Буря в Па-де-Кале - Александр Арсаньев

– Да, – капитан Рональд кивнул, – он мне чем-то напоминает его героя! Мне кажется, что его голова занята только романтическими идеями, и весь его облик проникнут каким-то необъяснимым трагизмом…

К своему удивлению я должен был мысленно констатировать, что я и английский капитан смотрим на мир одними глазами и почти одинаково воспринимаем его.

– Вам тоже кажется, что здесь замешана женщина? – осторожно осведомился я. – Ведь речь идет о какой-то любовной истории, не так ли?

– Ну, я ничего не могу утверждать наверняка, – напряженно ответил капитан. – Спросите об этом вашего соотечественника!

Наша беседа снова вдруг сделалась англичанину неприятной. Я ясно видел, что капитан фрегата чувствует себя, образно говоря, не в своей тарелке. Он, словно, превратился в один сплошной комок нервов или натянутую пружину, готовую вот-вот сорваться. У меня появилось убеждение, что капитан Рональд от меня что-то скрывает. Вдруг одна неправдоподобная догадка озарила меня…

– На этом корабле скрывается женщина! – воскликнул я. – Отвечайте же, капитан! Это очень важно! Заклинаю вас нашим общим делом!

– Н-нет, вы бредете! На военном фрегате нет и не может быть женщин, – хладнокровно ответил он. – Женщина на корабле – это плохая примета!

* * *

Я вернулся в свою каюту обескураженным. Во мне крепло убеждение, что капитан мне лжет. Но я не понимал, что за резон у него был выгораживать Алексея Орлова! Нас-то с ним объединяло одно общее дело… Но что капитана Рональда могло связывать с этой пародией на байроновского Гарольда?! Неужели графиня Ольга скрывается на этом корабле? Нет, у меня не укладывалось такое в голове. Это была бы слишком большая удача!

– Яков Андреевич, что с вами? – удивился Кинрю. – Капитан Рональд пообещал высадить нас на ближайший необитаемый остров? – неудачно попытался пошутить мой японец.

– Нет, – возразил я ему, – англичанин был чрезвычайно галантен!

– Ну, тогда что же?! Вы выглядите так, словно только что встретились с призраком!

– В некотором роде, так оно и есть, – тихо ответил я.

Меня действительно угораздило встретиться с призраком своей юности… По крайней мере, я пытался поймать его!

– Что? Что? – не понял Кинрю. – Не повредились ли вы умом, Яков Андреевич?

– Ничего, – отмахнулся я, – мне не слишком-то хотелось вдаваться в подробности, как мне прежде казалось, давно минувшего и позабытого чувства!

– Тогда в чем же дело? – не унимался Кинрю, успевший к этому времени перед обедом вздремнуть.

Он выглядел совершенно ошеломленным. К тому же, я только сейчас заметил, что мой ангел-хранитель страдал, кажется, морской болезнью.

– Нам надо осмотреть трюм, – ответил я, преисполненный сочувствия к моему несчастному самураю, который с трудом сдерживал тошноту.

Порывы ветра усиливались, наш парусник с каждым часом раскачивало все сильнее и сильнее. Я уже подумывал о том, что скоро, наверное, грянет буря. Но на небе пока еще не было ни единого облачка.

– А это еще зачем? – насторожился он. – Вам удалось узнать, кто охотится за письмом Императора Александра?

– Нет, – произнес я в ответ, – речь, скорее, идет о графине Ольге.

– Вот как? – через силу усмехнулся Кинрю. – Неужели она плывет в Кале вместе с нами?!

– Все может быть, – отозвался я.

* * *

После обеда я рискнул направиться к трюму, однако меня встретили два угрюмых матроса, которые на ломаном русском объяснили мне, что туда спускаться нельзя. На мои робкие попытки им возразить, англичане ответили мне, что это – распоряжение их капитана и никакому обсуждению оно не подлежит!

Мне пришлось смириться с тем, что капитан Рональд не пустил меня в трюм. Однако это только еще больше убедило меня в том, что графиня Александрова находится на борту фрегата «Стрела». Правда, я так до сих пор не выяснил окончательно, кто же ее любовник. В голове у меня крутились идеи одна невероятнее другой. То я воображал ее счастливой избранницей французского посланника, то Алексея Орлова, а то и самого английского капитана.

– Яков Андреевич, не расстраивайтесь, – пробовал успокоить меня Кинрю, едва державшийся на ногах. – Мы сюда ночью вернемся! Обязательно придумаем что-нибудь!

– Придумаем, – согласился я не слишком-то весело. Что-то подсказывало мне, что ночью капитан Рональд тем более не снимет с трюма охрану.

* * *

Мои предположения полностью подтвердились. Как только на небе зажглись первые звезды, мы с Кинрю снова решили спуститься в трюм. Но в этот раз лестницу охраняли уже три человека.

– Что вы здесь делаете? – осведомился один из вооруженных до зубов англичан.

– Свежим воздухом дышим, – ответил я и направился в сторону своей каюты, увлекая Кинрю за собою.

– На корабле действительно творится что-то довольно странное, – заметил японец, с удовольствием укладываясь в постель. Когда Юкио принимал горизонтальное положение, ему становилось немного лучше.

– Как ты себя чувствуешь? – встревоженно поинтересовался я. Внутренний голос подсказывал мне, что добром наш вояж не окончится.

– Я в порядке, – ответил мой Золотой дракон, которому гордость и достоинство не позволяли пожаловаться на головокружение и тошноту. – Если что, вы всегда можете рассчитывать на меня!

* * *

Через несколько дней меня разбудил среди ночи какой-то подозрительный шум. Я приподнял голову, внимательно прислушиваясь к тому, что происходило за дверью. С соседней постели до меня доносилось мирное сопение моего Золотого дракона. Судя по всему, морская болезнь совсем лишила японца его легендарной бдительности.

На палубе послышался шум борьбы, затем вскрик и всплеск. Потом снова все стихло. Я нащупал рукой на столике огарок свечи. Не успел я зажечь его и выглянуть в окно каюты, как дверь распахнулась. В бледном свете корабельного фонаря я успел увидеть человека в маске, в каких обычно появлялись на маскарадах и с окровавленным кинжалом в руках. Но прежде, чем незнакомец набросился на меня, я успел позвать на помощь Кинрю.

В этот момент откуда-то издали донеслось на английском:

– Лот кидай!

– Двадцать футов всего!

Я почувствовал, что фрегат резко качнуло, сильнее, чем всегда. Кажется, началась буря. По моим подсчетам мы должны уже были приближаться к заливу Па-де Кале. Мне неожиданно вспомнилось предсказание Миры и карта Луны.

«И опасность, связанная с водой! Тебе выпала карта Смерти и перевернутая Луна! Опасности еще можно избежать, но…» – Голос индианки звучал у меня в ушах, словно набат.

– Отдайте письмо! – приказал незнакомец в маске.

В ту же секунду, очнувшийся ото сна японец ударил его стулом по голове. Злоумышленник свалился на соломенный коврик.

Раздался страшный грохот. Дверь распахнулась. Я увидел, как забегали матросы по палубе, пытаясь стянуть паруса. Струи ливня истошно бились о промокшие доски. Двух человек на моих глазах смыло за борт.

– Помогите! – истошным голосом завопил женский голос, доносившийся будто из подземелья.

– Что происходит? – ошалело воскликнул я, проверяя на месте ли драгоценный конверт бумаги.

– Кажется, корабль напоролся на скалы, – пробормотал Кинрю. – Кораблекрушение!

– Пятнадцать футов! – крикнул кто-то с кормы.

Тут только я сообразил, что мы уже на мели. Мне было видно, как к опустевшей рулевой рубке спешит капитан Рональд, на ходу отдавая команды, ругаясь и отчаянно жестикулируя. Я догадывался куда подевался вахтенный лейтенант. Возможно, если бы с ним ничего не случилось, и корабль не остался бы на какое-то время неуправляемым, мы бы не сели на мель и не налетели на скалы.

– Помогите! – снова крикнула женщина.

И я узнал ее голос из забытого сна. Это был голос любимой мною когда-то графини Ольги. Мой мозг пронзила ужасная мысль. Она была в ловушке, заперта в трюме, возможно, погребена под обломками корабля или захлебывалась водой…

Я тотчас бросился к трюму, который теперь уже точно не охранялся. Я увидел, как на воду спускают одну из шлюпок. В нее, кажется, садился Бингли. На нем была военная форма, но не морская.

На мое счастье, дверь, ведущая в трюм, оказалась не запертой.

– Яков Андреевич, куда же вы?! – воскликнул Кинрю, устремившись за мной. Мне показалось, что его морская болезнь прошла. Я никогда еще не видел, чтобы он действовал столь стремительно.

В ту же секунду со страшным грохотом обрушилась грот-мачта и сразу унесла жизни нескольких человек. Черное небо было исхлестано зигзагами молний. В разбитые окна врывались волны, повсюду были разбросаны осколки стекла, вода заполонила собой корабль, пазы стали расходиться от качки, а люди падали от мучительного изнеможения.

– Иди за мной! – велел я японцу.

Трюм наполовину уже был полон водой. По лестнице пыталась подняться женщина. Ее золотистые волосы были мокрыми и тяжелыми прядями спускались у нее по плечам. Она подняла голову, и я узнал в ней графиню Александрову.