У подножия Копетдага - Ата Каушутов

Вюши, она сказала:

— Это тебе, влюбленный супруг.

Вюши взял яблоко. Глаза его сияли.

Все трое направились в поселок. У дома Покгена они остановились, и Бахар предложила молодым людям зайти.

— Спасибо, мне некогда. Забегу домой, поем и сейчас же лечу по срочному делу, — сказал Вюши и подмигнул другу.

— И я сейчас зайду домой, — начал Хошгельды, — вымоюсь, переоденусь, потом…

— Куда потом? — перебила его Бахар, с тревогой в голосе.

— Потом к тебе приду.

— Ну вот и хорошо, — засмеялась она и вбежала во двор.

Приятели разошлись по домам.

Дурсун-эдже сразу заметила, что дочь пришла сегодня Оживленная и радостная. Только непонятно, куда она так торопится. А Бахар и в самом деле вела себя необычно. Всегда такая спокойная, она то и дело вбегала в свою комнату и сразу появлялась вновь. Она быстро вымылась, переоделась и вопреки обыкновению спросила у матери, что сегодня на обед и когда он будет готов.

— Что случилось, куда ты спешишь? — спросила Дурсун-эдже.

— Я никуда не спешу, я просто хотела тебе помочь, чтобы побыстрее все приготовить.

— Да все готово, отец придет и можно садиться.

— А я к обеду гостя жду, — сказала Бахар.

— Какие еще гости, девушки, что ли, придут?

— Нет, не девушки, — лукаво улыбнулась Бахар. — Один знатный молодой человек обещал нас посетить, — делая серьезное лицо, заявила она.

— Что-то с тобой сегодня случилось, — сказала мать, — ну-ка, говори, кого ты сегодня видела.

— Я Таджигюль сегодня видела, Вюши видела, Ходцгельды видела… — смеясь, перечисляла Бахар.

— А где Хошгельды?

— Он пошел домой.

— А кто же придет?

— Ну, а кто может придти ко мне, как ты думаешь? — задорно вскинув голову, спросила Бахар и обняла недоуменно глядевшую на нее мать. — Ты не бойся, мама, к нам не придет гость издалека, проехав на коне длинный путь. Наш гость живет рядом с нами, в нескольких шагах отсюда.

Дурсун-эдже ничего больше не сказала. В ее старческих глазах блеснули слезы…

Так пусть они встречают своего гостя, а мы последуем за Вюши.

Наскоро закусив, Вюши повесил ружье на плечо и, сказав жене, что вернется не скоро, отправился в сторону старого поселка. Напротив ветхой кибитки Аллалы, у дувала, огораживающего жилище старика, возвышалось тутовое дерево. За ним-то и укрылся Вюши.

Перед заходом солнца Аллалы вернулся откуда-то, гоня перед собой навьюченного осла. Сняв с животного поклажу, он внес ее в жилище и дал ослу травы. После этого Аллалы поджег, как обычно, кизяк и пристроил на огне свой закопченный, помятый чайник.

Черные клубы дыма взвились к небу. Старик то и дело оглядывался, словно чувствовал, что за ним следят. Когда солнце уже стало приближаться к горизонту, Аллалы вдруг направился в сторону Вюши, с необыкновенной для него ловкостью подпрыгнул и уселся на дувале. Бедный Вюши боялся шелохнуться — Аллалы находился совсем рядом. А старик наблюдал, что делается вокруг.

Колхозники уже возвращались с работы и группами шли к себе в новый поселок. В наступающих сумерках звуки приобрели большую отчетливость. Где-то зазвенела песня. Слышно было, как переговариваются сторожа, охраняющие сады. Они только что собрались на крыше сторожки и громко болтали о том, о сем. Считалось, что вор может появиться лишь после полуночи. Такая, мол, уж у воров привычка. Даже собаки и шакалы, и те поздно появляются, а человек-то и подавно.

До наступления темноты просидел Аллалы на дувале. И только когда он спрыгнул на землю и пошел к своей лачуге, Вюши облегченно вздохнул. А старик вошел в кибитку, вынес оттуда какое-то тряпье и потом долго возился возле топчана, на котором он обычно спал. Когда же старик отошел, наконец, от своей постели, Вюши даже рот разинул от удивления. Если бы он своими глазами не видел сейчас хлопочущую фигуру Аллалы, то ни на секунду бы не усомнился, что тот спит. Как всегда, на топчане под грязным халатом лежало что-то похожее на человека. В том месте, где полагалось быть голове спящего, была ловко пристроена папаха. Впервые увидел Вюши старика без шапки.

А старик тем временем опять зашел в кибитку и вышел оттуда с ящиками в руках. Он приладил эти ящики веревками за спиной и, осторожно ступая, направился к дувалу.

Все это разглядел Вюши, несмотря на сгустившиеся сумерки. Не увидел он только, как Аллалы, прежде чем выйти со двора, сунул за пазуху два больших камня.

Бесшумно раздвигая ветви, Аллалы пробирался вдоль арыка к виноградникам. Вдруг на другой стороне арыка, тоже поросшего тутовником, послышался шорох. Аллалы остановился. Прислушался. С крыши сторожки по-прежнему доносились голоса.

Значит, это кошка пробежала где-нибудь поблизости. Кошки еще не прижились в новом поселке и часто бродят здесь по ночам, в поисках старого жилища. Ну, что ж, их-то бояться нечего…

И Аллалы продолжал свой путь.

Вскоре он добрался до виноградника. В этом саду были огромные, в два метра высотой кусты, перегруженные тяжелыми черными гроздьями. Опустив ящики на землю, Аллалы вытащил из-за пазухи камни, положил их возле ящиков и приступил к делу. Маленьким острым ножиком он срезал гроздья и, переходя от куста к кусту, укладывал их в ящики. Обильный урожай облегчал его задачу, и он быстро наполнил свою тару.

Аллалы снова осмотрелся и, не обнаружив ничего подозрительного, разложил веревки, подсунул их под ящики, поставленные один на другой, и обмотал их несколько раз. Потом сел на землю, прислонился к грузу, спиной и ловко приладил его веревками за плечами.

"Теперь даже если придется бежать, — подумал Аллалы, — то коша моя все равно не упадет, да и руки будут свободны…"

Аллалы встал, но не успел сделать и шага, как перед ним возник Вюши.

— Ни с места! — закричал он прямо в лицо старику.

Аллалы хотел было бежать, но Вюши схватил его за шиворот. Завязалась борьба. Аллалы вырвался. Он хотел ударить своего противника ножом в бок, но, к счастью, угодил в приклад ружья и выронил нож. Вюши орудовал прикладом, но вор вертелся на месте, подставляя под удар ящики.

Наконец Аллалы каким-то образом изловчился, поднял с земли приготовленный камень и запустил им в голову Вюши. Тот успел пригнуться, и камень, просвистев у него над ухом, тяжело упал на землю, где-то в кустах. Теперь Вюши рассвирепел не на шутку и, подскочив к старику, так дернул его за бороду, что тот даже взвизгнул. Не отпуская бороды, Вюши говорил:

— Я думал, гад, что ты не посмеешь сопротивляться, тихо хотел тебя взять… не поднимая шума… Держи вора!.. — крикнул