Мудрец Арруб - Майкл Мэнсон

Случайно или намеренно, но получилось так, что предназначенная для обучения книга была сборником притчей и сказаний Вендии, переведенных на хайборийский. Видимо, мудрый Арруб дал ее Конану лишь по одной причине — эта книжица являлась самой маленькой в его библиотеке, совсем крохотной, размером в половину ладони, исписанной буквами величиною с гречишное зерно. С другим фолиантом Конан бы не справился — ведь даже этот томик, который он мог бы некогда спрятать в кулаке, теперь был вдвое выше его и выглядел словно огромный, обтянутый кожей сундук. Но все же киммериец мог его ворочать, откидывать тяжелую крышку и листать пергаментные страницы. Он делал это с удовольствием, и не только по утрам и вечерам, когда эль Арруб давал ему уроки, заставляя чертить на песке продиктованное, или переписывать несколько строк из книги, или читать ее вслух, не торопясь и без ошибок. Теперь Конан мог сам разобраться с вендийскими историями — не очень быстро, зато основательно вникая в каждое слово и каждую фразу. От завтрака до обеда он успевал одолеть целых три страницы, и еще столько же — от обеда до ужина. Это было куда интереснее, чем сшибать песчинками мух или валяться на песке, придумывая казни поганцу Ши Шеламу.

Так, в вендийской книге была притча о мудреце, сидевшем на речном берегу. Некий путник подошел к нему и спросил, далеко ли до ближайшего селения, и мудрец сказал ему: «Иди!» Путник спросил вновь, и вновь услышал: «Иди!» Когда же он сделал несколько шагов, мудрец крикнул: «Ты доберешься туда к вечеру!» Удивленный путник остановился и спросил: «Почему же, почтенный, ты не сказал мне этого раньше?» «Раньше я не знал, сколь быстро ты идешь, — пояснил мудрец. — Ведь черепахе и лошади потребно разное время, чтобы одолеть одну и ту же дорогу».

Еще там была история о ловком пройдохе, великом властителе и его любимом гончем псе. Пройдоха взялся обучать собаку человечьей речи, испросив за это мешок серебра и прозакладывав голову, что через десять лет пес заговорит не хуже властительного хозяина. Когда же друзья стали его жалеть (ибо собака лишь грызла кости да гонялась за зайцами, а к ученью была совсем неспособна), пройдоха ответив так: «Десять лет — большой срок, и за это время кто-нибудь из нас отправится на Серые Равнины: или я, или наш владыка, или его пес».

Понравилась Конану и сказка про юношу-бедняка, что нашел волшебный браслет, повелевавший могучим демоном — из тех великих духов, коим дано строить и разрушать города, летать по воздуху и сотрясать землю. Дух оказался преданным, как верный конь; даже когда браслет похитили, он не подчинился новому хозяину, а уничтожил его хитростью и обманом, разыскав затем прежнего своего господина, попавшего в темницу. А после того он сокрушил стены тюрьмы, разделался с врагами бедняка и привел его к величию — прямиком к трону и короне.

Встречались Конану и такие истории, которых он не понимал. Например, рассказ о могучем царе, победителе чужеземных армий, владевшем землями и водами от восхода до заката. Все у него было: и прекрасные жены, и почтительные сыновья, и верные подданные, и богатство, и власть… Но в зените могущества своего царь вдруг оставил и жен, и сыновей, и войско, и свою столицу; в рубище нищего отправился он в путь по пыльным дорогам, дабы обучать людей тому, что понял сам: всякая жизнь священна, войны — зло, земные сокровища — тлен, и лишь к бедным и смиренным обращены лица богов… Видно, размышлял Конан, речь тут идет о вендийских богах, жалких и пугливых, как степные суслики, и совсем не похожих на Крома. Его Кром был божеством воинов; он любил лицезреть жаркие схватки и веселился, глядя на трепет печени, вырванной из тела врага.

Итак, шли дни, и Конан читал все быстрее и все лучше и правильнее чертил руны на песке, обозначая свое имя, затем имя мудрого Арруба, а также великие слова, которые полагалось прибавить к этим именам — «Ученик» и «Учитель». Наконец он закончил вендийскую книгу и смог изобразить длинную надпись, где говорилось о том, что Конан Киммериец постиг секреты рун, что тайный их смысл понятен ему и не является более загадкой, а значит, пора переходить к делам более серьезным. И старый Арруб, прочитав эти строки, согласно кивнул: пора!

* * *

— Ну, сын мой, — произнес целитель, раскрывая Книгу Предвечных Тайн, — лишь месяц миновал, а ты уж не слепец, что бродит в темноте у гибельного колодца. Может, желаешь продолжить учение? Отложи меч и возьми инструменты, предназначенные для врачевания ран, и я открою тебе великие тайны…

— Нет, — сказал Конан, — нет. Будет лучше, если каждый из нас займется своим делом: я стану наносить раны, а ты, премудрый — исцелять их. Подумай, ведь если я брошу меч, то ты можешь остаться без работы и помрешь с голоду.

Эль Арруб печально усмехнулся.

— Спасибо, кормилец. Но думаю я, что в этом мире, с твоим мечом или без оного, работы мне хватит. Ведь кроме ран есть еще и болезни! — С этими словами он раскрыл фолиант на нужной странице, утвердив его прямо перед Конаном на краешке стола. — Читай, мой юный северянин! Сначала про себя, дабы не наделать в заклятье ошибок, а потом вслух. Читай громко и четко, памятуя о том, что ты не должен останавливаться, и речь твоя не должна прыгать водопадом, а струиться плавным потоком. Ибо читать ты будешь не вендийские сказки, а могущественное заклинание, в коем всякий звук, интонация и пауза имеют смысл и скажутся на результатах колдовства.

Конан кивнул и впился глазами в магические строчки, что должны были превратить его из жалкого карлика в человека. Заклятье было длинным и непонятным, написанным хайборийскими рунами, но не на хайборийском языке. Валузия, вспомнил он, Валузия и ее древние города, лежащие нынче в руинах… Что за королевство такое? Где оно находилось и когда погибло? И кто сокрушил его твердыни?..

Но мысли эти промелькнули и ушли; сейчас Конан видел только ровные строчки на огромном желтоватом листе да исполинскую фигуру Арруба, что возвышалась в отдалении подобно окутанной темной мантией скале.

— Готов, сын мой? — произнес целитель.

— Готов, — ответил Конан внезапно охрипшим голосом.

— Тогда сядь! А то как бы тебе не свалиться со стола после превращения.

Конан уселся на песок, скрестив ноги.

— Читай! — приказал Арруб.

Киммериец начал читать — не останавливаясь, стараясь, чтобы речь текла размеренно и плавно, чтобы каждое слово звенело, как удар меча о бронзовый щит, чтобы уносилось оно быстрой стрелой, подобной небесным молниям Митры, чтобы рокотало оно и гремело громами Крома. Звуки падали, нарушая тишину, царившую в подземелье, и вдруг Конан заметил, что светящийся шар у потолка пылает и пульсирует в такт его словам, будто придавая заклинанию вещественность, силу и некую зримую мощь. Он продолжал говорить, а хрустальная сфера тем временем разгоралась все ярче и ярче, жгла все сильнее и сильнее, сияла все ослепительнее, пока не вспыхнула огнем тысячи солнц.