Последний патрон Чехова - Руслан де Хан

погасло, а на зов владыки, с оглушающим рёвом приземлился Нагильфар.

— Мой мальчик…

Стоило протянуть к нему руку, как размах чёрных крыльев тотчас перекрыл небо. Словно дикий необузданный зверь, не сломленный, но подвязанный на цепь, мой ужас ночи выдал такой гортанный рокот из чешуйчатой груди, что едва не снёс шифер потоком извергаемой маны.

— Да ты что!?

Глаза вспыхнули с ласковым жжением бурлящей силы, как и впредь, заткнув громадную пасть силой бурой кутерьмы.

— Ну как? Хочешь продолжить?

В очередной раз поперхнувшись маной жалкой букашки, посмевшей оседлать дракона, серебристая змеиная шея покорно спустилась к моим ногам, примиряюще сложив и крылья. В глаза сразу же ударило восходящее солнце, но даже так Наг поглощал рассветные лучи своей бездонно чёрной чешуёй.

— Так-то…!

Я похлопал его по голове, превосходившей меня в размере чуть ли не в три раза.

— Не дорос ещё меня сожрать…

Впитанные тумаки немного отошли на задний план, когда у моих ног растелился один из нескольких легендарных змеев, приласкав мою самооценку сердитым, но покорным рыком и горячим паром из ноздрей.

— Потерпи…

Хоть размахом крыльев Нагильфар и застилал солнце на полный оборот головы, но в чём-то был похож на домашнего пса.

— Прокатимся, Наг?

Дракон с энтузиазмом фыркнул пламенем прямиком по моим ногам, но я, сквозь боль улыбнулся и не подал виду, уже по опыту прикрывая тело толстым слоем маны.

Специально ведь, собака…

Вскочив на горбатую спину в заготовленное сидение, я медленно коснулся горячей, чернёно серебристой чешуи и впустил в него сквозь пальцы тонике потоки бурой кутерьмы.

— Вот так, мальчик, вот так…

Всё же, лучше слить излишки горючего секрета не на крыши города, а в уже давно выжженные горы.

— Мы ещё зажжём этот день.

Уши заложило в тот же миг. Слившись с родственной душой, глаза полыхнули бурым пламенем, и мы с рёвом взмыли к солнцу, затмив его золото безумством серебра.

Мир 6

— Следующий!

Бездушный сканер с дизайном старой карги ворчливо поправил пенсне и сквозь губу поставил парню ту самую «метку».

— Следующий!

И так по новой. Раз за разом.

Комиссия столицы в очередной раз проводила смотр со своей «гуманитарной программой», подчищая ряды «скотины», что пользовались благами, предназначенными только для «людей».

Всё же, империи строго нужны были госрабы, а где ещё искать их, как не среди голытьбы? Впрочем, в сознании ещё жили отголоски такой штуки, как права, а потому главной чертой гражданства стала мана.

Заменив собою, в прочем, и статус человека, как такового.

— Следующий!

Спустя бесчисленные толпы моей «скотины», послали уже за мной. Пускай я спустился прямиком с небес на легендарном чудище, бюрократический механизм всё равно требовал проверки.

— Ваша светлость…

Тучная тётка растянулась в подобострастной улыбке, прекрасная зная, чем всё кончиться с самого начала, но всё равно с упоением чмырящая мой сброд.

— Ну давай, женщина… проверяй.

Я подкатил рубашку и протянул ей лишь запястье, чтобы не сжечь к чертям её никчёмные фибры.

— Может уже и мне пришло время взяться за мотыгу?

Её глаза на мгновение покрылись по истине красивым заревом витиеватой, я бы сказал, утончённой магии, но спустя мгновение она вновь потеряла сознание.

— Как всегда…

Откатив рукава на место, я махнул парням из очереди и те быстро унесли этот надменный кусок сала.

— Думаю, мы здесь закончили. Или вам ещё мало?

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто подошёл со спины.

— Вы правы, ваша светлость. Норму ваша община прошла… на этот раз.

Мне подали штатную пачку сигарет и я, не раздумывая, на грани сознания, подцепил одну даже не заметив, как подогнул край вместо фильтра.

— А вы всё не изменяете своим привычкам? Курение убивает…

Прожжённый аристократ, выбивший место под солнцем за самую грязную работу, лишь сдержанно хмыкнул и, словно ожидая этого, ловко отбросил крышку зажигалки с фамильным гербом.

— И вам доброго здоровья, комиссар. Буду рад посмотреть с вами, кто окажется на том свете быстрее…

Я огрызнулся без злобы и прильнул к зажигалке.

— Весь этот сброд…

Чиновничья гнида умело воспользовалась секундной паузой и съехала с темы.

— И на всех хватает! Поразительно…

Впрочем, сейчас дрянная система играла мне на руку. Благо император оказался очень «благодарным» вложением и подкрутил колёсики своей огромной машины, так что теперь «меченые винтики» не сгорали в шахтах за свой врождённый «недуг», а делили ману на «общак».

— Признаться честно, я вас даже побаиваюсь, Рой. Сколько поголовье? Триста? Четыреста тысяч?

— Всего-то три миллиона.

По лицу комиссара было видно, что он всё знал даже лучше моего, но всё равно язвил. Скорее уж от беспомощности, ведь одного меня хватало, чтобы перекрыть усреднённый минимум для всей «меченой» общины. Ещё и с запасом.

— Не могу передать, как мне жаль вашего старшего брата, сир, но такой объём маны требует здоровья, как у…

Как на зло из груди прорвался болезненный хрип.

— Впрочем не важно…

Ехидно хмыкнув, алчная до моих людей, столичная крыса протянула мне руку в чёрной кожаной перчатке.

— Работайте на славу, Ваша Светлость…

Вся столичная бригада уже оперативно выгрузила имперские дары и попрыгала в свои маналёты, украдкой пряча носы от промышленной вони моих угодий за широкими воротниками беленьких кафтанов.

— Что же, сегодня я пришёл отнюдь не за этим, так что не стоит «бить посуду» между нами. Мы ещё не обсуждали этого лично, но слыхал, вам по нраву девочки в соку…

Комиссар прищурил глаза и поняв ошибку, стянул с кисти перчатку.

— Я был бы рад увидеть свою Сьюзи в ваших покоях, как можно скорее. Раньше вы противились, но ей уже тринадцать. Помолвку освятил сам император, так что пора бы вам задуматься о ночёвке в собственном доме…

Я не спешил отвечать, выпуская сквозь зубы лишь густые клубки сигаретного дыма и с трудом сдерживаясь, чтобы не замечать его намёки на Хэджон и нашу подозрительную «близость».

— Всё же, забота о брате отнимает много сил и времени.

Разумеется, комиссар не произнёс её имени вслух, но зубы скрипели сами собой, вынуждая прятать скрежет за плевком курильщика.

— На надменных баб времени всегда не хватает, а вот юные девчушки послушны и горячи… главное правильно воспитать.

Наконец я не удержался и крепко схватил его протянутую ладонь.

— Я не бью посуду, сир… лишь по столу и крышке гроба.

Со всей силы стиснув пятерню, мне с трудом удалось удержать ярость бурой кутерьмы, едва не испепелив побледневшую ману комиссара.

— Девчонки горячи на столе, так что не ударишь, но если вам будет