Охота за полярными конвоями. Скандинавский плацдарм Третьего рейха. - Евгений Павлович Гурьев

в известность об этом письме начальника штаба Руководства войной на море и подготовил на основе письма записку для доклада фюреру, где доложил, что мое мнение полностью совпало с мнением адмирала Карлса. Я также подчеркнул те преимущества, которые мы получили бы в результате захвата норвежского побережья: ворота для наступления в Северной Атлантике и утрату англичанами возможности установить минную блокаду, как в 1917–1918 гг. Речь тогда, естественно, шла только о побережье и базах, причем я имел в виду и Нарвик, хотя адмирал Карлс в ходе переписки полагал, что от Нарвика можно отказаться. Важность норвежской проблемы сразу же стала ясна фюреру, он просил меня оставить записку и сказал, что хочет сам заняться этой проблемой»[53].

В отличие от западных союзников руководство Германии не расценивало Скандинавский плацдарм как район вспомогательной стратегии. Оно считало его одним из важнейших и необходимых условий для ведения войны против союзников в Европе. Поэтому и планы Германии в отношении Скандинавского плацдарма носили в целом независимый от западных союзников характер и преследовали свои цели.

Таким образом, в борьбе на морских коммуникациях против Англии создание Скандинавского плацдарма имело свое определенное экономическое, политическое и военное значение еще до начала войны против Советского Союза и, естественно, оправдало себя в борьбе против конвоев, идущих в Советский Союз.

Оценивая значимость Скандинавского плацдарма, Германия руководствовалась и экономическими соображениями.

Для развития военной промышленности Германии огромное значение имела железная руда, которая вывозилась из скандинавских стран. После вступления Англии в войну с Германией положение с импортом резко изменилось. Блокируя Германию, британское Адмиралтейство организовало проверку грузов торговых кораблей: суда нейтральных государств должны были заходить в английские порты, где производился досмотр грузов. Грузы, направлявшиеся в германские порты, задерживались, а грузы, вывозившиеся из Германии, конфисковывались. В конце 1939 г. Адмиралтейством было издано распоряжение, по которому товары, перевозившиеся на судах нейтральных государств, рассматривались как контрабанда и конфисковывались[54]. Даже американский посол в Лондоне заявил протест английскому министерству иностранных дел по поводу задержания американской почты на судах нейтральных государств[55].

В этой связи советское правительство сделало заявление английскому правительству следующего содержания:

«Эти мероприятия наносят ущерб интересам нейтральных государств, нарушают принципы международного права и разрушают морскую торговлю. Методы экономической войны не имеют прецедента в истории международных отношений. Они являются дальнейшим нарушением международного права, согласно которому никто не может запрещать нейтральным странам ввозить для своих надобностей с территории воюющих государств те или иные товары, независимо от их происхождения. Таким же нарушением международного права является запрещение перевозок германских товаров из одного порта в другой»[56].

Вторая мировая война показала, что такие способы и формы вооруженной борьбы, как борьба на морских коммуникациях с помощью экономической блокады (досмотр судов, конфискация грузов и т. п.), оказались малоэффективными и не дали желаемых результатов.

Германия для укрепления своей военно-экономической мощи широко использовала экономику оккупированных стран. Она вывозила из этих стран стратегическое сырье и продовольствие и заставляла на себя работать промышленность этих стран. Еще в 1936 г. А. Гитлер, выступая перед представителями высшего руководства Германии с обзором ее экономического положения, говорил:

«Необходимо максимально увеличить собственное производство железа. Возражение, что мы не можем производить из нашей железной руды с содержанием железа 26 % такое же дешевое железо, как из 45 % шведских железных руд, не имеет никакого значения, ибо перед нами стоит вопрос не о том, что нам хотелось бы делать, а о том, что мы можем делать… Еще перед Первой мировой войной перерабатывалось большее количество немецких железных руд, нежели во время самого глубокого упадка. Если же мы все-таки будем иметь возможность ввозить более дешевые руды, то это хорошо. Но от этого не должно зависеть существование национальной экономики и тем более ведение войны»[57].

В Германии находились богатые залежи железных руд с малым содержанием железа, но практически не хватало руды с большим содержанием железа. Разработка собственных железно-рудных месторождений, хотя и с меньшим содержанием железа, могла, безусловно, вывести Германию из затруднения. В 1936–1939 гг. намечалось поднять добычу собственной железной руды до уровня, который покрывал бы хотя бы половину потребностей страны. Но к 1939 г. эта задача не была решена. Германия (в пределах границ 1937 г.) могла обеспечить себя своей железной рудой всего на 30 %. Захват Австрии и Чехословакии в 1938 г. увеличил эту возможность до 35 %[58]. Все это говорит о том, что к моменту нападения на Скандинавские страны Германия не имела необходимого количества железной руды и оставалась зависимой от ввозимой железной руды из Швеции.

Беседуя 9 ноября 1937 г. с военным министром Германии В. фон Бломбергом, главнокомандующим ВМФ Э. Редером, главнокомандующим ВВС Г. Герингом, министром иностранных дел К. фон Нейратом, А. Гитлер заявил:

«…с рудами положение уже немного сложнее, потребность в железе можно покрыть собственной добычей. Это же можно сказать и о легких металлах. Потребность же в других металлах — меди, олове — за свой счет покрыть невозможно»[59].

Вооруженная борьба на морских коммуникациях между Германией и Англией развернулась с первых дней Второй мировой войны. Англия стремилась сохранить свои морские и океанские коммуникации и в то же время парализовать коммуникации Германии, блокировать ее. Она учитывала большую зависимость Германии от привозного стратегического сырья и продовольствия, а поэтому делала все возможное, чтобы изолировать ее от внешних рынков.

Главнокомандующий Кригсмарине гросс-адмирал Эрих Редер — самый активный сторонник захвата Норвегии. Фотография 1940 г.

О зависимости Германии от импорта можно судить по многим показателям. В 1938 г. удельный вес импорта сырья Германии к общему потреблению составлял: нефти — 66 %, железа — 69 %, меди — 88 %, каучука, хлопка, никеля, марганца, хромитов и олова — 100 %, бокситов — 90 %, шерсти — 90 %. До войны Германия ежегодно импортировала около 57 млн. тонн сырья и продовольствия, из них 29 млн. тонн доставлялось по морю[60].

Одной из важнейших особенностей военной экономики фашистской Германии во Второй мировой войне было то, что она базировалась на ограблении оккупированных стран.

После начала войны в сентябре 1939 г. в руководстве Германии возникли серьезные разногласия по вопросам развития промышленности. Гитлеровское правительство считало, что Германия экономически подготовлена к войне наилучшим образом. Сдвиги в экономике в худшую сторону, вызванные войной, наиболее отчетливо проявились в такой важной отрасли промышленности, как черная металлургия. Согласно подсчетам имперского объединения производителей стали с начала войны по август 1940 г. включительно выплавка стали в результате закрытия заводов в Сааре