Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

уже внизу, у входа в лабораторию, и даже вздрогнул.

— Жёваный крот! Как раз хотел тебя искать…

На дальнем конце туннеля громыхнуло, и Гедимин не расслышал ни окончания фразы, ни шелеста открывающейся двери. «Должно быть тихо — смазывал на днях,» — он на ходу подвигал створку и затянул проём защитным полем. Иджес уже с тихим шипением гремел контейнерами и брякал какой-то мелочью.

— Это хорошо, что ты тут, — с кривой ухмылкой сказал он, вытряхнув на ветошь тёмно-синие «камешки». — Пять, шесть… Гребучий случай! Почему всегда получается разносортица⁈

Он сунул Гедимину под нос раскрытую ладонь, усыпанную кристаллами сивертсенита. Из них под «мартышечий» стандарт подходили семь штук, ещё десяток застыл как попало, — для работы годился, но первый же механик выявил бы подделку.

— Нам бы сивертсенита, — Иджес заискивающе ухмыльнулся. — Ты ведь умеешь, я помню.

Гедимин мигнул.

— Исходники есть? Прочный бак? Дел на пару часов… — он посмотрел на россыпь «камешков» и озадаченно хмыкнул. — Да вы тут и сами умеете.

Иджес скривился и смахнул «некондицию» в контейнер.

— Ты умеешь по стандартам. А у нас вечно выходит полбака разносортицы. А за исходниками… за исходниками дело не станет, — он по пояс зарылся под стол, и к дальней стене отсека откатился измятый сплющенный бак. Гедимин подобрал его, щёлкнул по деформированной крышке. «Химический реактор, многоразовый…»

— Кристаллов бы тридцать, — Иджес возился, расставляя по столу мелкие контейнеры и склянки. — Для начала. У нас, вон, уже очередь. Надо зарабатывать, пока не потеплело.

Гедимин в задумчивости уже пересчитывал состав сивертсенитовой смеси, когда отвлёкся на шипение Иджеса. Механик с явной опаской заглядывал в радиозащитный контейнер.

— Вот тут-то и проблема… — пробормотал он, отодвигая опасную ёмкость подальше. — Ни радий, ни кобальт на дороге-то не валяются… Гедимин! А у вас там не придумали, чем закрыть лучи ирренция? Ничего, кроме ипрона, флии и прочего добра с АЭС?

Гедимин качнул головой.

— Что у тебя там с ирренцием? — насторожился он. «Радий, кобальт… Он там не надумал куски ирренция встроить в эти свои генераторы?»

Иджес поспешно замотал головой.

— Была охота взрываться! Смотри сюда, — он придвинул к Гедимину тёмный ящичек, набитый белым крошевом. Издали оно было похоже на куски мутного стекла, но сармат тут же опознал малоёмкий накопитель — бесформенные комки, заводской брак, судя по низкой ёмкости — с одной из первых «прогонок».

— Говорят, если облучить — будет не хуже ирренция, — сказал Иджес. — Подзаряжать только время от времени. Но вот — не придумали, чем прикрыть с боков. Оно же во все стороны будет фонить.

При последнем слове он покосился на световые индикаторы под бронёй. Гедимин беззвучно хмыкнул. «К радию и кобальту уже привык? Я думал, радиофобия — она на всё распространяется…»

— Если встроить облучатель-пульсатор, можно развернуть поток в одну сторону, — сказал он — и увидел, как Иджеса перекосило.

— Давай только без ядерной физики, ага? Мне и этого добра — с головой и с ушами. Как-нибудь без облучателей, — это бы закрыть, чтоб не фонило! Неужели совсем ничего не придумали? На ипрон и флию тут ни у кого денег не хватит. Тут проще новый миниглайд…

— Уран, — сказал Гедимин. — Обеднённый… хотя — без разницы. «Омикрон» прикроет. «Сигму» — нет, но её тут и без миниглайдов — хоть залейся. Урановая капсула со сдвижной крышкой. Запаять во фрил.

Иджеса передёрнуло.

— Вот только урана не хватало… Ладно! Обойдёмся пока кобальтом. Может, дальше химики что-нибудь придумают.

Он поставил на верстак мятый «химический реактор».

— Вот, можешь приспособить. Если взрыв подгадать под стрельбы, снаружи никто не услышит. Тебе ведь помощь пока не нужна? А то я — наверх, там работа ждёт.

Он закрыл за собой дверь. Гедимин, на ходу пересчитывая состав, отмерял реагенты и думал о радии. «Скоро начнут менять трубы на битумокачках. Надо бы соскрести барит и пустить в дело. Найти канистру меи и пару литров едкого натра…»

05 мая 11 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На высокой мачте энергопередачи сверкнул зелёный луч. Он горел в небе долго, почти секунду, и вдоль его пути протянулись полосы зеленоватой ряби — блики на защитном куполе. Второй купол, поменьше, прикрывал мачту сверху; луч вырвался в проём между двумя белесыми «крышками» и ушёл в темноту. Стоило ему погаснуть, сверкнул второй — между куполом станции и «колпаком» энергомачты третьего блока. Гедимин, опустив на глаза тёмный щиток, смотрел, как в ярком зелёном свете горизонтально летят крупные капли. Станцию накрыли куполом давно, но по площадке гулял мокрый сквозняк, дорога блестела, и робот-уборщик под фонарём, урча, высасывал натёкшую лужу. Текло вдоль энергомачты — проём в куполе был невелик, но снаружи хлестало под напором. Вдалеке — там, откуда дул теплеющий сырой ветер — сперва что-то капало, потом шум капели слился в журчание. Гедимин покосился на термометр — за последние пять минут потеплело на пару градусов.

Кто-то рядом хмыкнул, потом постучал по его наплечнику.

— И что ты тут стоишь? Взглядом мачту подпираешь?

…В шлюзовой камере Гедимин задержался — пока он стоял на ветру, скафандр покрылся мелкими каплями, надо было просушить его. На просушку успели загнать не всех — на галерее темнели мокрые следы.

— Ну что, ничего не смыло? — оглянулся на Гедимина бригадир Гезуш.

— Вот и обещанный циклон, — второй ремонтник вошёл в ангар, отряхиваясь на ходу. — Бодро он начал — с минус пяти до плюс семи. В городе точно всё растает.

— Уже тает, — Гедимин вспомнил журчание из-за купола. В гетто не было столько снега — и улицы, и бараки быстро чистили. «Это откуда-то снаружи. Люди на высотках будто специально его раскладывают. Сейчас там, наверное, водопады…»

Передатчик Гезуша мигнул.

— Насосная станция? — забеспокоился ремонтник, сидевший рядом с ним. — Что, уже заливает? Озеро вскрылось?