Родины. Однако Шамул, выслушав гостью, торопливо отдал необходимые распоряжения. Сражение ждёт их уже через несколько тайев. Передавать информацию придётся в дороге.

Задействовали всех нгутов, какие есть в наличие. К сожалению, огромных и внешне неуклюжих насекомых имеется не настолько уж и много, а это единственные доступные верховые животные. Необходимо любым средством ускорить перемещение маленького войска, иначе упустят выигрышный момент, даруемый самой судьбой. Впрочем, их воинственная начальница погонщиков весьма ловко распределила живую «поклажу». Сборы много времени не отняли. Каждый знает своё место и отведённую ему роль в горькой игре. Аюту научил своих людей готовности ко всему и всегда. Его уроки даром не прошли.

Литог представляет из себя не самый маленький посёлок из тех, что доводилось видеть на своём веку Ланакэну, однако и здесь обитает вряд ли больше нескольких десятков взрослых человеческих представителей. Местность вокруг — лес. Гуще, нежели окружавший Тову. Сумрачные чащи отталкивали непроходимостью врагов до поры. Но настал черёд и лесных жителей столкнуться с непреодолимой угрозой великолепно вооружённых григстанов. Обитатели маленьких деревянных домиков попрятались в своих ненадёжных жилищах, боясь даже очаги разжигать. Любому воину очевидно — нелепее убежища нельзя найти. Нападающим стоит лишь подпалить кровлю одного из крайних строений — весь хуторок вскоре превратится в кучу пепла. Но иного выхода у населения нет: очень уж нечётко знают дислокацию противника.

Тишина встречает по-домашнему уютно. Не верится, будто кто-то может скрываться поблизости с дурными намерениями. Жарко, ведь совсем недавно минул полдень, и густые тени высоких деревьев ещё не окутали людские прибежища. Приятно пахнет свежескошенной травой. Всё замерло в ожидании, вроде бы, обычного послеполуденного отдыха. Лишь едва различимо щебечут в густой траве мелкие насекомые — их яркие крылья то и дело мелькают в изумрудной сочной зелени. Всё кажется зыбким в золотистом сиянии дня, словно тончайший леденец над языками пламени. Ещё чуть-чуть… и ничего не останется от хрупкой прелести. Однако не всё так просто. Останется чаща, наполненная томной песней середины дня, останется слепящее небо, улыбающееся золотым солнечным диском. Не будет лишь бесполезной возни странных существ, некогда переполнявших всю Землю. Новые властители маленькой голубой планетки не посчитали человечество за столь уж необходимый вид для окружающей среды. Григстаны уже перестраиваются к нападению, собравшись на опушке. Их скрывает лишь высокий кустарник, покрытый мелкими сладкими ягодами. Начальник небольшой группки высматривает сигнал от остальной части их команды, переброшенной на другой конец селения. От скуки он медленно срывает бледно-красные плоды с нависшей над самым лицом ветки, неспешно проглатывает их, наслаждаясь приятным ароматом. Бездействие баюкает, словно навязчивая колыбельная. Откинуться бы в какой-нибудь небольшой стог сена и, не думая ни о чём, предаться неприхотливой лени! Но следует ждать приказа. Ндуву Окналзски из Руали всерьёз отнёсся к рекомендации уничтожать скопления чересчур расплодившихся не самых безобидных представителей фауны. Нынче все его окружение только и занимается, что охотой на дикого человека. Правда это вовсе не настолько и интересно, как пытался представить в своих пламенных байках молодой наследник. Отнюдь… Многим и вовсе не совсем ясно: почему вообще необходимо истреблять похожих на самих григстанов существ, пусть и не одарённых природой достойным разумом. Кто-то всерьёз задумывается: а не старается ли за легальным развлечением кандидат[5] скрыть врождённую жестокость, опасаясь дать ей волю в неподходящий момент. Мало какой нормальный гражданин может себе представить: зачем надо тратить столько сил для расправы с мелкими посёлками. Притом, не жалея там никого и проявляя чрезмерную активность в наиболее беспощадных формах, словно речь о жизненной необходимости. Можно, конечно, сказать: так оно и есть. Только вот… вовсе не все представители власти и науки согласны с аналогичной точкой зрения. Эти существа приносят даже некоторую пользу, занимаясь разведением растений, используемых в пропитании и разумными обитатели Олатамы. Полностью значение неоднозначного вида в экологии до сих пор оценить не выходит. Хотя… Мнение князя — закон. А именно с его лёгкой руки и началась травля полуживотных.