Рейтинговые книги
Читем онлайн Сиблинги - Лариса Андреевна Романовская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 53
рулём и спицами, наматывал вокруг Женьки медленные круги и небрежно-небрежно говорил, что ну да, можно летать, на море слетать, да, тут море на том конце планетки, вообще вот так всё. Выделывался. И совсем ничего не боялся.

– Смотри!

Гошка отпустил руль, растопырил руки и пролетел над пригорком. Так низко, что роса испуганно брызнула во все стороны. Приземлился. Разрешил Женьке ощупать велосипед – поискать тайный механизм.

Женька ничего не нашёл, попробовал сесть в седло. Сразу упал. Гошка сказал – бывает. Вон, Людку тоже сперва учили просто держаться на велосипеде. Не в воздухе, на земле. Она, конечно, пищала, а потом как рванёт вверх! От испуга руль выпустила, грохнулась, но не сильно. Короче, Людка нормально летать научилась раньше, чем ездить. А руль – вон он там, в сосне висит, видал?

– Да как они летают-то вообще? – Женька отпустил велосипед, присел на край взлётно-посадочной полосы.

Гошка сел рядом. Под сосной блестела рыжая хвоя. Две белки копошились в куче игл. Одна по-нормальному, а вторая закопалась в хвою так, что только серый хвост торчал снаружи.

– Велики летают, потому что летают! Не играл, что ли, так никогда? Ну, когда кричишь: «Чур, я лётчик!» Когда велик как самолёт, а ты как штурман?

– Не играл.

– Неважно. В общем, в эксперименте надо, чтобы мы умели летать. И всё. Нам трудно, что ли!

Женька вспомнил свою нынешнюю классную, Марину Генриховну. Она тоже так говорила: «Если мне надо, чтобы вы принесли макулатуру, вы пойдёте и принесёте. А если мне надо будет, чтобы вы с крыши прыгнули, вы пойдёте и прыгнете».

Женька разозлился:

– А что ещё им надо, чтоб мы умели?

– Соль передавать!

– Какую соль?

– Ну, анекдот такой. Про смысл жизни. Человек после смерти спрашивает Бога: «Скажи, в чём был смысл моей жизни?» Бог говорит: «Помнишь, однажды тебя в столовой попросили соль передать?» – «Ну, помню. И что?» – «Вот в этом!»

Анекдот был странный. Женька не улыбнулся. Мысль цеплялась за смысл жизни, Марину Генриховну и тот вопрос, на который Женьке не ответили.

– Просто езжай давай, – сказал Гошка. – Давай как я.

И взлетел.

Женька кое-как поднялся в небо, попробовал снизиться, потом подняться. Черепица на крыше слилась в рыжую заплату. Стало совсем страшно.

Он даже дышать боялся. Пальцы взмокли. И очень хотелось нос почесать.

– Ногами работай! А то навернёшься! – орал Гошка.

Они кружили над соснами. Гошка поднялся повыше, потом резко пошёл вниз.

– Жень! За мной не повторяй!

Гошка начал спуск. Он обматывал главную сосну по спирали. Педали почти не крутил. А когда до земли оставалось метра полтора, развернулся. Так резко, что опавшие сосновые иголки с земли вспорхнули. Взлетел вверх! Сбросил скорость, подлетел так близко, что до него можно было рукой дотронуться.

– Нравится?

– Впечатляет, – Женька не спеша объезжал макушку сосны. Смотрел на шишки.

Смысл жизни, значит. «Если мне надо будет, чтобы вы с крыши прыгнули…» Человек после смерти. «Чур, я лётчик!»

Гошка снова взлетел над соснами, медленно прокручивал колёса, сверкал спицами на солнце.

Женька вцепился в руль, дёрнул переднее колесо вверх, резко надавил на педали…

6

– Дебилы! Оба!

Макс вклинился между ними, загасил скорость, дотащил оба велосипеда до земли на своём, как на буксире. Приземлился на пригорок – с грохотом и лязгом. И теперь держал Женьку за ворот футболки, как щенка за шкирку.

– Гастелло, блин! Разбиться захотел?

– А что?

– Сперва падать научись. Дятел, ты бы не разбился. Даже инвалидом бы не стал. Мы же неубиваемые. Это жизнь после жизни. Понял?

– Неубиваемые? А что мне тогда тут с вами делать?

…В мастерской до сих пор пахло горелым. Рядом с железным, похожим на большую холодную плиту хронометром стояли песочные часы. Они были совсем огромные, выше Женьки. Колбы – как банки для компота. Песка хватало надолго.

Возле часов – кресла, диван. Надо сесть и замереть. Шелестят секунды, серой струйкой убегает время.

Женька сидел напряжённо, словно в кабинете стоматолога. Но потихоньку выдыхал, успокаивался. Ловил суть. Долька с Максом тоже разглядывали песчаный ручеёк, как будто первый раз его видели. Время текло, Женька за ним следил.

В окне – ветка сосны, на ней белка с дымчатым хвостом. Тишина.

Женька разглядывал неторопливый песок, а Максим с Долькой объясняли, что тут к чему. Говорили чётко, но тоже неторопливо. Так информация лучше запоминается.

В общем, сперва в НИИ научились отматывать чужие прожитые жизни и выяснять, почему у человека ничего хорошего не получилось, а потом придумали, как таких людей из прожитых жизней вытаскивать…

– Тут все, значит, вытащенные? Ну, на планетке этой?

– Кроме куратора. Ну, Вениамина Аркадьевича, ты его видел же.

– И у всех жизнь… ну…

– Не сложилась. Да.

Максу не хотелось, чтобы Женька спросил про свою жизнь. Реальная биография у Женьки была такая, что… Палыч говорил, она даже в учебниках есть. Только не уточнил, в каких. По криминалистике? По истории? По психиатрии?

– Жень, знаешь, некоторые мечтают никогда не взрослеть, чтобы вечное детство, – сказала Долька. – У тебя сбылось.

– Я, может, хотел, чтобы оно побыстрее кончилось, – мрачно ответил он.

– Ерунды не говори, – отрезал Макс. – У меня вот, если хочешь знать, кончилось. Это что там – чайник, что ли, свистит?..

Долька понимающе усмехнулась, поднялась, вышла за дверь. И тогда Макс рассказал.

Ему было шестнадцать, когда его сюда забрали. Тоже вызвали, стандартно: вышел из одного места, вошёл в другое. Только там, откуда Макс вышел, были… ну, уроды. Которым Макс помешал – просто фактом своего существования. Потому что он «чёрный». Ну, непонятно, что ли?

Женька неопределённо кивнул.

Макс поздно вечером ехал в электричке, с гитарой. И вошли эти… четверо. Старше Макса, пьяные или укуренные. А может, то и другое. И в вагоне, кроме него и этих четверых, больше не было никого. Они, как вошли, сразу начали до Макса докапываться. Он сперва молчал, потом понял, что сейчас поведётся и от него точно не отвяжутся. Схватил гитару, в тамбур выскочил, хотел дверь рвануть в соседний вагон… А она заперта. А их четверо, и он для них «чёрный»…

А потом дверь вагона всё-таки открылась, и там – темнота. А потом уже НИИ. И хроника оставшейся жизни – на несколько минут.

– Вот такие дела, Жень.

– Так ты теперь мёртвый, да?

– Сам ты мёртвый, дятел! – Макс щёлкнул Женьку по носу. Легонько, чтобы не больно было. – Чувствуешь? Ну, и я тоже.

Помолчали.

Макс сидел, смотрел на огромные колбы. Песчинки привычно утекали в бесконечность. Часы не пострадали. Это только хронометр сгорел, да и то изнутри. Может, оно и к лучшему сейчас – у Женьки-то история не слаще Максовой. Даже наоборот. Но аппарат скоро починят. И Женьке всё равно придётся узнать о себе правду. Трудно ему будет.

Ведь и Максу тоже трудно было, и сейчас бывает. Он тоже не железный. Да, ему нравится исправлять прошлое, реально. Но всё равно – это дикая ответственность, и на отходняке выматывает так, что мама не горюй. А вот живут

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 53
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сиблинги - Лариса Андреевна Романовская бесплатно.
Похожие на Сиблинги - Лариса Андреевна Романовская книги

Оставить комментарий