Арийский реализм. Изобразительное искусство в Третьем рейхе - Андрей Васильченко

Геббельс, который сам по себе не являлся принципиальным противников модерна, поначалу в качестве президента Имперской палаты культуры хотел проводить относительно «либеральную» политику. Он дал разъяснения по данному поводу в своей речи, которую он произнес 15 ноября 1933 года на открытии Имперской палаты культуры. Сама речь стала для Розенберга и многих фёлькише горьким разочарованием. В частности, Геббельс говорил: «Только что основанная Имперская палата культуры выше устаревших понятий “современного” и “реакционного”. Ее работа должна быть направлена как против псевдосовременных величин, за которыми скрывается художественная никчемность, так и против реакционного регресса, которые намеревается преградить дорогу молодежи и ее здоровым силам. Немецкое искусство как никогда нуждается в свежей крови. Мы живем в молодое время. Его выразители молоды. Идеи, которые воплощают в жизнь, также молоды, и они более не имеют ничего общего с обыденным прошлым. Так и художник, который хочет отразить это время, должен чувствовать по-новому и по-новому выражать эти чувства».

Словно усиливая эти слова, министр пропаганды Йозеф Геббельс направил приглашения на открытие Имперской палаты культуры не только «дегенеративным» художникам Нольде, Шмидту-Роттлюффу, Хеккелю, скульптору Барлаху, но даже еврею Петеру Беренсу. Министерство внутренних дел, чьи сотрудники негласно курировали церемонию открытия палаты, оказались шокированными. В декабре 1933 года Геббельс послал телеграмму норвежскому экспрессионисту Эдварду Мунху, в которой поздравлял художника с его 70-летием. В самой телеграмме он назвал художника не иначе как «своеобразным духовным наследником нордической природы».

Эрнст Барлах. Памятник павшим (1927 год)

В своих выступлениях и газетных статьях министр пропаганды вновь и вновь выступал против политики, которую в сфере культуры проводил Розенберг. Геббельс поначалу был вообще склонен отказаться от «какой-либо педантичной опеки» художников. В этой связи нет ничего удивительного в том, что летом 1933 года он поддержал культурную оппозицию, которая возникла по отношению к Розенбергу в рядах Национал-социалистического союза немецких студентов. Кроме собственно студентов, которые намеревались жестко выступить против Розенберга, в этом протестном движении оказались многие доценты художественных учебных заведений, журналисты и сами художники. Многих из них пугало «ретроградство» автора «Мифа ХХ века». Среди недовольных оказались уже упоминавшиеся художники: Нольде, Барлах, Шмидт-Роттлюфф, которые выступали в качестве наиболее именитых представителей «нордического экспрессионизма». В то время Геббельс откровенно протежировал художника Ганса Вайдеманна, который, как вице-президент Имперской палаты изобразительного искусства, осмелился выступить в защиту Нольде, и даже предложил его на роль президента Имперской палаты изобразительного искусства. В итоге в дело должен был вмешаться сам Гитлер. Он вызвал художника, после чего тот снял свою кандидатуру.

Франц Эйххорст. Противотанковая оборона (не ранее 1938 года). Фрески в ратуше Шёненберга (Берлин)

Несколько позже Геббельс оказывал активную поддержку Отто Андреасу Шрайберу, рупору студенческой оппозиции. Сам Шрайбер оказался в управлении культуры «Немецкого трудового фронта», на базе которого был сформирован проект «Сила через радость». Шрайбер и Вайдеманн с негласной подачи Геббельса выступали инициаторами организации выставки современного искусства, что еще более накалило отношения между министром пропаганды и Альфредом Розенбергом. Наконец, в марте 1934 года Геббельс пригласил Вайдеманна работать в свое министерство, в то время как Шрайбер так и остался в составе «Силы через радость», где он привлекал к организации «фабричных выставок» объявленных вне закона художников.

В 1935 году в журнале «Кунсткаммер», официальном органе Имперской палаты изобразительного искусства, появилось две статьи Шрайбера. В них он подвергал резкой критике так называемое национальное художество и превозносил «провидческую силу» модерна. Едва ли подобный шаг был возможнее без санкции министра пропаганды. Сам же Шрайбер еще в ноябре 1933 года учредил журнал «Искусство нации», который был призван выражать мнение части национального авангарда (имеется в виду направление в искусстве). Один из первых номеров данного журнала вышел с полным текстом статьи Йозефа Геббельса «Мораль и морализаторы». Однако в начале 1936 года гестапо с подачи Розенберга закрыло данный журнал. Сам Розенберг накануне обратился к министру пропаганды с письмом, в котором содержались следующие строки: «Этот журнал, по своей природе являющийся типичным художественным большевизмом, проявил незаконные притязания использовать распоряжения фюрера для своих собственных целей. Он провел первую выставку в национал-социалистическом сообществе, которая являлась прикрытием для торгашей. Затем от гестапо я получил информацию, что оно по долгу своей службы обратилось в компетентные государственные органы, то есть Ваше министерство, откуда пришли сведения, что за этим не последовало никакого наказания».

Накануне плебисцита (19 августа 1934 года), который после смерти Гинденбурга должен был делегировать Гитлеру права рейхпрезидента Германии (до этого он являлся лишь рейхсканцлером), министерство пропаганды во главе с Геббельсом привлекло на свою сторону Барлаха, Нольде и Мис ван дер Рое, которые должны были подписаться под обращением к «дружественным» фюреру художникам. Данный шаг в очередной раз обострил отношения Геббельса и Розенберга. Сам Розенберг писал в те дни: «В данном случае речь идет о несомненно дискредитированных художниках, которые были однозначно отвергнуты фюрером. Это отвержение было публичным и неоднократным, а потому для меня является досадным недоразумением, что данных недостойных личностей просили подписать текст обращения».

Некоторое время казалось, что позиции Розенберга укрепились. За него перед Гитлером ходатайствовал глава «Немецкого трудового фронта» Роберт Лей, который нуждался в подготовке программы воспитания в своем ведомстве, а потому надеялся, что подобную программу составит Розенберг как главный идеолог Национал-социалистической партии.

В итоге 24 января 1934 года Розенберг был назначен «уполномоченным по контролю за всем духовным и мировоззренческим обучением и воспитанием в партии и ее унифицированных подразделениях, равно как и в предприятии “Сила через радость”». Основанное в июне 1934 года «ведомство Розенберга» (под таким названием оно и сохранилось в истории) финансировалось в основном по линии «Немецкого трудового фронта». Несколько позже возглавляемый Розенбергом «Союз борьбы за немецкую культуру» объединился с руководимой им же «Немецкой сценой» в рамках единой организации, которая получила название «Национал-социалистическая культурная община».

Франц Эйххорст Отступление (не ранее 1938 года). Фрески в ратуше Шёненберга (Берлин)

Назначение Розенберга на роль «уполномоченного фюрером» надо в первую очередь оценивать не как предпочтение Гитлера агрессивной политике «Союза борьбы» по сравнению с «умеренными» позициями, которые занимало руководство Имперской палаты культуры, а лишь как стихийное событие, когда на решение фюрера невольно повлиял Роберт Лей. Трудности, которые Розенберг доставлял министру пропаганды, весьма красноречиво описаны в дневниках Геббельса. Так, например, 28 апреля 1934 года Геббельс сделал запись: «Розенберг досаждает мне. Ему определенно это удается. Упрямый настырный догматик». А 24 ноября 1934 года была сделана такая запись: «Розенберг вновь повсеместно халтурит – невыносимо».

Но все же в конкурентной борьбе против Йозефа Геббельса у Альфреда Розенберга не было ни единого шанса на успех. Во-первых, министр пропаганды имел в своем распоряжении такую организованную силу, как Имперская палата культуры, что автоматически давало ему немалое превосходство. Во-вторых, Геббельс смог завладеть умом Гитлера. В то время «крошке-доктору» (как назвали Геббельса в партийных кругах) удалось закрепиться в самом ближайшем окружении фюрера. Сам же Розенберг встречался с Гитлером после прихода национал-социалистов к власти только от случая к случаю. Розенберг не раз сокрушался по поводу данного факта на страницах своего дневника.

В противостоянии Имперской палаты культуры и «Национал-социалистической культурной общины» Геббельс смог одержать верх. Министр пропаганды делал все возможное, чтобы организация, которую возглавлял Розенберг, не имела никаких шансов на успех. В итоге он смог сорвать процесс деления полномочий и сфер деятельности между двумя организациями. В дневнике Геббельса по данному поводу сохранилась запись: «Розенберг письменно жалуется от лица НС культурной общины. Договор с ней не доведен до совершенства. Я буду выжидать. Он узнает, кто я такой!» Выжидательная тактика, к помощи которой прибег Геббельс, была смертельной угрозой для «Национал-социалистической культурной общины» хотя бы в силу того, что она могла остаться без реального финансирования.