Мудрец Арруб - Майкл Мэнсон

Но Арруб, странное дело, все еще на него не гневался. Отсмеявшись, он вытер краешком мантии брызнувшие из глаз слезы и сказал:

— Увы, сын мой, я не могу смешать потребного тебе снадобья. Только не подумай, что я сердит на тебя и желаю отомстить! Месть недостойна мудрых… особенно месть из-за денег, которых ты здесь так и не нашел… Зато обнаружил ларец с порошком кинну и кувшин с его настоем, уменьшающим человека и всякую живую тварь… Но вот какая незадача: бальзама, что прибавлял бы рост, у меня сейчас не имеется. Надо выписывать его из мест, где произрастают всякие чудесные травы и злаки — например, из Вендии, а это займет никак не меньше года.

— Года? — Волосы на голове у Конана встали дыбом. — Ты в своем уме, почтенный? Кром! Целый год ждать, пока привезут из Вендии какую-то паршивую траву? Да я… я…

Ярость его была беспредельна, и в этот миг Конан не вспоминал, что явился в дом мудреца незванным гостем и выпил мед с чародейной настойкой по собственной воле и своему разумению. Не думал он и о том, сколь мал и ничтожен теперь и сколь велик против него Арруб — словно скала рядом с мышью. Не было здесь грозного воителя, варвара из Киммерии с длинным и широким мечом; был лишь крохотный гномик, коего всякая тварь вроде крысы или кошки могла проглотить в один присест.

Но к чести Конана надо сказать, что он быстро опомнился, сообразив, что не стоит гневить целителя. Нахмурив брови, он мрачно уставился в пол, и хоть Арруб не мог разглядеть выражение на его лице, маленьком, как горошина, но догадался, что молодой северянин пребывает в тоске и печали.

— Послушай, сын мой, — произнес мудрец, — если не хочешь ждать целый год, можно управиться и в меньшее время. Есть у меня переписанная хайборийскими рунами Книга Предвечных Тайн, оригинал которой разыскали некогда в руинах древних валузийских городов, и есть в ней заклинание, что возвращает истинный облик человеку, попавшему под действие всяких магических чар или зелий. Сложное заклятье, надо заметить, но думаю, тебе оно поможет. В той же Книге сказано и о многих других тайнах, даже о грядущем, что еще не наступило, и коль хочешь, я мог бы по ней предсказать твою судьбу. Вот, к примеру…

— Не надо! — взмолился Конан. — Избавь меня от предсказаний! Лучше прочти нужное заклятье и сделай меня таким, как прежде!

— Мне читать его бесполезно, юный северянин, ты сам должен это сделать, и лишь тогда свершится превращение. Нельзя также произнести заклятье, выученное с чужих слов, ибо магия, заключенная в Книге, не вступит тогда в связь с твоим разумом и плотью. Ты и только ты должен прочитать его — и совершенно правильно, сын мой, без малейшей ошибки! Иначе хоть тело твое и увеличится, но члены будут ему не пропорциональны.

— Не… про… — начал Конан, но запутался и воскликнул: — Что это значит? О чем ты толкуешь, старик?

— О том, что одно получится слишком длинным, а другое — слишком коротким. Тебя ведь не устроят руки в десять локтей, а ноги — в локоть? И уши как у слона? Так что, читая заклятье, постарайся не ошибиться! Ну, а сейчас я возьму книгу и найду в ней нужное место…

И с этими словами мудрый эль Арруб прищелкнул особым образом пальцами, а затем вытянул вперед обе руки и слегка согнулся, будто готовясь принять нелегкую ношу. Она и впрямь оказалась тяжелой: огромный фолиант вспорхнул с полки и опустился в ладони старика, заставив его скорчиться еще больше; и тут же послышался шелест страниц — мерный и тихий, но показавшийся Конану грохотом буйного водопада. Под этот шорох плечи юного киммерийца уныло поникли, на висках проступила испарина, а голос сделался таким хриплым, что Арруб едва разобрал его речь.

— Не трудись, мудрейший, не трудись, я не смогу прочитать, что написано в твоих пергаментах… ни это проклятое заклинание, ни страницу из других мудрых книг, ни полстраницы, ни даже четверть… Я, видишь ли, не умею складывать руны в слова.

Кустистые брови Арруба приподнялись, словно заросли седого лишайника вдруг поползли вверх по скале. Он опустил фолиант на стол рядом с мечом Конана и с удивлением произнес:

— Неужели, черепаший сын, ты дожил до восемнадцати весен, не обучившись грамоте?

— Там, где я родился, грамота не в почете. Мы пишем не стилем на выбеленной коже, а остриями мечей на шкурах наших врагов. И потоки их крови заменяют нам краску.

Эль Арруб снова потянулся к увеличительному стеклу и наставил его на Конана, точно желал яснее разглядеть этакое диво — невежду, не умеющего читать. Налюбовавшись на мрачную физиономию киммерийца, он похлопал ладонью по Книге Тайн и задумчиво вымолвил:

— Сколь велика бездна людского невежества! Какая умственная леность поразила молодежь! Снова и снова убеждаюсь я в этом, однако не перестаю удивляться! Ведь человек, не умеющий разобрать написанного, подобен слепцу, блуждающему в темном подземелье вокруг бездонного колодца! Ни выхода он не найдет, ни огнива, чтобы высечь искру и осветить дорогу, и свалится рано или поздно в колодец… Ну что же, северянин, выбирай: или ты обучишься грамоте, или будешь ждать целый год, пока из Вендии или Кхитая не привезут нужные травы. Год — невеликий срок, и если за это время тебя не сожрут крысы…

— Я буду учиться, буду! — поспешно перебил мудреца Конан, вставая на ноги. Смерть в крысиной пасти казалась ему позорной; доселе так не погибал ни один киммериец, и Кром, конечно же, не принял бы его в свои могильные курганы. Подумав об этом, он снова повторил: — Я буду учиться, почтенный старец! Но уверен ли ты, что ученье займет меньше года?

— За год даже стигийского крокодила можно научить кувыркаться через голову, — сказал Арруб и хлопнул в ладоши. Книга Тайн дрогнула, воспарила над столом и покорно вернулась на свое место.

* * *

Старый эль Арруб в самом деле оказался добрым и незлобивым человеком и устроил все наилучшим образом. Для начала он передвинул в самый центр комнаты один из столов, освободив его от алхимических принадлежностей, и посыпал вокруг каким-то смрадным зельем, дабы крысы, обитавшие в подвале, до Конана не добрались. Затем он разыскал несколько мягких тряпиц и клочков войлока, чтобы устроить Конану ложе и снабдить покрывалами и одеждой; налил ему вина в крохотный флакон и дал кусочек лепешки размером с тележное колесо. Затем целитель поднялся наверх и разбудил своего немого и глухого служителя, объяснив ему на пальцах, что нужно сделать. Еще не наступило утро, как Конан уже устроился со всеми удобствами — в большом ящике с песком, который принес слуга и водрузил на стол.

Песок, по мысли Арруба, давал гостю массу преимуществ. Во-первых, Конан мог прогуливаться по нему и справлять в одном из углов ящика естественные надобности; во-вторых, он был мелким и мягким, так что киммериец спал на нем, расстелив свой войлок, как на самой лучшей из постелей; в-третьих, на песке было удобно чертить руны и стирать их, обучаясь грамоте; в-четвертых, попадались среди песчинок довольно большие. величиной с конанов кулак, и этими булыжниками он мог отгонять мух, москитов и прочих летающих тварей. Наконец, в песке было удобно жечь костер из мелких щепочек, так что ночью Конан не страдал от холода в прохладном подземелье.