Завораш (СИ) - Галиновский Александр

Освещение в этом новом зале скудное. Тисонга видит лишь несколько свисающих с высокого потолка железных жаровен с горящими в них углями. Остров движется, и эти чашечки раскачиваются, отчего языки огня в них танцует. Ощущение такое, будто все вокруг наполнено таинственной музыкой: механическими шумами, лязгом, скрежетом, некими случайными шорохами. Всё это сливается в нестройный хор, сопровождающий рассказ Бригадира.

«Это никогда и не было секретом, понимаешь? Ни то, что внизу есть земля, ни то, что она обитаема».

Бригадир вновь замолкает, и ангел видит, что он кивает, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями. Опять ересь. Диссидентские заблуждения. Нет никакого мира внизу. А бескрылые, якобы способные изобретать сложнейшие машины, дающие им возможность летать? Все это звучало ещё более нелепо, чем история о том, как некий не-ангел изготовил пару парусиновых крыльев, чтобы с их помощью облететь остров. Даже если поверить в то, что Тисонгу и прочих держали в неведении насчёт предполагаемой земли внизу, то оставался вопрос: зачем? Зачем кому-то пытаться скрыть то, что и так общеизвестно? Обман подобных масштабов осуществить слишком сложно, если вообще возможно. Да и оправдает ли он себя? Можно ввести в заблуждение одного, нескольких человек, даже несколько десятков, но, чтобы всех?..

Вопрос вертится у Тисонги на языке. Наконец Бригадир качает головой — и позволяет ангелу задать его вслух.

***

Тисонга вырос в Башне ремесленников сна, как и его брат Кенобия. Оба учились быть лучшими хватателями, и у обоих пока получалось не очень хорошо. Тисонга — более целеустремлённый, настоящий практик, спокойный и рассудительный. Кенобия — мечтатель, у которого никак не получается сосредоточиться на чём-то. Теперь ангел осознавал, что никогда не понимал брата. Возможно, он знал его даже меньше, чем остальных учеников. Знал ли он достаточно хорошо наставника? А других учителей? Получается, что все они врали ему.

Когда Бригадир заговорил, Тисонга отнёсся к его словам с недоверием. Но чем больше он слушал, тем сильнее его одолевали сомнения. Дело не в том, что он сомневался в словах Наставника или в истинности того, чему их учили в Башне… Или в этом?

В Башне их было десятеро. Десять учеников, которым предстояло стать хватателями. Они жили, ели, спали в Башне. Особенно — спали. Сон был не только потребностью. Он был инструментом обучения. Своеобразной средой, как вода для пловца или воздух для летуна. За время обучения молодые ангелы постигали не только мастерство хватателя, но и получали другие знания: по географии, математике, истории. И нигде не говорилось, что острова некогда были частью единого целого, или что внизу находилась другая земля. Или о том, как получилось, что предки Тисонги стали у власти, обеспечив своим наследникам статус ангелов, а такие, как Бригадир оказались на окраинах, лишённые крыльев…

Только сейчас ангел пришёл мысли, что справедливый он или нет, этот порядок является искусственным. Все вокруг было искусственным. Само общество и те правила, которым нужно следовать. Традиции, законы — всё было создано, сконструировано кем-то, как станции по добыче воды или эти подземелья, наполненные странными звероподобными машинами. Что же тогда было настоящим? Небо и воздух, ощущение полёта. И Тисонга вдруг ощутил непреодолимую потребность выбраться из этих тоннелей, покинуть пропахшие мазутом залы, расправить крылья и лететь…

***

«Зачем», спрашивает он.

Зачем кому-то лгать в таких вещах? Ведь всё равно, есть внизу земля или нет. И как это связано с бескрылыми? Почему для них так важно доказать, что под облаками есть твердь, и она обитаема.

До этого у Тисонги никак не получалось связать все элементы воедино. Что-то постоянно ускользало, что-то очень важное. Судя по всему, Бригадир недоговаривал. Но что именно? Может, стоит спросить напрямую?

Некоторое время ангел обдумывает эту возможность и приходит к выводу, что ничего не теряет. Возможно, Бригадир не ответит. Или разозлится. Или солжёт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Бригадир больше не улыбается. Внезапно ангел понимает, что они стоят почти вплотную друг к другу. В этом тёмном зале достаточно места, но бескрылый всё равно слишком близко. Тисонга ощущает исходящее от него горячее дыхание, наполненное запахами мазута и земли.

Бригадир облизывает потрескавшиеся губы.

«Пожалуй, тебе стоит знать. Перед тем, как услышать остальное».

***

Пожалуй, тебе стоит знать. Перед тем, как услышать остальное.

Так говорит Бригадир, заглядывая ему прямо в глаза. Этот бескрылый больше не улыбается, а его взгляд из-под насупленных бровей серьёзен. Тисонга понимает, то услышит сейчас нечто важное, но всё равно не может отделаться от мысли, что заранее знает продолжение сказанной фразы. Мир не таков, каким мы его привыкли считать. Что ж, с этим можно жить. Возможно, пустота вокруг населена монстрами, которые плавают в воздухе словно рыбы в воде. Возможно, где-то внизу есть суша. Более того, вполне вероятно, что Бригадир не лжёт и все это действительно скрывалось очень давно. Что с этого?..

И всё же, глядя в эти глаза, ангел понимает, что прямо сейчас он узнает нечто важное. Что-то такое, отчего весь его мир в одночасье перевернётся. Бескрылый по-прежнему молчит. Ожидает услышать вопрос от самого Тисонги? Однако единственное, что вырывается из глотки ангела, это все тот же вопрос: «зачем»?

И Бригадир продолжает. Ангел успевает пожалеть, что у него нет возможности отказаться слушать.

Говорят, что нет ничего легче правды. Правду произносить легко и приятно. Может, это и так, но лишь для того, кто говорит. И только слышащий может оценить вес правды по достоинству.

Зачем, переспрашивает Бригадир, будто бы удивляясь наивному вопросу. Возможно, любой вопрос, заданный дважды уже кажется наивным, а Тисонга спрашивает в третий раз. Зачем, зачем, зачем? Слова носятся в воздухе словно докучливые насекомые. Ни одного из них не видно, зато присутствие каждого ощущается кожей. Того и гляди — ужалят.

Зачем? Ведь оставалось делом времени, как скоро люди Нижнего мира построят аппараты, способные не только подняться на высоту Небесных островов.

Как известно, ангелы не славятся терпением, поэтому они решили атаковать первыми. Но даже здесь мнения разделились. Одни требовали уничтожать любое воздушное судно, пока люди внизу не поймут, что небо им не принадлежит. Другие были более сдержанными и предлагали найти способ бороться с технологией, а не с людьми, в войне с которыми ангелам все равно было не победить. Нужно было что-то, что навсегда положило бы конец полётам к небесным островам.

В то время, когда ангелам полагалось быть едиными перед лицом предполагаемой опасности, вспомнились старые обиды, к которым очень быстро добавились новые разногласия. То и дело на разных концах между сторонниками одной и другой фракций вспыхивали стычки, быстро переросшие в войну.

Те, кто жаждал конфликта с нижним миром, воевали с теми, кто этой войны не хотел. Воевали целые города и даже острова. Это было похоже на безумие, особенно под конец, когда одна фракция взяла верх над другой.

Расправы над побеждёнными начались практически сразу. Ангелам связывали за спиной крылья и сбрасывали с края острова. Острова движутся, поэтому где-то внизу по-прежнему существует место, буквально выстеленное костями погибших. Истории не чужда ирония, поэтому никто не удивился, что в итоге победила та фракция, которая изначально предлагала бескровный вариант. Расправившись со своими оппонентами здесь, они приступили к реализации изначальных планов.

Правда всегда болезненна. Настоящая правда похожа на остро отточенную сталь — она бесхитростна и вместе с тем смертоносна. Этой сталью можно ранить, а можно и убить. Нанеся первый удар, Бригадир наносит и второй.

Резня была массовой и очень жестокой. Крыльев лишали не только самих восставших, но и членов их семей, и даже детей, при этом отбирая само право называться ангелами.