Последний патрон Чехова - Руслан де Хан

слушать мой унылый трёп, процеженный сквозь пожелтевшие зубы, побрёл искать «свои способы», как достать дорогущий бриолин.

Пасмурный полдень…

Как всегда.

Туннель почти полностью сгнившего депо держался лишь на честном слове, но вороны не требовали большего.

— Привет… Лер.

Пройдя вдоль смердящей обочины со слизкими краями, сочащимися от давно не впитывавшейся крови, я присел у единственной могилы.

— Прости, что не грог, но…

Я скептически осмотрел зелёную бутылочку марочного вина, запаянную поблёскивавшей руной.

— Это лучшее… оторвал как от сердца и почек.

Сиплый смех утопал в тяжёлых каплях ледяного дождя, словно наливавшего на плечи целый океан поверх чернеющих гор.

И в итоге я заплакал…

Как всегда…

Лишь раз в году.

Платьишко в цветочек было далеко не новым. Пускай и пахло порошком, оно не раз рвалось теми самыми руками, что измазанные в кладбищенской грязи, открыли дверку дома его хозяйки, но всё равно настырно штопалось каждый год.

— Проходи…

Порог бедной лачуги был единственным местом, где я всегда ждал приглашения. Не смотря на аромат из кухни или голод по женскому теплу. На полу же тотчас остались грязевые разводы, а с волос всё ещё продолжали капать маслянистые капли от чёрного дождя.

— Не парься. Я всё протру.

Хлопоча на кухне, из крайне бедной, но ухоженной комнатки вышла Хэджон и бросила мне в лицо серенькое полотенце.

— Будешь есть?

Я просто молчал. Всё, что хотел, я выплакал на кладбище… а теперь, как и каждый год, пришёл к её порогу и не знал зачем.

— Ясно… ладно, забей. Муж наверху. Уснул, но у него уже началось пожирание, так что…

Потухший взгляд упирался в подол её платья и бездумно смотрел в никуда, но хозяйка всё равно грубо подняла меня за подбородок и посмотрела в глаза.

— Ты же принёс?

На автопилоте вынув автоматизированный шприц, ноги подкосились от выпитой бутылки, но девчонка ловко извернулась и выхватила лекарство.

Не парясь обо мне.

— Слава богу…

Прижав к груди заветную колбочку со шприцом, Хэджон с облегчением прикрыла глаза.

— Успела…

Только упав на пол, я заметил, как с её колен сочилась кровь, а под глазами было припудрено больше обычного.

— Это он?

Я кивнул на потолок, едва ли не светившийся алым ураганом беснующейся маны.

Убрав за пазуху драгоценный магический антидот, Хэ слегка скривилась, но всё же перекинула мою руку через плечо и усадила за стол.

— А это из-за неё?

Хэ демонстративно стянула с меня перепачканную куртку и поставила на стол спирт.

— Что же… можно сказать, что мы нашли друг друга.

Хэджон ещё больше поникла и легонько прошлась ватой по поим исцарапанным рукам, словно протирая у торчка следы неудачных попаданий дрожащего шприца.

— Мой любимый сегодня едва перестал светиться, но его всю ночь бросало в жар.

— Лекарь Е тоже не взялся?

Девчонка помрачнела, но потом подлила немного спирта.

— Да… сказал, что с таким даром, моего мужа уже не спасти. Маны у пациента в разы больше, чем у врача, и он бессилен. Как всегда…

Она залпом опрокинула надколотую стопочку.

— Мозг лишь умер первым…

Единственный человек, кто был равен мне по мане уже давно не реагировал на мир, раз за разом сотрясая весь дом магической волной, но не умирая с миром из-за сердобольной… уже зависимой жены.

— Чёртова магия…

Вылив спирт мне прямиком на ссадины, Хэ с силой прижала расцарапанную ладонь.

— Не пеняй всё на магию, сволочь!?

В её глазах показался отдалённый огонёк, а поле маны замерцало ядовито алым.

— Ты единственный, кто может поглотить его ману, так чего же ты ждёшь!?

От удара по столу на полированной глади остался почерневший след, а с девичьей кожи осыпался пепел.

— Он же твой брат!

Чувствуя любое дуновение маны, давно бездушная оболочка моего братца вновь взбушевалась, а на стол упала сорвавшаяся люстра.

— Ты знаешь ответ…

Едва укрыв невестку спиной от разлетевшихся осколков, в свете оставшихся свечей, я смог разглядеть лишь её наворачивавшиеся слёзы.

— Лжец…

— Она убивает миры, Хэ. Я лишь окажу ему медвежью услугу.

— Жалкие сказки!

Хэ с силой тряхнула меня за воротник и ударила спиной о стену.

— Всё из-за… неё… да?

Альфред был единственным, кто знал про назначение цветов, но лишь Хэ я рассказал, почему Лера умерла.

Как её поглотил сизо бурый ураган…

— Мне плевать на мир, Рой… было плевать с тринадцати лет… пусть он хоть замрёт, но…

Над нами вновь раздалось загробное мычание и безвольный шорох дрожащих стен, от которых Хэ уже не удержала слёз.

— Лучше я замру вместе с ним…

Упершись лбом в мою грудь, невестка сжала рубаху и дрожала, пока, наконец, мычание её любимого не прошло, а стены перестали сыпать нам за шиворот ржавую труху.

— Может ты и не привык привязываться к кому-то, но если ради твоих «услуг» придётся пойти на всё, то…

С тонких плеч скатились бретельки, приоткрыв завесу его синеньких цветов.

— Я раз за разом заставлю тебя её забыть…

В глазах неистово запекло, а сквозь алый полумрак, я смог лишь схватить девчонку за горло, едва удержавшись, чтобы не выпустить огонь сквозь пальцы от взгляда, полного ненависти.

— Да…вай, Рой… у…бей…

Хотелось закричать. Докричаться, наконец, до её ума, но что стоил мир, когда в нём не было самого важного?

И как никто, я это понимал, а от того было тошно, что магическая помойка, с единственной могилой, мне всё равно оказалась важней.

Пускай и говорил о целых мирах…

— Уж лучше так… если не спасёшь.

Больше я её не слушал. У вскипавшей злости и отчаяния был лишь один выход, уже найденный под пряжкой привыкшими руками со всегда искусанным маникюром.

В такие моменты, я хотел, чтобы брат просто умер, но…

Задрав постиранное платье, я больше не думал ни о чём. Ни о Лере…

Ни о брате…

Ни о чёртовых мирах, но вновь, как и каждый год лишь молча внял её эгоистичным мольбам и впитал очередной сизо бурый ураган, с не обсохшими слезами прильнув за скопившимся соком невестиных цветов.

Мир 4

Я до сих пор не знал, как работал сизый ураган. То и дело он размывался в душное облако, всего на секунду обретая смутные черты круга из комикса про ведьмочек или чего-то вроде двери.

— Ну, с богом…

Не смотря на риск сгинуть без следа, желание миленького личика пересилило страх. Закрыв глаза и представив Леру, я оставил записку и щёлкнул пальцами.

В лицо со всей силы ударил жгучий ветер.

— Что за…?

Не успел я ступить