Буря в Па-де-Кале - Александр Арсаньев

Платон Модестович держал путь в Кале по каким-то сословно-семейным делам. Алексей Орлов удержался от каких-либо объяснений по поводу цели, предпринятого им вояжа во Францию. А я пока не решился расспросить его о графине.

Третьим пассажиром был француз, который возвращался из России на родину. Его звали Анри д'Ланже. Он имел честь сообщить мне, что занимает какую-то должность вроде секретаря при французском после Лаферроне и не замедлил обсудить со мной серьезную ситуацию в Греции. Анри был очень оживлен, чему, вероятно, способствовало множество опорожненных им за завтраком бокалов сухого вина из лучших сортов французского винограда. Он, пожалуй, более других подходил на роль человека австрийского канцлера. Хотя… На паруснике еще было много матросов. Мало ли кто мог позариться на мое письмо к герцогу Артуру Веллингтону!

Один только человек, кроме моего японца, оставался молчалив за столом. Оказалось, что его звали Джорджем Бингли, и он был единственным штатским англичанином на фрегате «Стрела», в чем я несколько ошибался, как выяснилось чуть позже…

* * *

– Итак, что вы думаете о наших спутниках, волею случая оказавшихся вместе с нами на этом небольшом паруснике? – осведомился мой Золотой дракон, как только за нами закрылась дверь корабельной каюты. – Кто из них может посягнуть на письмо?

– Не знаю, – я только развел руками. – Береженого, как говорится, бог бережет! Буду повсюду носить послание Государя Александра с собой, ближе к сердцу. Надеюсь, мне удастся передать его фельдмаршалу Веллингтону!

– А как вам показался француз? – снова поинтересовался Кинрю.

– Болтлив, не в меру, – ответил я.

– А англичанин? – Японец уставился на меня в упор.

– Ну, что это за допрос? – наконец не выдержал я. – Первое впечатление, как подсказывает мой опыт, обманчиво! Посмотрим, что будет дальше. Нельзя же судить о людях по одному только завтраку, проведенному за одним столом!

– Мне почему-то кажется, – протянул Кинрю, – что вы медленно, но верно начали терять инстинкт самосохранения!

– Ты ошибаешься, – поспешил я успокоить своего ангела-хранителя, который, наконец, перевел свой цепкий взгляд с моего лица на огромный компас.

В дверь снова постучали.

– Не каюта, а проходной двор какой-то, – проворчал себе под нос Золотой дракон.

В нашу каюту снова зашел знакомый мне уже лейтенант. Он сообщил, что капитан фрегата требует, чтобы я явился в капитанскую рубку. Я пообещал офицеру, что сейчас же навещу капитана Рональда.

– Надеюсь, что теперь-то мы сможем узнать, что это за корабль, – сказал я Кинрю, как только англичанин потрудился выйти на палубу. – Он не мог не получить никаких инструкций насчет меня…

– Ну, еще бы, – усмехнулся японец. – Кутузов так всемогущ!

* * *

Капитана Рональда в рубке не оказалось. Мне пришлось прогуляться по палубе, ожидая его. Я предположил, что англичанин для чего-то спустился в трюм, который располагался в корпусе судна между нижней палубой и днищем.

Я заметил у самого борта «Чайльда Гарольда» в светлом костюме, который мечтательно всматривался в горизонт. Мне захотелось переговорить с ним на тему, которая в данный момент занимала меня больше всего. Хотя я полагал, что было бы слишком большой удачей так вот, сразу же, повстречаться на корабле с похитителем Ольги. Хотя… Это судно держало свой путь в Кале, а Мария Антоновна Нарышкина говорила как раз о том, что ее дочь собиралась именно в этот французский портовый город. Но мне не особенно верилось в совпадения!

– О чем вы задумались? – осведомился я у Орлова, который перевел на меня взгляд своих неотразимых бархатных глаз.

– О прелестях жизни, – туманно ответил он. – Это ведь океан, – Алексей развел руки в стороны. Но его восторженность показалась мне немного наигранной.

– О! – усмехнулся я. – Видимо, цель вашей поездки во Францию связана с каким-то романтическим увлечением…

– Возможно, – ответил «Гарольд» загадочно.

Однако больше мне из него вытянуть так ничего и не удалось. Он решительно не намеревался открывать мне имени своей тайной возлюбленной.

Когда Алексей Орлов все-таки ушел к себе в каюту, я присел на корме, чтобы полюбоваться голубоватыми волнами. В этот момент я заметил, как на палубу поднялся капитан судна. Он сделал мне знак, чтобы я подошел к нему. Я не видел причин, чтобы отказать англичанину. К тому же у меня самого накопилось к нему слишком много вопросов.

* * *

– Вы не могли бы объяснить мне, что делал английский военный фрегат в Финском заливе, – с улыбкой поинтересовался я, усаживаясь за чайный столик.

– Вполне, – отозвался капитан Рональд. – «Стреле» доводилось бывать в Санкт-Петербурге несколько раз. Впервые это было после военной кампании в 1814 году, когда гвардейские офицеры возвращались в Россию; затем после битвы при Ватерлоо, когда моему фрегату довелось доставить в вашу столицу кое-кого из ваших союзников; теперь я должен в целости и сохранности привезти на борту моего фрегата в Кале человека Лаферроне… Сначала предполагалось, что на борт «Стрелы» ступит сам французский посол.

– Как интересно, – заметил я. – А кто отдал вам распоряжение принять на борт меня?

Мой вопрос повис на некоторое время в воздухе. Английский капитан начал медленно прохаживаться по рубке. Он не переставал курить. Я видел, как на его лице отражались боровшиеся в нем противоречивые чувства. Англичанина одолевали сомнения, стоит ли со мной откровенничать…

– Я что-то не то сказал? – осведомился я, внимательно наблюдая за капитаном Рональдом.

– Нет, – проговорил он со вздохом. – Я думаю, что вы имеете право знать!

– Знать что?!

– Что препроводить вас в Кале мне поручил Капитул вашего Ордена, – выдавил из себя англичанин. – Я тоже, как и вы, принадлежу к Великому братству, но мне неизвестна цель вашего визита во Францию. Я только подчиняюсь своему орденскому начальству! И надеюсь, что вы на вверенном мне судне не испытаете никаких особенных неудобств!

– Я тоже на это надеюсь, – отозвался я.

Слова капитана Рональда не показались мне чересчур неожиданными. Я, в общем-то, и предполагал услышать из его уст нечто подобное.

Однако на лбу у англичанина обозначилась резкая складка. Ему не нравилось вести этот разговор. Но я оправдывал себя тем, что Рональд сам первым вызвал меня к себе, чтобы объясниться.

– Ну, что же, – протянул капитан английского фрегата, – приятного вам времяпрепровождения! – Он явно намеревался выпроводить меня, чтобы закончить, наконец, неприятный для него разговор.

Я в этот момент невольно вспомнил о капитане Грейге…

– А почему «Стрела» покинула Санкт-Петербург под покровом темноты, ночью, тайно? – Все еще не сдавался я. – Это кажется странным…

– Вы сами знаете, какое сейчас сложилось международное положение, – ответил Рональд, усаживаясь, наконец, на деревянный стул. – В связи с восстанием в Греции, которое возглавил Ипсиланти, – капитан многозначительно посмотрел на меня. – Фрегат отдал швартовые ночью, чтобы было меньше разговоров и слухов… Все-таки «Стрела» – военный корабль!

– Однако я заметил на его борту много штатских, – ответил я. – Или все они имеют какую-то особую миссию? Завьялов, Орлов, ваш соотечественник Бингли…

– Я не знаю насчет Завьялова и Орлова, – отозвался английский офицер, – они заплатили большие деньги, чтобы попасть на борт этого корабля, но Бингли…

– Что Бингли? – насторожился я. – Договаривайте же, капитан!

– Бингли не совсем штатский, – неохотно ответил Рональд, – вернее сказать, совсем нештатский! Он занимает важную должность! Чин адъютанта! Вас обманула его наружность…

– При ком же? – заинтриговано осведомился я.

– При очень важной персоне, – ответил Рональд. – Но большего я не могу сказать, при всем моем к вам уважении!

– Что же, я не стану настаивать, – развел я руками. Мне оставалось только смириться. Впрочем, я догадывался, что мне все откроется в свой срок! – А об Орлове вам что-нибудь известно?

Капитан Рональд в ответ только покачал головой.

– То же, что и вам, – пожал он плечами. – Я видел сон… не все в нем было сном.

– Вы цитируете Байрона? – искренне удивился я. Но в ту же минуту перед моим мысленным взором возникло лицо Орлова с его пронизанными какой-то загадочной грустью глазами, и мне все сразу стало ясно.

– Да, – капитан Рональд кивнул, – он мне чем-то напоминает его героя! Мне кажется, что его голова занята только романтическими идеями, и весь его облик проникнут каким-то необъяснимым трагизмом…

К своему удивлению я должен был мысленно констатировать, что я и английский капитан смотрим на мир одними глазами и почти одинаково воспринимаем его.

– Вам тоже кажется, что здесь замешана женщина? – осторожно осведомился я. – Ведь речь идет о какой-то любовной истории, не так ли?