Последний патрон Чехова - Руслан де Хан

одному из миров, повидали вместе и горе, и жаркие пляжи с укромными кабинками для всевозможных «фантазий».

Сливались с милой в экстазе не один десяток раз, но…

Не думал, что слово «самолюбие», когда ни будь заиграет для меня совсем другими красками.

— Мы проверили уже семь раз… не знаю, как это возможно, но тепловые сигнатуры не могут врать. Не говоря уже про ДНК…

Лера продолжала молчать. Мирный треск костра нашей маленькой халупки, согревал, не смотря на стужу, от которой мир за шкурками тонких стен казался даже чернее, чем была способна подарить ему ночь.

Словно замерзал под пледом из собственного снега.

А от того чернело и на душе, но, как бы не уговаривал, а Лера всё равно раз за разом просила вернуть её в оцепеневший мир из снега и льда.

— Мне казалось, что ты первая бросишь меня, узнав об этом. Приятно ошибиться…

Я повернулся на бок и приобнял Леру за плечи, но она лишь обижено поёжилась.

— Мне казалось, что это наша судьба, но… сколько бы мы не прыгали, всё время натыкались на моих двойников. Так же было и с тобой, но мне не хотелось верить, что ты…

— А вот и не надо было проверять…

Независимая волчица сердито сбросила мою руку и голой выскочила в снег, а я поспешил следом, быстро запахнув её плечи в наши меха, спрятав от зимней кутерьмы.

— Мы ведь женаты, Рой…

Проблеяла она совсем жалостливо, но потом вновь поёжилась от леденящего ветерка.

— Миры… двойники… магия… какая уже к чёрту разница?

— Но…

— Да будь хоть братом!

Пускай для брака здесь был нужен лишь обряд всего на пару слов, мне стало ещё более неловко, а Лера сорвалась на крик.

— Ты просто мой…

Чувствуя мою нерешительность, любимая замолчала, так и простояв ещё несколько минут, пока весь жар костра, пропитавший шкуру, окончательно не сошёл на нет.

— Судьба то или нет…

Наконец, Лера подала голос, и явно сдерживая слёзы, повернулась ко мне,

— Я просто хочу своего мужа…

Моя любовь дрожала, но уже всё для себя решила, вновь прижавшись ко мне и поцеловав.

Один раз… а потом и ещё, ну а я уже просто не посмел попрать её любовь излишней болтовнёй. Просто осознал, что все эти мгновения мне дороже любой совести или морализма.

Пускай бы и назвал всё это «онанизмом два точка ноль».

Хоть характер и подражал нерешительной тряпке, но вот разгорячённое тело могло лишь обвить руками желанную талию, и несмотря на все метания, погрузить нас в самые тёплые моменты студёного мирка.

Спустя какое-то время я стал засыпать, залюбовавшись тихо посапывавшим личиком у меня на плече, но стоило слипнуться векам, как Лера шмыгнула носом и заискивающе подняла глазки.

— Помнишь, я говорила, что уже встречала колдуна…?

Я с трудом приоткрыл один глаз и глубоко вдохнул.

— Не назвал бы это упоминание развёрнутым рассказом.

— Ну прости уж. Боялась.

— Ты-то? Не смеши.

Я чмокнул её в затылок, но она лишь стала ковырять меня пальчиком в бок.

— Вот я глупая… надеялась, что хоть приревнуешь.

— А стоило бы?

Любимая состроила мордочку и хищно прищурив глазки, ущипнула меня за щеку.

— Ну… кто знает. Яблоки могут быть и по слаще…

— Что, он был настолько хорош?

Лера не удержалась и засмеявшись, притянула меня к губам.

— Может быть… вы даже немного похожи. Мне было всего лет пять, так что не помню ничего, кроме его запаха.

Любимая ещё крепче прижалась и с упоением затянулась ароматом моей кожи.

— Яблоки… он присылал мне их на день рождения каждый год, так что я точно не спутаю ни с чем. Хотя лучшим подарком было бы покажись он сам мне хотя бы раз. Может это был твой отец?

Не смотря на все показанные миры, моя избранница всё ещё вертела кокетливым хвостиком, то и дело заставляя усомниться, верит ли она в них или просто считает всё яблочной магией.

— Ну да! Каза а Стан ведь большой. Вышел за хлебом и пропал на двадцать лет!

Лера не прекращала смеяться, разбудив даже караулившего у входа пса, просунувшего свой пушистый носик в густую теплоту натопленной халупки.

— А знаешь, милый… давай я тебе кое-что покажу.

Лера решительно присела и небрежно прикрывшись мехом, не дала мне подняться вслед за ней, опустив ладошками обратно на лежанку.

— Погоди. Не рыпайся.

Она сосредоточенно опустила руки мне на грудь и закрыла глаза.

— Чёрт!

Спустя минуту сосредоточенных усилий, её нахмуренный лобик вновь разгладился с раздражённым вскриком.

— Не выходит…

А вот удар кулачком пришёлся разумеется по мне.

— Говорю же, сказки всё это! Только опозорилась…

Утомлённая за ночь, по-хорошему дикой, самоотдачей, моя милая охотница игриво фыркнула и уже была готова вновь опуститься ко мне под одеялко, но я придержал её руки у себя на груди.

— Попробуй ещё, солнце… уж я-то точно верю, что у тебя всё получиться.

Скептически насупив носик и всё ещё обижаясь на мою нерешительность взять, как ей казалось, пылавшую женщину, Лера всё же не стала спорить. Громко выдохнула и закрыв глаза, свела в кучку свои напряжённые бровки.

И тогда случилось чудо…

Мир 8

— Вот так всё и было, моя госпожа.

Подытожил я рассказ, пригубил сваренный для меня чай и улыбнулся.

— Вау…!

За рассказом Сьюзи даже забыла про напитки и лишь восторженно сплеснула в ладоши, но тотчас стыдливо прикрылась веером.

— Спасибо уж вам на добро слове, миледи.

Всё же, не смотря на жизнь, полную этикета и наук, на меня с нескрываемым восторгом смотрела простая девчушка, с упоением поглощавшая историю, словно совсем не детский роман, но разыгранный специально для неё.

— Рад, что вам понравилась история. Всё же, я не лучший рассказчик.

Пускай и самые приятные моменты я учтиво опускал, вспоминая их, скорее, только для себя, мне было отрадно присесть на благодарные уши. Всё же, такое случалось редко…

— Право я не думал, что девушкам милы рассказы про любовь давно минувших дней. Уж точно не от их супругов.

Хотя именно для этого её ко мне и прислали, изрядно науськав перед отъездом из отцовского гнезда. Если и не для страшных тайн, то хотя бы для вынюхивания таких историй. Для сплетен сгодиться может всё… стоит только вбросить их за нужным столом.

— А то, Ваша Светлость! Ещё как!

Её глазки на мгновение вспыхнули, но потом вновь приобрели натренированное выражение эмпатии и покорности.

— Поверьте, слушать вас куда интереснее, чем…

Поражаясь стойкой жизнерадостности этой крохи, я