Прокурор - Анатолий Безуглов

Зазвонил телефон. Инга Казимировна сняла трубку. Коршунов.

— Инга Казимировна, я сейчас собираюсь беседовать с подружкой Марчука, — сказал старший лейтенант.

— Слава богу, нашли наконец-то! — воскликнула следователь, удивившись спокойному тону Коршунова.

— Нашли… Только сегодня прилетела с курорта. — Теперь у Коршунова в голосе послышались извинительные нотки, словно он был виноват в том, что девица была на курорте. — Вы присоединитесь или встретитесь с ней завтра?

— Еду! — ответила Гранская, понимая, что это «завтра» вызвано пребыванием у нее раненого Кирилла. — Вы где?

— В горотделе.

Инга Казимировна быстро переоделась, взяла ключи от «Волги» Кирилла. И пока ехала до милиции, думала о том, что может представлять собой та девушка. Впопыхах она не расспросила старшего лейтенанта, а надо бы, чтобы хоть как-то подготовиться к допросу.

Кто она? Просто подружка или соучастница? И вообще, может ли пролить хоть какой-то свет на дело Зубцова?

«Ладно, сориентируемся на месте», — решила Гранская.

Когда она вошла в кабинет Коршунова, лицо девушки показалось ей знакомым.

— Светлана Щукина, — представил ее Юрий Александрович.

Дальше та сама рассказала следователю о себе. Что работает на машиностроительном заводе, где отец ее — начальник одного из цехов. С Григорием Марчуком знакома полгода. Как-то в столовой завода оказались за одним столиком. Он сказал, что в Зорянске в командировке, друзей-приятелей нет и не скрасит ли Света его пребывание в незнакомом городе. И все это с юмором, тактично и деликатно. Пригласил вечером в кино. Она согласилась. У Марчука была своя машина. После кино немного покатались. Он купил ей цветы… С тех пор, когда приезжал в Зорянск, они иногда проводили время вместе. Ездили за город, раза два обедали в ресторане «Привал»…

— В Зорянске вы вместе с Марчуком были у кого-нибудь? — спросила Гранская.

— Я же говорю, у Григория здесь почти не было близких знакомых, ответила девушка. — А у моих… Один раз я пригласила его к подруге, но он не смог…

— Вспомните, пожалуйста, Светлана, был ли Марчук в Зорянске двадцать третьего июня? — задала вопрос следователь. — Это было воскресенье…

— Двадцать третьего июня? — задумалась девушка. — Так это и было тогда. Ну, когда я пригласила его к подруге на день рождения.

Гранская незаметно переглянулась с Коршуновым и сказала:

— Пожалуйста, расскажите об этом подробнее.

— Дня за два до того воскресенья я сказала Григорию: пойдем к моей подруге. Он принял это без энтузиазма. Сказал, что, наверное, там и предки будут, то есть родители. Я сказала, что одна молодежь. Записи — что надо! Потанцуем… В общем, как будто уговорила. Мы хотели днем в воскресенье съездить за город, а вечером — на день рождения… Встретились в воскресенье в двенадцать часов. Григорий какой-то кислый, говорит, бессонница замучила и вообще — дела неожиданные свалились, да плюс ко всему утром в понедельник надо ехать домой, в Южноморск…

— За город вы поехали? — спросила Гранская.

— Какой там! Попросил только достать снотворное, чтобы васпаться перед поездкой домой. В воскресенье ведь наша аптека не работает…

— Снотворное? — переспросила Инга Казимировна.

— Ну да! Я побежала домой. Отец иногда пользуется, когда сильно устает на работе… Посмотрела в тумбочке, где обычно лежит лекарство, в пачке — одна таблетка. Григорий сказал, что это для него мало, чтобы уснуть — нужна лошадиная доза, как он выразился… Я вспомнила: у той самой подруги, к которой мы собирались пойти на день рождения, мать работает в аптеке. Может, у нее дома имеется… Действительно, она дала мне такие же таблетки. Я принесла Григорию…

— Сколько?

— Неполную пачку — не то четыре, не то пять таблеток.

— Какое снотворное? — спросила Инга Казимировна.

— Нум… Нам… — Щукина, как ребенок, наморщила лоб и взяла в рот палец. — Вспомнила! Нимбутал!

— Нембутал, — поправила Гранская. — Дальше что?

— Он все взял. Поблагодарил. И уехал.

— После этого вы встречались с Марчуком? — продолжала допрос следователь.

— Нет, больше не виделись…

Заметив, что Коршунов подает ей знак, Инга Казимировна попросила Щукину выйти на несколько минут в коридор.

— Ох и не нравится мне эта бессонница Марчука! — сказал старший лейтенант, когда они остались вдвоем.

— Мне тоже, — кивнула Гранская.

— Давайте сделаем так — я махну прямо сейчас к Разуваевым, родственникам нашего беглеца, а вы продолжите со Щукиной…

— Разумно, Юрий Александрович. И заодно загляните к той подружке, где она взяла полпачки снотворного…

Позвали Щукину. Она сообщила фамилию и адрес своей подруги. Старший лейтенант уехал, а Гранская продолжила допрос.

Со слов девушки выходило, что она ничего не знает — чем занимался Марчук в Зорянске помимо дел на заводе. Впрочем, о них она тоже имела самое смутное представление — доставал и отправлял в Южноморск какие-то материалы. А что касается Зубцова, Марчук при ней никогда даже имени его не упоминал.

Закончив допрос и отпустив Щукину, Инга Казимировна тут же позвонила Межерицкому. Ей не терпелось проверить одно свое предположение. А лучшего специалиста, чем Борис Матвеевич, в этой области не было.

— Нужна ваша помощь, — сказала следователь, когда Межерицкий ответил на звонок.

— По какой части?

— Наркологии.

— По телефону? — удивился Межерицкий.

— Ну и что?

— Голубушка, это только кардиологи могут теперь обследовать больного по телефону — снять кардиограмму и так далее. Я же должен говорить с пациентом и проверить рефлексы…

Инга Казимировна так и представила себе Межерицкого — полнолицего, румяного, с медицинским молоточком в руках. Он напоминал ей иногда увеличенного во много раз младенца, исследующего незнакомую игрушку…

— А может, попробуем? — сказала Гранская. — Представьте себе, что здоровому, сравнительно молодому мужчине, который в рот не берет спиртного, дают алкоголь со снотворным…

— Сколько того и другого?

— Сколько алкоголя, точно неизвестно, а снотворного — таблеток пять-шесть.

— Какого именно?

— Нембутала.

— Дорогая моя, да пяти таблеток нембутала с головой хватит, чтобы свалить чемпиона по тяжелой атлетике! А тут еще спиртное. Полное торможение! Даже отравление возможно.

— И когда он заснет?

— Практически сразу.

— Крепко?

— Если организм слабый и непривычный — может и навсегда.

— Ну вот видите, — удовлетворенно произнесла следователь, — вы ответили, как говорится, по всем пунктам. Большое спасибо, Борис Матвеевич.

— Всегда готов, — ответил тот.

Межерицкий уже привык к подобным звонкам и никогда не задавал лишних вопросов…

Когда Коршунов вернулся, то прямо с порога заявил:

— Разуваевы никогда не видели, чтобы Марчук пользовался таблетками от бессонницы. Говорят, разве что тайком и от храпа…

— Как? — не поняла Гранская.

— Храпел могуче, — улыбнулся старший лейтенант. — Старуха Разуваева даже как-то сказала Марчуку об этом. Он просил, чтобы ему стелили в самой дальней комнате от хозяев. И засыпал тут же, только до подушки.

— А что говорит подруга Щукиной?

— Действительно, вспомнила, что Светлана в тот день брала у них снотворное. Правда, сказала, что для отца.

— Ну вот, Юрий Александрович, еще одна загадка раскрыта: Марчук взял нембутал для Зубцова. Подсыпал в водку, через пару минут полное торможение — и делай с человеком что хочешь…

Она рассказала о разговоре с Межерицким, присовокупив при этом:

— А нам с вами следовало бы поставить по единице! Вернее — мне. Надо было сразу попросить судмедэксперта провести анализ крови погибшего Зубцова на содержание снотворного…

— Все-таки докопались, — успокоил ее инспектор. — Лучше поздно, чем никогда… Какое у вас впечатление о Щукиной?

— По-моему, не очень далекого ума и несерьезная девица. Ведь знала, что Марчук женат!

Инга Казимировна осеклась.

«Господи, — мелькнуло у нее в голове, — может быть, вот так и обо мне говорят бог знает что».

— Видать, ухажористый, — сказал Коршунов, не заметив ее смущения.

— Да, наверное, умеет, — кивнула следователь. — А она — из бабочек-однодневок. Прошвырнуться на машине, в ресторане побывать… Вот он и использовал ее в своих целях. Как ни крути, а Щукина объективно соучастница убийства Зубцова.

— Невольная, мне кажется. Умысла-то у нее не было…

— Если говорила нам правду, — задумчиво произнесла Гранская. — Чему, признаюсь, я склонна верить… Ладно, посмотрим… Теперь о Южноморске. Там следует покопаться в кое-чьей биографии. В первую очередь Боржанского и Анегина. Они там, как мне кажется, самые крупные рыбки.